8.22

[Миры Лукьяненко. Фест]

Линия Грез.
Кей/Томми. Джиенах. missing scenes.

Comments

[Гость]

Исполнение 1. 1321 слово. Закончено.

Язык слегка покалывает. Странно, Томми же пьет всего лишь сок. Томми не успевает ни осознать эту мысль, ни закончить глоток — вслед за языком немеют руки, и стакан выскальзывает из пальцев, а недопитый сок растекается по подбородку и шеи. В глазах мутнеет, и через пару секунд мир заволакивает серым туманом. Томми слышит громкий стук и понимает, что это его голова только что встретилась с полом. «Шишка будет», — мимоходом думает Томми, но боли не чувствует. Он вообще ничего не чувствует, как будто тело погрузили в густой сироп, и тот же сироп плывет перед глазами. А вот слух, напротив, становится даже острее. Томми слышит громкое клацанье — шаги тяжелых сапог. Он пытается вспомнить, на ком из посетителей бара были такие, но он не настолько внимателен.

— Симпатичный, — раздается совсем рядом голос.

Томми силится вспомнить, кому тот принадлежит, но безуспешно.

— Выглядит прилично. Если с Максом поторговаться, за такого можно хорошо получить, — а этот голос знаком — бармен. Точно таким же тоном он спрашивал, что налить молодому человеку.

— Погоди, — третий голос звучит растеряно. — А это не дружок Альтоса?

«Да! — кричит Томми. — Кей вам за меня головы оторвет».

Разумеется, не раздается ни звука. Да и уверенности в том, что Кей за ним придет, у Томми нет. Вряд ли Кей знает, где его искать, а если и знает, станет ли вообще тратить на это время?

— Думаешь, Альтосу есть до него дело? — бармен.

— Ну пацан же до сих пор жив, а ты Альтоса знаешь.

— Предлагаешь вернуть его с извинениями? — снова бармен.

Томми думает, что извинения не помогут, Кей все равно оторвет им головы. Даже не потому, что Томми ему так дорог — для имиджа. Хотя, если на чистоту, сам Томми — самый большой урон его репутации.

— Предлагаю по быстрому сплавить пацана Максу и сделать вид, что ни когда его не видели, — хрупкие надежды Томми разбиваются окончательно.

Легкое шипение отъезжающей двери, шаги, жужжание, похожее на готовый выстрелить бластер.

— Мы закры…

Шипение и крик. Быстрые шаги, удары, крики, ругань, звук падающей на пол посуды и звон разбитого стекла. Томми не оставляет ощущение, что все осколки сыплются прямо на него. Это в лучшем случае. В худшем — ему достаются и лазерные заряды, и неаккуратные удары. Впрочем, если что-то такое и было, то очень недолго. Шум стихает за считанные секунды. Томми ждет. Он почти уверен, что это Кей, но «почти» совсем не то же самое, что полностью.

Тишина длится долго, Томми пытается услышать дыхание, почувствовать запах Кея, но все, что он может понять — в комнате есть кто-то кроме него. Проходит не меньше трех минут, Томми мысленно считает, потом раздается усталый вздох, и голос Кея произносит:

— Идиот.

Томми не помнит, когда последний раз радовался этим словам. Наверное, никогда.

На следующий день Томми уже поднимается с кровати. Тело еще слушается плохо, во рту как будто вата, но он вполне приходит в себя. За завтраком Кей рассказывает про яды. Как распознать их по цвету, вкусу, запаху. Как узнать яд, если ни цвета, ни вкуса, ни запаха он не имеет. Как не дать яду попасть в организм и как вывести, если он все же попал. Рассказывает Кей на удивление интересно, но от того, какие подробности он иногда выдает, становится жутко. Томми слушает и старается запомнить почти так же усердно, как и не прикусить язык. Самое интересное, что за всю лекцию Кей ни разу не сказал «я тебя предупреждал».

***

Томми сидит в клетке. Решетчатый куб, в котором тесно даже на четвереньках, не чем иным, как клеткой не назовешь. Томми мог бы вскрыть замок, мог бы даже уложить охранника, но есть ли в этом смысл. На этот раз Томми сам виноват, и рассчитаться тоже должен сам. Никакого желания заключать пусть даже и временный контракт, у него нет, но что еще остается. Если он сбежит, и его поймают, хозяева будут в своем праве — он им должен.

Охранник появляется слишком быстро. Как им вообще удается найти покупателей за пару часов? Если только покупателю не все равно, кого ему продают. Выйдя из подвала, Томми понимает, что не все равно. Кей расплачивается наличкой. У него с десяток электронных карт и счетов, но сейчас ему приспичило расплатиться местной валютой. Наверняка для того, чтобы Томми видел, сколько он ему стоит. Томми оценивает. Будь он на месте Кея, тысячу раз бы подумал, а стоит ли мальчишка таких денег.

— Отработаешь, — холодно кидает Кей и направляется к выходу.

Охранник за спиной Томми ухмыляется. Откуда ему знать, что «отработаешь» включает уборку квартиры, покупку продуктов, готовку и самое мерзкое — мытье посуды. И черта с два теперь Кей будет обедать в закусочных, станет требовать завтрак, обед и ужин. Сейчас-то Томми готов и квартиру отдраить и обед на семь блюд приготовить, но вот через пару недель… Томми вздыхает.

Но уборки и готовки не случается. По крайней мере, не в этот вечер. Кей выкладывает на стол колоду карт. Томми недоуменно поднимает брови. Он не очень разбирается в воспитании детей, но ему кажется, что если ребенок проигрался в карты, проводить вечер за игрой в эти самые карты не слишком педагогически правильный поступок. Кей считает по-другому. Или просто Кей хреновый воспитатель.

— Мухлевать можно? — интересуется в шутку Томми.

— Только если я не замечу, — отвечает Кей.

Скрыть от него что-либо вообще невозможно, но Томми старается. Трижды он остается пустым, хотя играют они на спички. Кей раз за разом ловит его на жульничестве и иногда позволяет увидеть свое. Томми так ни разу и не выигрывает, но к концу вечера, вернее уже к утру, он уверен, что сможет обыграть половину города. Правда, брать карты в руки он больше не намерен.

***

Девчонка красивая, пожалуй, даже очень. Вот только больная на всю голову. Томми лежит в кровати с разведенными руками и ногами. Щиколотки и запястья плотно держат наручники — самые обычные металлические. Рот у него свободен, и можно орать сколько вздумается, но в комнате включена звукоизоляция, а уговоры и мольбы на девушку не подействуют. На ней лишь нижнее белье, полупрозрачное, кружевное, скорее подчеркивающее все прелести, нежели скрывающее. В другой ситуации Томми бы возбудился, но скальпели и пилы, любовно раскладываемые на маленьком медицинском столике, сильно отвлекают. Девушка выбирает один, смотрит сначала на лезвие, потом на Томми и улыбается. Когда она обещала незабываемую ночь, Томми представлял совсем не это.

Он дергается всем телом, пытается выбраться, но от этого наручники держат крепко, а в глазах девчонки сильнее разгорается огонь безумия. Дверь выбивает мощным зарядом, повезло, что кровать стоит не напротив. Кей появляется, когда скальпель уже почти касается живота Томми. Томми бы не удивился, узнав, что Кей специально подбирал момент, но угадать так точно невозможно.

Чтобы свернуть девчонке шею Кею хватает пары движений. Кажется, он это делает одной рукой. Томми не уверен, ему не слишком хорошо видно, но бластер Кей не выпускает. Он скептически разглядывает голого, прикованного к кровати Томми.

— Освободить меня не хочешь? — интересуется тот, стараясь сохранять спокойствие в голосе.

— Нет, — качает головой Кей и опускает бластер на пол рядом с телом девушки. — Собираюсь тебя трахнуть.

Томми тяжело вздыхает. Когда-то это должно было произойти.

— А до дома не потерпишь? — спрашивает он с надеждой.

— Я буду применять свои способности, — Кей медленно тянет с плеч куртку. — У тебя где-то три минуты. Не успеешь — я тебя жалеть не буду. Дам подсказку — правая рука, третье звено.

Томми не медлит, он делает резкий рывок, рассчитывая направление силы. Цепь наручника со звоном лопается.

***

Стук, скрип, стон. Снова стук. Томми сонно открывает глаза. Звуки раздаются из комнаты Кея. Любой на месте Томми решил бы, что Кей хорошо проводит время, вот только Томми знает, что Кей не водит домой женщин. Снова раздается стон, и в нем не слышно ни капли удовольствия. Томми осторожно встает, выходит в коридор и приоткрывает дверь в соседнюю комнату. Кей один, он ворочается во сне, что-то тихо бормочет. Томми никогда не вслушивается. Он забирается на постель, обнимает Кея и прижимая его к своей груди.

— Все хорошо, — шепчет Томми. — Я здесь, я тебя не брошу.

Кей дергается, но не просыпается. Томми сидит почти всю ночь, гладит его по голове и шепчет что-то успокаивающее, даже когда Кей затихает и начинает дышать ровно. Томми точно знает, что не выжил бы на этой планете без Кея, но и Кею было бы плохо без него. Отправляясь в свою комнату, Томми, думает, что все-таки они нужны друг другу.

[Гость]

Автор, СПАСИБО-СПАСИБО-СПАСИБО ВАМ ОГРОМНОЕ!
ААААААААААААА! Какой же тут Кей! И Томми! И финал!
*счастливый заказчик*

[Z-I]

ВАУ!
Это суперски просто! Огромное спасибо!

[Гость]

автор просто счастлив, что заказчику понравилось
Z-I, спасибо

[mray]

не заказчик, но тоже АААААААААААААААА!!!

[Гость]

Коралл, спасибо)

[thank you, sweet rabbit]

........................просто спасибо.

[midory09]

Это было хорошо.
Спасибо!

[Гость]

отчаявшийся тушканчик, спасибо)
midory09, спасибо)

[berlinbelgradbern]

ДА, ДА, ДА ДА ДАДАДАД...
Автор, спасибо. Вот просто спасибо. Я даже не знаю, что сказать я все ладони себе стер

Хотя, если на чистоту, сам Томми — самый большой урон его репутации.
Кей считает по-другому. Или просто Кей хреновый воспитатель.


*где-то тут должен быть вой корабельной сирены*

[Гость]

berlinbelgradberlin, спасибо. Безумно рад, что текст нравится.

[alada]

это по-настоящему здорово *__* спасибо, автор!

[Гость]

alada, спасибо)