9.1

[Миры Лукьяненко. Фест]

Лорд с планеты Земля
Дьини/Ланс. Знакомство с традициями празднования дня Солнца зашло неожиданно далеко.

---

Прием заявок на 9 тур

[Миры Лукьяненко. Фест]

Приём заявок на девятый тур феста объявляется открытым!

Здесь можно оставить свою заявку.
Пост будет открыт с 00.00 по 23.59 30.01.16

Уважаемые заказчики! Пожалуйста, следуйте правилам, изложенным в этом посте!

- Разрешается оставлять заявки по любым произведениям Сергея Лукьяненко.
- Перед текстом заявки необходимо указать произведение, по которому она подана.
- Заявка должна содержать описание ситуации или ключевую фразу, героев и т.п.
- Рейтинг, персонажи, жанры - любые но помните о правилах @дневников
- Заявки подаются анонимно.
- Модераторы оставляют за собой право отклонить заявки, полностью дублирующие заявки предыдущих туров.
- Поданные заявки будут выложены в общем посте и каждая отдельно.
- Форма исполнения - текст не менее 99 слов, арт, клип, коллаж. Верхние пределы текста правилами не ограничены. Форму исполнения заявки в праве выбирать только автор исполнения.
- Исполнения заявок выкладываются анонимно.

Код для распространения баннера

<div align="center"><a href="http://festmirylukyanenko.diary.ru/" target=_blank><img src="http://5.firepic.org/5/images/2013-12/19/8jc1pisks3ib.jpg"></a></div>

---

Тур IX

[Миры Лукьяненко. Фест]

Продолжаем))

Приём заявок на тур будет открыт 30 января (суббота) с 00.00 по 23.59 по московскому времени.

1. Приём заявок на IX тур феста состоится в специальном посте.
2. Пост для заявок будет открыт 30 января 2016 г. в 00.00 МСК.
3. Разрешается оставлять заявки по любым произведениям Сергея Лукьяненко.
4. Заявка должна содержать описание ситуации или ключевую фразу, героев и т.п.
5. Рейтинг, персонажи, жанры - любые. Модераторы оставляют за собой право отклонить заявки, полностью дублирующие заявки предыдущих туров.
6. Заявки подаются анонимно.
7. Приём заявок продлится весь день, пост закроется в 23.59 30.01.2016
8. Поданные заявки будут выложены в общем посте и каждая отдельно.
9. Форма исполнения заявки - текст не менее 99 слов, арт, коллаж или клип. Верхние пределы текста правилами не ограничены. Форму исполнения заявки в праве выбирать только автор исполнения.
10. Тур закрывается после исполнения 1/4 заявок или через 2 месяца после открытия, если заявки не будут исполнены.
11. Исполнения заявок выкладываются анонимно.

<div align="center"><a href="http://festmirylukyanenko.diary.ru/" target="_blank"><img src="http://5.firepic.org/5/images/2013-12/19/8jc1pisks3ib.jpg" /></a></div>

---

Новогодний календарь. День 17. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Холодное
Автор:  midory09
Канон: Линия Грез
Размер: 494 слова
Пейринг/Персонажи: Кей, Артур
Категория: джен, преслэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Примечание: постканон

Император Кей - звучало странно. Он так и не привык. Даже спустя год, дважды облетев планеты Империи людей с приветственным визитом, – непроизвольно вздрагивал, слыша это обращение, часто вообще не соотносил его с собой.
Зато он начал понимать Грея, даже научился ему сочувствовать и уж точно был безмерно благодарен за ту промашку с церемонией Преклонения Ниц. Кей и так уже слишком много упразднил и нарушил в Империи, чтобы эта соломинка смогла сломать спину верблюду. Он все же заставил звезды плакать. Они заставили…
И только одно оставалось незыблемым: при Императоре всегда находился клинч-командор, его верный пес. Кей так и не смог от него избавиться. Не то, чтобы не хотел, но… Вячеслав Шегал был нужен. Особенно сейчас, когда несколько так и не признавших нового императора планет, подняли мятеж. При всем прочем, он обладал единственным неоспоримым достоинством - верностью. Слуга не мог предать Императора, даже если хотел. И раз за разом продлевал аТан.
Кей отдавал себе отчет, что прикрываясь интересами Империи, потакает слабостям, и своим тоже: заставить плакать можно не только звезды.


– Артур! – Кей смотрел на обугленные края выгоревшей брюшины, на покрытые копотью ребра, на широко раззявленный в тщетной попытке глотнуть воздуха рот, на скрюченные пальцы, царапавшие мраморный пол аудиенц-зала. Шегал умудрился не закричать…
Потом перевел взгляд на мальчишку. А тот не отводил своего от лица уже почти трупа, ловил последние искры уходящей жизни. И, если бы в его глазах Кей нашел хоть каплю удовольствия, хоть песчинку удовлетворения, он бросил бы все. Зачем ему Империя, если он не смог сдержать слова?
Но в глазах Артура читались только тоска и боль, своя и отражение чужой, осколками.
Что ты видел, Арти? Что было в твоем Небе? – однажды Кей спросит. И возможно когда-нибудь Артур ответит. У них давно нет друг от друга секретов. Но это – пока слишком интимно даже для них.
Поэтому Кей аккуратно, не делая резких движений, забрал у него плазменный бластер, мягко привлек к себе и прошептал, хотя хотелось кричать, и трясти, так, чтобы мозги, наконец, встали на место:
– Арти, может, сходим к врачу?
– Я уже был. Не раз. Ничего нового он мне не скажет, – мальчишка говорил тихо, уткнувшись ледяным лбом ему в лечо.
Кей чувствовал, как горячие ладони легли ему на поясницу, сжали, снова прошептал:
– Арти?
Тот с трудом, нехотя, поднял голову. Кей боялся вновь увидеть слезы, но глаза остались сухими, а дрожащие губы тронула легкая улыбка.
– Кей, давай улетим на Таури? Прямо сейчас? Ты, я и Катер? Пожалуйста!
Кей кивнул. Он – Император. Он может все. Даже откровенные глупости. Империя подождет и справится без него, а Артур – нет.


Адьютант уберет труп. И прикроет. Ему не привыкать.
Поверх вихрастой макушки Кей снова смотрел на скорченное тело. Пятнадцатое... Вздохнул полной грудью, притягивая ближе родное и теплое. Непривычно быть Императором, трудно – телохранителем, тяжелее всего – другом…
Артур решителен и последователен, Шегал упрям и зол, оба – на своем месте. И ни один из них не отступит.
Кей ставил на то, что в конце концов в дальнем углу парка появится ровно семьдесят шесть маленьких холмиков. И тогда, возможно, дышать во дворце станет чуточку легче.

---

Новогодний календарь. День 16. Арт

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: С Новым Годом!
Автор:  Годжо и Соломенная Шляпа
Канон: Лорд с планеты Земля
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Терри Тар
Категория: джен
Рейтинг: PG-13

---

Новогодний календарь. День 15. Арт

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Верь мне
Автор: Astartian
Канон: Дозоры
Пейринг/Персонажи: Антон, Завулон
Категория: джен, преслэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: Кто увидел кроссовер, тот - молодец

Просмотр в отдельном окне

---

Новогодний календарь. День 14. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Не только мы
Автор: Любава21
Бета: Куклёныш)))
Канон: Рыцари сорока островов
Размер: 600 слов
Пейринг/Персонажи: оригиналы героев книги
Категория: джен, гет
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: что если герои островов не просто копии, и некая связь с оригиналами у них есть
Примечание/Предупреждения: в тексте использован фрагмент песни с челленджа ФБ 2014

Парень налетает на меня в дверях. Я видел его раньше, пару раз обменивался рукопожатиями, но тесно не общался. Я даже не помню, как его зовут, знаю только, что он переехал в Лондон из России вместе с родителями пару месяцев назад. Парень торопливо собирает упавшие учебники.

— Где здесь пятая аудитория? — спрашивает он, видимо опаздывает.

— Прямо по коридору и направо, — отвечаю я.

— Спасибо, братан, — кидает он на бегу и скрывается за углом, а я вдруг понимаю, что мы говорили по-русски.

Меня зовут Крис, и я никогда не учил русский язык.

***

Я ухожу из художественной школы вечером. Еще светло, но сумерки уже наползают на город. Трое пацанов ждут меня у ворот. Не конкретно меня, кого угодно из «уродов-ботаников», но сегодня не повезло мне. Я с надеждой оглядываюсь по сторонам, но понимаю, что вокруг никого.

— Закурить есть? — тянет один из пацанов и скалится, предвкушая отрицательный ответ.

Я делаю подсечку — шаг вперед, присесть, выкинуть ногу, и первый пацан падает на землю. Быстро поворачиваюсь ко второму и кидаю его через бедро. Третий пытается ударить, но я уворачиваюсь и бью в ответ.

Я не жду, пока пацаны придут в себя, убегаю так быстро, как только могу.

Меня зовут Тимур, и я никогда не занимался боевыми искусствами.

***

Народу собралось немного, но почти все поют, и гитара переходит по кругу из рук в руки. Наконец она оказывается у незнакомого парня, сидящего рядом со мной. Он неспешно перебирает струны и начинает петь. Я сам не замечаю, как подхватываю песню, а в какой-то момент понимаю, что пою я, а он только играет.

Один на один со своею тоской,
С мыслями, где ты и кто ты такой
Зачем ты живешь, и кем ты любим?..
Ты снова шагаешь по лужам один.

— «Спираль времени», — поясняет парень остальным. — Я тоже их очень люблю.

Меня зовут Игорь, и я так ни разу и не послушал купленную недавно кассету «Спирали времени».

***

Дети шумят и галдят так, что голова начинает болеть даже у меня. Половину родственников, собравшихся на юбилей деда, я вижу впервые. Стайка детишек проносится мимо, и я едва не роняю тарелки.

— Так! — говорю я громко, и дети замирают. — Маша и Вика — на кухню чистить картошку, Аня и Женя — протирать тарелки, Галя — резать помидоры, а близняшки — мыть посуду.

Девочки принимаются за работу, мама одобрительно кивает, бабушка наконец-то садится отдохнуть.

Меня зовут Рита, и я никогда раньше не общалась с двоюродными сестрами.

***

Я встречаю Ингу у ворот школы и вручаю букет. Инга принимает цветы и целует меня в щеку. Мы не виделись все лето, но будто и не расставались совсем. Напротив, кажется, что за это время мы стали еще ближе. После школы мы идем в кино на какой-то сопливый фильм про любовь. Фильм не интересный, но в остальные сеансы идет космическая фантастика или боевики, и мы с Ингой единодушно говорим «нет», хотя раньше подобные фильмы нравились нам обоим.

Потом мы гуляем в парке и гоняем голубей. Я испытываю особое удовольствие, когда удается хоть кого-то пнуть, не люблю птиц. Судя по брезгливому выражению на лице Инги, она тоже.

Вечером мы сидим на скамейке и смотрим, как на небе загораются звезды.

— Ты бы хотел побывать в космосе? — спрашивает Инга.

— Иногда мне кажется, что я там уже был.

Инга молчит, и я понимаю, что и у нее бывает такое чувство. Порой это пугает, то, как много у нас общего. Похоже, Инге приходит в голову та же мысль.

— Наверное, мы были знакомы в другой жизни, — говорит она вроде в шутку, но меня почему-то задевает это «в другой».

Обычно говорят «в прошлой», а в «другой» может быть прямо сейчас, может быть вон на той яркой звезде.

Меня зовут Дима, мою подругу — Инга, и иногда нам кажется, что мы это не только мы.

---

Новогодний календарь. День 13. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: От алмаза до графита и обратно
Автор: tara_dea
Бета: Xenya-m
Канон: Дозоры
Размер: мини, 3612 слов
Пейринг: Завулон/Антон
Категория: слэш
Жанр: драма, приключения
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: постканон, НМП, гесергад, светадура

***
Легкие касания пальцев, прикосновения жарких тонких губ, запретное удовольствие, разделенное на двоих. Все те мгновения страсти и нежности нечастых встреч, которые удалось выкроить между работой в Дозоре и семьей. Искренний интерес, вечера, проведенные за беседами, — все это хотелось вычеркнуть из памяти после одной произнесенной фразы.

«Вот с внуками вышло получше! Но из вас троих повезло тебе».

Несколько слов, превращающих и без того сложные и запутанные отношения в табу. Настолько грязным и оплеванным Антон не чувствовал себя никогда. Он стоял оглушенный посередине кабинета, едва замечая, что происходило вокруг. Неестественно веселый Завулон, Светлана, отвесившая Гесеру оплеуху, ¬¬¬¬¬— все проносилось мимо его сознания. До прихода Двуединого оставалось совсем мало времени, а мозг отказывался соображать, зациклившись на предательстве человека, в которого Антон успел влюбиться. Несмотря ни на что, нужно было найти силы, чтобы сделать еще несколько приготовлений и привести в исполнение задуманный план.

Рабочие дни, проведенные в библиотеке, не прошли для Антона даром: «консервная банка» — один из давно вычитанных ритуалов для извлечения и сохранения любых мыслей мага до лучших времен. Возможно, для Антона такие времена никогда и не наступят — шансы на выживание в схватке с Двуединым были крайне малы. Как бы там ни было, сейчас ему требовался холодный рассудок, а не погружение на дно рефлексии.

В описании ритуала предлагалось заключить воспоминания в некий сосуд — им мог служить любой бытовой предмет или артефакт. Антон мысленно прикинул, что из имеющегося под рукой можно было бы использовать: ключи, кольцо, телефон, часы. Впрочем, доверять свою грязную тайну вещи, которую мог кто-то найти, было небезопасно, и Антон остановил свой выбор на аналоге татуировки. Придумывать менее бредовый вариант было некогда, и, он совершил ритуал, ненадолго отлучившись из кабинета.

***
— Это все происки твоих подчиненных! — закричала Светлана, как только Завулон вошел в кабинет. — Вы обещали, что приставите к нему охрану! Вы хотя бы представляете, сколько нечисти точило на него зуб, пока он был в Дозоре?!

— Света, прекрати, — устало сказала Ольга, усаживая подругу на диван. — Мы что-нибудь придумаем. Не мог же Антон так просто исчезнуть…

Завулон дернулся, будто от удара, и внимательно оглядел присутствующих: на стульях расположились Надя и Кеша, крепко держась за руки; на диване Ольга обнимала за плечи рыдающую Светлану. Гесер сидел в кресле за столом, погруженный в собственные мысли, и едва ли заметил прибытие еще одного гостя.

— Позвольте узнать, куда вы, собственно, подевали моего горячо любимого внука? — ехидно поинтересовался Завулон, засовывая слегка подрагивающие руки в карманы.

— То же самое можем спросить и у тебя, — огрызнулся Гесер, а потом добавил: — от Антона нет вестей уже несколько дней, вчера он должен был вернуться после похорон матери, но, как выяснилось, он до них вообще не доехал.

— То есть вы отправили Городецкого в Саратов и даже не проверили, добрался ли он до точки назначения? — голос Завулона сочился ядом.

— Тебе до этого вообще дела не должно быть, — выплюнула Светлана. Она чувствовала свою вину за все происходящее. Ольга уговорила ее снова пройти курс обучения оперативных сотрудников в Дозоре и при необходимости участвовать в различных внештатных ситуациях. После многих лет бездействия Света снова получила возможность помогать людям и так увлеклась этим, что даже не заподозрила ничего дурного, когда Антон не позвонил в назначенный срок.

— Значит, Антон лежит где-нибудь в лесочке, прикопанный неудачливым ворюгой, а мне не должно быть до этого дела? — весело поинтересовался Завулон — ментально он уже связался с Гэллемаром и запросил сводку магических и человеческих происшествий за последнюю неделю. Предпринимать что-то, не владея полной информацией, было не в его правилах.

— Не надо накалять ситуацию, — Гесер поморщился, словно от зубной боли, и встал с кресла. — Сейчас мы сформируем группу и начнем поиски. Будем надеяться, что ничего страшного случиться не успело.

— С папой все в порядке, не нужно его искать, — подала голос молчавшая до этого Надежда.

— Надя? — испуганные интонации Светланы заставили напрячься всех.

— С папой все в порядке, — спокойно повторила Надежда, хотя в глазах ее стояли слезы, — это я забрала его память о нас.

Светлана вскочила с места:

— Что ты сделала?

Завулон абсолютно неделикатно отодвинул Свету и присел на корточки перед Кешей и Надей.

— Надя, расскажи, пожалуйста, поподробнее, что произошло, — вкрадчивым голосом произнес Завулон.

Надежда всхлипнула пару раз, из глаз покатились крупные редкие слезинки:

— Я хотела как лучше. Он сам сказал, что лучше бы умер в той схватке с Двуединым…

В кабинете повисла тишина.

— Никто тебя ни в чем не обвиняет, — спокойно произнес Гесер после непродолжительного молчания. — Просто расскажи нам, что именно ты сделала…

— Я-я… Я, — Надя пыталась справиться со слезами, — стерла память о нас, о дедушке с бабушкой, о мире Иных, обо всем. Когда он должен был уехать, мы с Кешей провожали его до вокзала, и я поменяла имя в его паспорте и билет… Я не хотела, чтобы он мучился, папе было слишком тяжело после всего, что случилось. Так будет лучше, не нужно его искать, он пожертвовал всем, чем мог, для нас, дайте ему жить спокойно.

Надежда разрыдалась, уткнувшись в плечо Кеши, добиться от нее подробностей было уже невозможно.

— Ладно, все поправимо, — пробубнил себе под нос Завулон, поднимаясь.

— Оля, отведи Надю умыться, — попросил Гесер.

Плохая примета, когда детей выгоняют из комнаты под разными предлогами — это значит, что взрослые будут обсуждать что-то не слишком приятное даже для них. Когда за Ольгой, Надей и Кешей, так и не отпустившим Надину руку, закрылась дверь, Гесер накинул на кабинет сферу Отрицания и подошел к бару.

— Что будем делать? — тихо спросила Светлана, сделав небольшой глоток предложенного бренди. Слезы уже высохли, но ее все еще била мелкая дрожь.

— Сдадим твою дочь в Инквизицию, — прошипел Завулон, — за противоправные действия над человеком. На воздействие третьего уровня, между прочим, тянет, а Надя вообще в Дозоре не состоит.

— Темный, прекрати, — устало оборвал его Гесер. — Найти человека, которого укрывает Абсолютная, почти нереально. Следящие амулеты не действуют — их я проверил в первую очередь, ни ментальная связь, ни поисковая сеть — ничего не помогло.

— И что ты предлагаешь? — кисло поинтересовался Завулон, опускаясь в кресло. Из сводки, предоставленной Гэллемаром, никаких зацепок получить не удалось, и это ухудшило настроение главы Дневного Дозора в разы.

— Оставить все как есть, — как-то по-стариковски крякнул Гесер, залпом выпив свою порцию алкоголя.

Светлана уставилась на бывшего наставника огромными глазами и, кажется, даже перестала дрожать.

— Но вы же обещали организовать поисковую группу, — от шока она перешла на «вы».

Гесер покачал головой, расписываясь в собственном бессилии.

— Завулон? — Света с надеждой перевела взгляд на давнего врага, молясь о том, чтобы хоть какие-то семейные чувства проснулись в Темном.

— Если только «Зов крови», — еле слышно отозвался Завулон, прикидывая что-то в уме.

— Невозможно, — отрезал Гесер.

— Почему бы и не попробовать, — пожал плечами Завулон. — Ритуал, конечно, не простой, но за пару дней можно найти все необходимые компоненты. Надя, я думаю, не откажется пожертвовать парой капелек крови.

Гесер пожевал губами, подбирая слова.

— Компоненты, ингредиенты, — недовольно пробурчал он, — у нас главного нет — крови.

— Ну этого добра у нас как раз навалом, хочешь — жертвоприношение проведем, хочешь — целый квартал вырежем, — неестественно развеселился Завулон. Он опрокинул в себя содержимое бокала и потянулся за новой порцией бренди. — Тебя старческий склероз настиг, мой дорогой враг? У нас тут двое родственников Городецкого на подхвате бегают, а ты говоришь: «крови нет».

— Увы, Завулон, Надя тебе, конечно, приходится правнучкой, вот только Антон тебе не внук.

— Что ни день, то индийское кино, — безэмоционально произнесла Светлана, — что вы несете? Сначала внук, теперь не внук…

— А я просил тогда ничего не говорить, не создавать всем лишних сложностей неуместной правдой, которая таковой и не является вовсе, — впервые за разговор Гесер повысил голос. — Не смутило тебя, Светлана, что Наденька родилась недоношенной, судя по ПДР? Конечно, нет, выглядела ведь нормально — списали все на способности Иной, Антон вот тоже раньше срока родился — и ничего, так?

Раздался хлесткий звук пощечины, а затем хлопнувшей двери.

— Полегчало? — поинтересовался Завулон, потерев виски — кажется, у него начиналась мигрень. — Дважды два я, конечно, сложил, но теперь рассказывай полную версию.

***
В этом году зима, видимо, хотела порадовать всех тех москвичей, которые не накопили на отдых в теплых странах: на дворе стояло двадцать пятое декабря, а снега не было. Выпавший в начале месяца, он быстро растаял, когда температура в столице достигла плюс тринадцати. Двое презентабельных мужчин спустились в подземный переход на Зубовском бульваре и направились в сторону входа в метро.

Если раньше Гесер предпочитал устраивать встречи и переговоры в небольших заведениях «для своих», то теперь новой манией стали прогулки по городу. Была ли тому причиной брошенная вскользь фраза Ольги, что ему стоит найти время на спортзал, или, может быть, усталость от сидения в кабинете, но, в любом случае, такие гуляния доставляли ему своеобразное удовольствие.

— Как там Надя? — поинтересовался Завулон для поддержания разговора, когда они перешли на другую сторону. До входа в метро «Парк культуры» было рукой подать, но Шагрон еще не подъехал, и Темный предпочел скрасить ожидание беседой.

— Как будто ты сам не знаешь. Обвыклась в новой школе, Кеша тоже не отстает, еще пара лет — и составит ей отличную партию.

Конечно же, Завулон знал — им с Гесером пришлось задействовать немало старых связей, чтобы переезд Надежды и Светланы не выглядел подозрительно. Не было нужды наказывать Надю за ее желание помочь отцу, Светлые сами выгрызали себя изнутри пониманием того, что поступили плохо. Когда Надя осознала, что нет никакой возможности найти или связаться с Антоном, то стала угасать на глазах, заставив глав Дозоров немало побеспокоиться о том, чтобы она не ушла в Сумрак. Посоветовавшись со штатным Светлым психологом, они решили, что смена обстановки пойдет ей на пользу. Подальше от травмирующих воспоминаний и ближе к возможности перекрыть их новыми эмоциями. Они обустроили все так, будто Надя и Кеша выиграли год по обмену во французской школе, договорившись с местными Дозорами о необходимости присмотра за детьми. Завулон покивал, поглядывая на часы. К вечеру на улице заметно похолодало, а тонкое пальто, наброшенное на привычный костюм, не предназначалось для долгих прогулок.

— Мужики, закурить не найдется? — послышался хриплый голос.

— Не курим, — за двоих ответил Завулон и, продолжая разговор, поинтересовался: — А Светлана?

— Переживает свое предательство, — Гесер вздохнул. После пары тысяч лет человеческая мораль казалось странной, почти наигранной. — Восемь месяцев ведь уже прошло, а все никак отойти не может…

— Мужики, а хотите, я вас в туалет пущу? Как раз закрывать собирался… Бесплатно! — снова подал голос неопрятного вида мужик, заросший бородой, в грязной одежде и нелепых валенках. Запаха перегара не чувствовалось, но, вероятно, он был уже навеселе, иначе не стал бы так настойчиво привлекать к себе внимание.

Завулон усмехнулся и уже собирался окружить их сферой Отрицания, когда Гесер остановил его:

— Подожди.

Он присмотрелся к подошедшему, который, заметив интерес, продолжил:

— Ну так что? Закрываю ведь уже. Хотите пройти? Бесплатно пущу — мне не жалко.

— Антон? — неуверенно спросил Гесер, с беспокойством вглядываясь в черты его лица. Если побрить, помыть и переодеть незнакомца, то он был бы один в один бывший сотрудник Ночного Дозора Антон Городецкий собственной персоной.

— Эт вы перепутали с кем-то, — он чуть ли не раскланялся, а затем представился, — последние лет сорок Анатолий Геннадьевич.

— Городецкий?! — резко повернулся Завулон и синхронно со старым врагом прикрыл глаза, вглядываясь в незнакомца сквозь тень от ресниц.

— Почему сразу «Городецкий», — удивился тот, — с утра Вяземский был.

Обычная человеческая аура однозначно принадлежала Антону, как бы он себя ни называл.

— Нужно отвести его к медикам, — сразу взял быка за рога Гесер.

— Зачем это? — полюбопытствовал Антон, пятясь.

— Молчи, — прошипел Завулон, глядя на Гесера, а затем произнес: — Уважаемый, не желаете ли вы немного выпить в нашем обществе?

Антон, собиравшийся было сбежать подальше от странных мужиков в костюмах, остановился.

— Ну почему же немного? Желаю, — ответил он почти в тон, — только мне туалет закрыть надо.

Завулон хихикнул, но кивнул.

— Ты что удумал, Темный? — спросил Гесер, когда Антон удалился на достаточное расстояние, чтобы их не слышать. Они оба не спускали с него глаз, боясь, что он снова куда-нибудь денется.

— Так я тебе и сказал, — задумчиво усмехнулся Завулон. — Он поедет со мной, Светлым его доверять нельзя — это я уже понял.

***
После недолгих препирательств с Гесером Завулону удалось вытребовать себе право увезти Антона. Когда Городецкий сел в черный лимузин, на котором подъехал Шагрон, Завулон тихо поинтересовался:

— Доволен?

— Не то чтобы очень, — со смешком протянул Антон, снимая с себя одежду. — Может быть, я мечтал, что, увидев меня, Гесер кинется в ноги, будет умолять о прощении, рассказывать, как он был не прав, сводя Светлану с этим Артемом словно на случку.

— Ты же знаешь, что он был прав, — нахмурился Завулон. Конечно, когда Городецкий только объявился на его пороге со своей частичной амнезией, они долго выясняли, кто виноват и что делать.

— С точки зрения создания оружия против Сумрака любой ценой — безусловно, а вот если посмотреть с другой стороны, Ольга могла бы честно сказать о том, что увидела, когда держала в руках мел Судьбы, а не устраивать все это за нашими спинами.

Городецкий стянул футболку через голову, чем тут же воспользовался Завулон, ведя раскрытыми ладонями по его груди, оглаживая бока.

— Что значит твоя татуировка? — тихо спросил Андрей.

— Хотел бы я знать, — отозвался Антон, ему было не совсем уютно под пожирающим взглядом карих глаз. Приглушенный свет давал волю фантазии, можно было подумать, что они одни в заснеженном мире посреди Сибири и никого нет на много километров вокруг. Ему было тяжело даже представить, кого он любил прежде; кольцо на пальце явно намекало, что он был женат и предпочитал женщин, но тело говорило об обратном.

Андрей медленно спустился губами по груди Антона к ребрам, где со стороны сердца черным пятном выделялась татуировка «Кормите своих демонов». Едва касаясь, он обвел ее кончиком языка, вызывая приглушенные стоны.

— Андрей, стоп, — прошипел Антон. Навалившиеся воспоминания о чужих руках и губах перекрывали все ощущения.

— Толя, ну ты чего? — Андрей обиженно прекратил поцелуи и недоуменно уставился на партнера.

— Меня Антон зовут, — севшим голосом произнес тот, проклиная свою странную логику. Это надо же было додуматься завязать на такие действия мужчины расконсервирование воспоминаний.


Разыгрывать спектакль перед Гесером было вовсе не обязательно, но Антон слабо представлял себе, как зайдет в кабинет к бывшему шефу и заявит что-то типа: «Здрастьте, Борис Игнатьевич, тут так получилось, я пару недель назад очнулся в сибирской глубинке, после того как чуть не переспал с одним мужиком-Иным и внезапно вспомнил несколько месяцев безудержного секса с Завулоном, и, теряя коньки, бросился к нему в объятья». Впрочем, как-то заявить магическому миру о своем возвращении было необходимо, маскировка, наложенная Костей, не могла действовать вечно, а значит, пора было вылезать из укрытия навстречу новым перспективам. Когда Антон закончил смывать грим с лица, Завулон аккуратно поднял беспокоящую его тему:

— Ну что ж, наше маленькое представление даст тебе фору для того, чтобы устроиться в Инквизицию раньше, чем до тебя доберется Гесер. Ты уверен в своем решении?

— Не уверен, — Антон покачал головой, — но вряд ли мне дадут заниматься исследованиями в частном порядке. А возвращаться в Ночной Дозор…

Антон помедлил, подбирая слова. Винить Светлану в подстроенной связи с внуком Завулона — Темным Инкубом, подсунутым ей Гесером и Ольгой, — было глупо. Уязвленная гордость не давала рассуждать безэмоционально, но умом он понимал, что провалился как кандидат на роль отца Абсолютной, не имея родственной связи с Завулоном, а это решало все. Гесер никогда не был образцом нравственности и морали, и Антон знал об этом задолго до того, как стал Высшим. Но знание и понимание, что ради всеобщего блага твой шеф пойдет на все, — разные вещи. Так что возвращаться в Дозор на должность крайне важного перекладывателя бумажек, осознавая, что ради дела Света в любой момент тебя могут лишить свободы выбора, больше не хотелось.

***
Гесер спускался на эскалаторе, пытаясь проанализировать произошедшее. Что-то выбивалось из контекста, наводило на мысль об обмане и упущенных возможностях, вот только это «что-то» никак не удавалось поймать за хвост. Антон не был нужен Завулону человеком, ни когда тот считал его своим внуком, ни тем более теперь, когда узнал, что мать понесла Антона от соседа, а вовсе не от законного мужа, как думали все, в том числе и наблюдатели. Значит, изучая ауру Городецкого, Гесер что-то упустил. Он попытался воссоздать перед мысленным взором рисунок ауры Антона и сравнить ее со снятой после победы над Двуединым. Гесер сравнивал их около минуты, пока не понял, что его провели — они были идентичными.

В мире было всего два мага, способных обмануть его маскировкой, а с учетом того, что Надя уже несколько месяцев находилась во Франции — один. Значит, все это от и до подстроено Завулоном, так как Костя, несмотря на свой титул Хозяина Хозяев, подчинялся лишь ему. Вот только смысла навешивать на Городецкого ложную ауру Гесер все еще не понимал. Разве что тот действительно смог обрести Силу, что абсолютно невозможно. Однако, с поправкой на то, что это случилось с Городецким, правильнее было сказать «малореально», а не «невозможно».
В голове Гесера разворачивались теории одна бредовее другой, побуждая просчитывать, как он сможет это использовать в случае необходимости.

***
— Ты в физике разбираешься? — поинтересовался Андрей, ставя чайник в допотопную печь.

— Ну, специалистом меня сложно назвать, — пробубнил Антон, вгрызаясь в бутерброд — после ночи, проведенной в разговорах об Иных, и возвращения к нему силы мага вне категорий в нем проснулся зверский аппетит. — В школе изучал…

— Знаешь, какая разница между графитом и алмазом? — уточнил Андрей, который оказался вовсе не простым геологом. — И то, и другое — углерод, разница лишь в структуре: у графита тригональная геометрия, а у алмаза тетраэдрическая.

Антон потер шею, осмысливая вышесказанное и пытаясь соотнести эту информацию с их разговором о том, как Андрей смог вернуть ему Силу.

— Да ты не заморачивайся на терминах, суть в следующем: у всех нас, и у Иных, и у людей, есть изначальная Сила, вот только сколько бы люди не отдавали вовне свою силу, брать и пропускать через себя они ее не смогут. Люди, как графит, не способны пропустить сквозь себя свет, а Иные — наоборот, у них та же самая изначальная Сила, вот только в другой форме. Заключена в другой сосуд, если тебе так будет понятнее. В зависимости от структуры они могут пропускать через себя разный спектр лучей — кто-то только красные, кто-то красные и оранжевые, и так далее.

— Разные уровни силы, — догадался Антон.

— Верно. Когда я еще служил в Инквизиции, то изобрел эту технологию, для быстрого повышения уровня силы, с помощью нее маг сразу мог достигнуть своего предела.

Антон надел грубые рукавицы и достал согревшийся чайник из печи. Комната наполнилась приятным ароматом свежезаваренного чая с шиповником; поставив на стол две кружки, он вернулся на колченогий стул.

— Достигнуть предела — значит стать Высшим?

— Э нет, — усмехнулся Андрей, — это ж тебе не какой-нибудь мифический Фуаран.

Антон поперхнулся чаем и закашлялся.

— Мы ведь все индивидуальны, кто-то алмаз, кто-то рубин или изумруд. Рубин, к примеру, поглощает голубые тона цветового спектра, а изумруд — красные. У каждого свой потолок, который не дано подвинуть. Так же, как нельзя изменить структуру, превратив обычного человека в Иного.

— Но как тогда…

— Как же тогда я вернул тебе Силу? — продолжил за него Андрей, — Не знаю, что с тобой произошло, друг, никогда не видел ничего подобного, но ты уже был Иным. Форма сосуда твоей изначальной Силы совсем недавно была другой и стремилась в нее вернуться, я всего лишь помог этому. Я не мог превратить тебя в мага третьего уровня, которым ты, вероятно, никогда не был, или в абсолютного мага Мерлина.

Антон отхлебнул еще немного горячего чая, паззл начал медленно складываться в картинку.

— Как же Инквизиция отпустила тебя с поводка с такими-то знаниями?

— Отпустила — это громко сказано, — Андрей потряс металлическим браслетом перед носом Антона, — скорее сделали поводок подлиннее. Я же не врал, говоря, что занимаюсь здесь поиском месторождения импактных алмазов, просто не упомянул, что попутно разыскиваю некоторые ценные артефакты. Все лучше, чем в душном пыльном офисе Инквизиции.

Антон улыбнулся. Завулон как-то шутил, что если Антон вступает в дело, то можно смело выкинуть все прогнозы аналитиков. Линии вероятностей смещались с такой скоростью, что не всегда можно было предусмотреть финал. «Фактор Городецкого», как он это называл. Возможно, кто-то сверху все же есть или просто Сумрак очень любит Антона, если, даже потеряв память и уехав в сибирскую глубинку, он умудрился встретить Иного, способного ему помочь. Несмотря на то, что еще не все воспоминания ему удалось восстановить, в голове уже начинал формироваться план действий. Первым пунктом значилось: «Завулон, взываю к тебе…».


— О чем задумался, Антон? — Завулон коснулся его руки, привлекая внимание.

— Да так, о будущем, — уклончиво ответил тот. Знания, переданные ему Андреем, вместе с пониманием работы Фуаран открывали перед Антоном широкие перспективы научной деятельности. Пусть в человеческом мире дописать кандидатскую диссертацию ему не удалось, так хотя бы здесь его склонность к аналитике и обобщению могла взять свое.

— Ну, если ты про ближайшее, то я уже определился, — произнес Завулон, протягивая небольшой конверт.

— Мне полагается угадать, что там?

— Два билета до Парижа. Ты же хотел повидаться с Надей. Так уж и быть, составлю тебе компанию.

— Спасибо! Биологически или нет, но она все равно моя дочь, — Антон улыбнулся, и Завулон подумал, хорошо, что он этого не делал во время их маленького спектакля «Возвращение блудного сына». Бомжей с такими зубами попросту не бывает, впрочем, Гесер наверняка уже обо всем догадался. Чего-чего, а недооценивать любимого врага Завулон не стремился.

— С Рождеством тебя, кстати! — сказал Завулон, чтобы сменить тему. Несколько месяцев без Антона дались ему непросто. Привычное одиночество не казалось таким уж радужным, после того как он попробовал построить отношения. Не сказать чтоб он так уж ими дорожил, если в самый тяжелый момент вывалил на Антона информацию об их мнимом родстве. Впрочем, когда все устаканилось, то вместе со спокойствием пришло осознание, что он упустил свой шанс на нормальные отношения. Прожив на земле две тысячи лет, Завулон уже не верил в силу любви, или как там Светлые прикрывали свои действия; но, когда он наблюдал взаимоотношения Ольги и Гесера, его начинал точить червячок банальной зависти. Ему хотелось таких же комфортных отношений на равных, которые не могли бы сложиться с многочисленными ведьмами из его Дозора. С Антоном дело обстояло иначе: ему удавалось удивить Завулона, заставить надеяться на то, что однажды Антон дорастет до достойного соперника или, что лучше, до равного партнера.

Завулон не стал искать встречи и не пытался что-то объяснить после того, как Антон потерял Силу. Какой смысл строить какие бы то ни было отношения с человеком, век которого закончится раньше, чем они успеют друг к другу притереться. Но какие-то зачатки нежности и остатки былого интереса заставляли его беспокоиться, как же там Городецкий. Когда Антон объявился на его пороге спустя почти восемь месяцев, Завулон принял серьезное решение дать их отношениям второй шанс и в этот раз выложиться до конца. Может быть, даже рассказать то, что до этого знал лишь Гесер.

— Завулон, ты что, католик? — Антон улыбнулся еще шире.

— Ну, католик — не католик, конечно, — задумчиво протянул Завулон, — но день рождения папы всегда отмечаю.

---

Новогодний календарь. День 12. Клип

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Удержи меня
Автор: Любава21
Канон: Дозоры
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Константин Саушкин/Антон Городецкий
Категория: слэш
Жанр: драма, PWP
Исходники: музыка The Rasmus - The One I Love; видео Ночной Дозор, Географ глобус пропил, Оранжевая любовь
Продолжительность и вес: 1.0 мин, 47,7 мб
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: Костю мучает голод. В надежде на помощь он приходит к Антону

---

Новогодний календарь. День 11. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Капитанская дочка
Автор:  ticklish
Канон: Дозоры
Размер: мини (3 тыс.слов)
Персонажи: Ольга и другие
Категория: джен, пре-гет
Жанр: сказка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ольга с родителями едет в губернский город.
Примечание/Предупреждения: Неканонный возраст Ольги. События происходят в конце XVIII века.

КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА

«…Et si la faible main qui a tracé cette histoire a pu, par ses tableaux, soulager un moment la tristesse de l'affligée, par sa morale consolante; si elle a pu lui apprendre à en supporter le fardeau, ses humbles efforts n'auront pas été vains, et l'auteur aura reçu sa recompense».
«…И если слабой руке, написавшей эту повесть, удалось, при помощи заключающихся в ней фантастических картин хотя бы на один час рассеять чью-нибудь печаль, или научить страдальца переносить ее, то труд этот, как он ни скромен, не был напрасен и автор уже получил свою награду»

Анна Рэдклиф, «Удольфские тайны», 1794

Ольга вздохнула, с сожалением погладила переплет и невидяще уставилась в темное окно, за которым на востоке слабо розовело небо. Еще одна летняя ночь незаметно пролетела за чтением. От большой свечи, выданной ей вчера ключницей, остался лишь огарок. Надо не забыть подменить его специально припрятанной едва начатой свечой — Ольга стащила недавно несколько штук из кладовки как раз для таких случаев — авось не скоро хватятся. Иначе не миновать нотаций от матушки за ночные бдения.

Роман дочитан, и неизвестно, когда выйдет новый, да и захочет ли Коленька везти его из Петербурга — большой вопрос… Никто в семье не разделял ее увлечения готическими романами. Отец, Владимир Григорьевич Баскаков, отставной кавалерийский капитан, чтению предпочитал псовую охоту; мать, Елизавета Ильинична, обеими ногами стояла на земле и не видела смысла в бесплодных выдумках заморской сочинительницы, а старший брат, пойдя по стопам отца, учился в Сухопутном шляхетном корпусе и считал себя рационалистом.

Один лишь кот Василий был родственной душой — сворачивался на коленях теплым клубком и тарахтел, прогоняя неясные страхи, в которых Ольга никому бы не призналась. Да и как рассказать об этом ощущении, когда вокруг все будто замирает, воздух становится стылым и сереет, и глаза почему-то ищут тень. Казалось, что какой-то иной, пугающий мир затаился и ждет, когда она потеряет бдительность, чтобы затащить ее к себе. Она замирала, зажмуривалась и молилась, чувствуя нарастающую панику, но чуткий Васька запрыгивал ей на колени, и морок исчезал, словно и не было.

Но если бы только это… Ольга обладала очень неудобной способностью — она видела на лицах некоторых людей знаки скорой смерти. К счастью, девочкой она вовремя догадалась, что не надо ни с кем делиться этим знанием. Что толку — предотвратить несчастье она всё равно не может. Тяжелей всего было, когда Оля замечала эти признаки у детей. Она запиралась в своей комнате и плакала от бессилия.

Из-за этого ее дара в прошлом году случилась неприятная история. В доме уездного предводителя дворянства давали бал в честь именин хозяйки. Шестнадцатилетней Ольге Баскаковой все было в новинку — из поместья ее вывозили редко. Желающие потанцевать с юной дебютанткой сразу нашлись в изрядном количестве — она была весьма хороша собой и знала об этом. Ей представили новинку здешнего общества — столичного юнкера с громкой фамилией, приехавшего в их город поправить пошатнувшееся здоровье. Но стоило ей заглянуть ему в глаза, как она отчетливо поняла, что поправлять там уже нечего — юнкер был давно и безнадежно мертв. От ужаса она онемела и не смогла произнести приличествующих слов приветствия, а потом и вовсе развернулась и выбежала из зала. Ее поступок списали на милую провинциальную диковатость, а сама она еще неделю плохо спала по ночам — все чудилось, что жуткий юнкер прокрался к ней в комнату и прячется за шторой.

Пробовала она со своими страхами сходить к батюшке Евлампию — он знал ее с младенчества, в свое время крестил… Но, похоже, Елизавета Ильинична уже успела ему пожаловаться на непутевую дочь, засиживающуюся ночами за чтением легкомысленных романов, потому что отец Евлампий в ответ на Олины жалобы сунул в руки «Лествицу», напечатанную на дешевой бумаге в недавно открывшейся губернской типографии, и велел духовно совершенствоваться и гнать прочь недобрые мысли.

Месяц спустя после злополучного бала Баскаковы отправились с визитом к одной престарелой дворянке — Гликерии Львовне Остаповой. Отец хотел купить у нее лужок, вклинивающийся в заречные земли Баскаковых. Он уже давно вел с нею переговоры, но Гликерия Львовна ни «да», ни «нет» не говорила, все чего-то выжидала, и, раздраженный промедлением своих планов, Владимир Григорьевич уже подумывал немного накинуть сверх обещанной цены и дожать вредную старуху, а чтобы смягчить ее, решили ехать всей семьей, выказать, так сказать, уважение, и подарков привести.

Кавалерийский наскок не удался — в поместье Остаповой они застали общество. Но назад не повернешь, приехали — так приехали. Мать тихо повздыхала, что подарки зазря пропадут, и Баскаковы остались погостить на несколько дней.

Ольге родительские печали были не близки, она просто радовалась перемене обстановки. Радовалось ровно до той минуты, когда обнаружила среди гостей Гликерии Львовны дохлого юнкера (как Ольга его мысленно называла). «Что этому столичному хлыщу понадобилось у скучной старушки?» — подумалось ей. Владимир Григорьевич на юнкера не обратил особого внимания — за лужок не соперник, а Елизавета Ильинична усмотрела в нем шанс для своей дочери.

— Нет, только не это! — воскликнула Ольга, услышав о надеждах матери. — Лучше за хромого дьячка пойду, чем за этого нежитя!

— Скажешь тоже — нежить! Цветущий молодой человек, столичная штучка, с деньгами, со связями, — рассердилась мать.

— Нет, мама! Если силой заставите — сбегу из-под венца к разбойникам, так и знайте! — топнула ногой Ольга.

— К разбойникам?! Тьфу, глупая! Ей-Богу, вернемся домой, все твои романы сожгу!

***

Юнкера звали Станислав Романович Новик, он оказался сыном умершей сестры Гликерии Львовны, хотя до этого старуха много лет жаловалась, что на свете «одна, как перст». Такое неожиданное воссоединение тетки и племянника Ольге показалось очень подозрительным, но она молчала и старалась не попадаться ему на глаза.

На третье утро Ольга увязалась за дворовыми девушками собирать землянику. Из лесу возвращались в полдень, с полными корзинами и перемазанными земляникой ртами — ягоды хватило и собрать, и поесть. За утро Ольга находилась так, что гудели ноги, и мечтала ополоснуться и поспать часок-другой до обеда. Она с удовольствием бы пропустила и обед, но в гостях это было бы невежливо.

Ее спутницы пошли к дому, а она, вспомнив просьбу отца, отдала им свою корзину и отправилась в конюшню посмотреть, хорошо ли заботятся о лошади, на которой Баскаковы приехали в поместье Остаповой.

В полутемном сарае приятно пахло сеном. Едва Ольга отыскала стойло с Малышкой, как услышала скрип двери — кто-то вошел в конюшню. Лошади прекратили жевать и встревожено заржали. Малышка нервно всхрапнула и попятилась вглубь стойла. Ольга обернулась.

В полутьме особенно хорошо было заметно, как бледно лицо юнкера. «Как мать его могла назвать цветущим?» — подумала Ольга, схватившись за ручку вил, стоявших у загородки стойла.

— Не подходите ко мне! — предупредила она.

— Вам не стоит меня бояться, Ольга Владимировна, — сказал он, не пытаясь приблизиться.

— А я и не боюсь, — соврала Оля. — Что вам угодно, сударь? Почему вы меня преследуете?

— Преследую? Вовсе нет. Я лишь ищу возможность с вами поговорить с глазу на глаз. Не моя вина, что вы совершенно неуловимы, дорогая, — Станислав Романович чарующе улыбнулся, и у Ольги душа совсем ушла в пятки.

«Господи, хоть бы кто-нибудь пришел! — подумала она, крепче сжимая вилы и избегая смотреть ему в лицо — слишком много затягивающей могильной мути плескалось в неживых глазах.

— Так вот она я. Говорите.

— Наша беседа прошла бы гораздо плодотворнее, если бы вы перестали видеть во мне врага, — печально сказал юнкер.

— Я вижу то, что вижу, — отрезала Ольга.

Станислав Романович печально покачал головой.

— Поверьте, единственная моя цель — помочь вам. Помочь определиться.

— Определиться с чем?

— Со своей сущностью.

— Не понимаю вас.

— Ольга Владимировна, не надо лукавить. К шестнадцати годам вы не могли не осознать, что отличаетесь от других людей. Наверняка вас уже не раз посещали необычные желания, и я сейчас говорю не о потребностях плоти, а о желании оказаться в ином месте. Помните ли вы эти строки, Ольга: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу»? Так вот, я стану вашим проводником в сумрак, как Вергилий стал проводником Данте…

Откуда он знает?!

— Проводником в сумрак? — переспросила Ольга.

— Да, в тот мир, что прячется в тени ваших ресниц. Только там вы поймете себя и узнаете собственную силу, — тихо и торжественно сказал Станислав Романович; всё, что еще оставалось человеческого в его лице, сейчас исчезло. Ольге сделалось по-настоящему жутко, она хотела закричать, но голос куда-то подевался. — Вам для этого всего лишь надо войти за мной в тень. Это просто.

«Нет!» — заорала бы она, если бы могла, но только испуганно замычала, отрицательно мотая головой и пятясь от него.

Дверь заскрипела, и Станислав Романович резко обернулся, выкрутив шею так, как не снилось ни одному гимнасту из бродячего цирка. Ольгины молитвы были услышаны: на пороге стоял конюший мальчик с ведром воды.

Станислав Романович юркнул в тень и слился со стеной, мальчик, не замечая его, поклонился Ольге и вылил воду в поилку.

— Пойдем, ты покажешь мне, откуда берешь воду для лошадей, — Ольга не придумала сказать ничего лучше. Ей не хотелось оставлять ребенка наедине с нежитью. Мало ли что взбредет в голову дохлому юнкеру. Например, пообедать.

Конюший вытаращился на нее.

— Так из колодца ж, барышня!

— Пойдем, — Ольга добавила в голос металла.

Перешагивая через порог, она невольно оглянулась и, напоровшись на хищно блестевший в полутьме взгляд Станислава Романовича, удрученно подумала, что, похоже, сегодня она с ним встречается не в последний раз. «Если бы он хотел моей крови, то давно бы напал, не тратя время на куртуазные беседы», — недоумевала Ольга. Ему что-то от нее нужно, но что, она не могла понять. Его странные слова про сумрак походили на бред, но отзывались где-то глубоко в животе — там, где у людей живет страх и любопытство.

К ее радости, отец, устав обхаживать капризную Гликерию Львовну, решил на следующее утро отбыть домой. Старуха, не желая совсем уж портить отношения с соседом, самолично вышла на крыльцо их проводить. За ее плечом, ухмыляясь, стоял корнет. Ольга дернула подбородком и опустила зонтик от солнца ниже, чтобы не видеть его самодовольную физиономию.

***

В сентябре Ольге исполнилось семнадцать, и родители решили ехать на Рождество в Нижний, везти дочь на смотрины, которые официально именовались губернским балом. Она уже успела получить два брачных предложения от соседей, одно из них — от пятидесятилетнего вдового помещика Константина Михайловича Мещерякова. Владимир Григорьевич, по счастью, предоставил решать дочери, не желая навязывать ей мужа, настолько превосходящего ее летами. Ольга была поражена, как если бы вдруг заговорил каменный лев, охранявший вход в дом уездного Предводителя дворянства: Константина Михайловича она всегда воспринимала, как доброго дядюшку, если не дедушку — и нате вам.

Она так ему и сказала, и злополучный жених сперва был шокирован такой прямотой со стороны столь юной девицы, но мать Ольги мягкими увещеваниями смягчила удар по самолюбию Константина Михайловича, и они расстались друзьями.

Второе предложение сделал молодой человек без определенных занятий — младший сын обедневшего дворянина. Тут уж воспротивились родители Ольги: известно было, что мальчик проигрался, изрядно задолжал, и брак — его последний шанс поправить положение.

Поэтому было решено ехать в губернскую столицу — общество там разнообразнее, да и Баскакову надо было договориться о продаже урожая будущего года, так что он решил совместить два дела.

Ольга обрадовалась возможности уехать из дома хотя бы на время. Ей постоянно чудилось, будто за ней наблюдают. Она стала запирать окна спальни на ночь и засыпала, сжимая в кулаке нательный крестик. За ограду усадьбы Ольга выходила неохотно и если выходила, то с провожатым. Мать с отцом видели, что ее что-то беспокоит, но что — дознаться не сумели, и непонятное состояние дочери стало еще одним доводом в пользу поездки.

Предполагаемое замужество казалось Ольге чем-то туманным и далеком и не так пугало, как перспектива еще раз встретиться с дохлым юнкером. Она не видела его ни разу с тех пор, как они гостили у Гликерии Львовны, но была твердо уверена, что тягостным ощущением слежки она обязана именно ему. Из баек, которыми обменивалась челядь Баскаковых на кухне длинными зимними вечерами, Ольга усвоила, что такая нечисть, как этот юнкер, обычно живет стаями, и если давлению одного Романа Станиславовича она еще могла противостоять, то не дай Бог соберись они кучей, она бы точно пропала.

Она запрещала себе думать о том, что он сказал, ибо подозревала, что то были не пустые слова, призванные способствовать обольщению неопытной девицы, но есть за ними некая суть, и если она попробует сама, то потом обратной дороги не будет и забыть узнанное не удастся.

***

К концу ноября землю сковал холод, закончилась осенняя распутица, и можно было отправляться в путь. В честь поездки Ольга получила новую шубку из куницы, которая ей необыкновенно шла. Собирались неделю — готовились съестные припасы, дошивались платья по присланным Коленькой из столицы рисункам, перетряхивались теплые вещи, чинилась старая дорожная карета — в ней ездил еще дед Владимира Григорьевича. Карета, сработанная иноземными мастерами, была дарована предку Баскаковых самой Императрицей Елизаветой Петровной за некие ценные услуги и являлась предметом гордости семьи. Оттого-то Владимир Григорьевич и не хотел покупать новую.

Но все сборы рано или поздно подходят к концу, и третьего числа декабря месяца семейство Баскаковых погрузилось в свой рыдван. Ольга настояла взять с собой преданного Васеньку — его полосатой сибирской шкурке мороз был нипочем, а Ольге было с ним спокойнее: кошки видят то, что недоступно глазу человека.

Ехать им было четверо суток. Уезжая, Ольга сунула за подушку сидения Ричардсона, надеясь почитать в дороге, но в первый день их путешествия ее некоторое время развлекали виды из окна кареты, а потом стало смеркаться, и мать запретила ей портить глаза.

Ночевали они на почтовой станции, и Ольга за целый день так устала от дорожной тряски, что отказалась от ужина и улеглась спать, подгребя себе под бок теплого Васеньку.

Во второй день дорога пошла лесом, похолодало. Ольга не рискнула вынимать руки из куньей муфты, чтобы листать страницы. Ближе придвинувшись к матери, она погрузилась в дрему, сквозь сон слыша, как родители обсуждают переустройство усадьбы.

Вечерело. Дорога сделалась уже, Ольга слышала, как ветки деревьев шуршат, задевая стенки кареты. Впереди зловеще заухал филин, и Ольга поежилась. Казалось, что этому лесу не будет конца и краю, и ничего больше нет в мире, кроме этих бесконечных деревьев, снега и ветра.

Когда они подкатили к почтовой станции, было уже совершенно темно, только на крыльце их поджидал с фонарем какой-то человек, наверное, смотритель. Ольге хотелось скорее в тепло, и она, не дожидаясь, когда кучер им поможет, открыла дверь и выпрыгнула из кареты… прямёхонько в сугроб. Маменька заохала, Васенька озадаченно мяукнул.

Лента под подбородком развязалась, капор, подбитый мехом, съехал набок, коса растрепалась. Должно быть, совершенная кикимора! Отец вытащил ее за воротник и укоризненно покачал головой. Ольга рассмеялась, ощущая необыкновенную легкость. Она больше не чувствовала невидимого внимания.

Увязая в снегу, Баскаковы пошли к крыльцу. Смотритель поприветствовал путешественников, запуская их в темные нетопленные сени, а из сеней — в тепло дома.

Из первой комнаты с бело-синей голландской печкой поднималась лестница в комнаты для проезжающих благородного сословия, а внизу, в небольшой зале с лавками и столами подавали горячее или чай, в зависимости от времени суток и состояния кошелька гостя. Дверь под лестницей вела в общую комнату, где ночевали ямщики, курьеры и отпущенные на заработки крестьяне и всякий прочий люд.

— Проходите, господа, самовар вот-вот поспеет, — смотритель пригласил их в обеденную залу.

Напившись чаю и договорившись о свежих лошадях на утро, Баскаковы отправились на боковую. Но тут возникло небольшое затруднение: на нижних ступеньках лестницы, протянув ноги и прислонившись спиной к стене, похрапывал мужик в стареньком тулупе с поднятым воротником. Подбородок его касался мерно вздымавшейся груди, лица не было видно — только черную макушку с жидкой косицей.

— Что это у вас всякий сброд спит прямо под ногами? — поморщился Владимир Григорьевич. Он пригляделся к мужику и подозрительно* спросил у смотрителя: — Башкирин?

— Кто ж их, нехристей, разберет… — пробормотал смотритель. — Не знаю, откуда он тут взялся.

— Ты кто таков? Чего разлегся, как у тещи на печи? — он несильно пнул мужика ногой в бок. Тот вскинул голову. Скуластое обветренное лицо, слегка раскосые темные глаза… Возраст Ольга не взялась бы определять — то ли тридцать, то ли сорок, то ли и вовсе пятьдесят.

— Моя здеся отдыхает, — коверкая слова, нахально сообщил ему азиат. Поморщившись, он потер бок, не отводя глаз от смотрителя. Тот вздрогнул, кивнул и отчего-то сразу потерял к нему интерес. Как и родители Ольги. Перешагнув через его ноги, они стали подниматься по лестнице. Ольга замерла, рассматривая незнакомца. Вот это да! Так просто и непринужденно отвести глаза не каждая цыганка сможет.

— Ох, какая барышня, непростая барышня, очень непростая барышня! — напевно проговорил себе под нос мужик, ухмыляясь. — Как звать тебя, красавица?

Она вдруг смутилась этого хитрого, внимательного взгляда и, буркнув: «Ольга», взлетела вверх по лестнице. За спиной раздался смех.

***

Ей отвели для ночевки отдельную комнату. По одной из стен с первого этажа шел дымоход печи, от которого веяло сухим теплом, и Ольга решила, что попала в рай. Она разделась до исподнего, дунула на свечу и скользнула под одеяло. «Какой всё-таки странный человек…» Не успев додумать эту мысль, она заснула.

Очнулась она внезапно, словно ее вытолкнули из сна. В комнате было темно, и поначалу она ничего не видела, лишь только слышала, как колотится сердце. Постепенно глаза привыкли к темноте, и она с ужасом обнаружила, что в изножье постели кто-то сидит.

Волоски на шее встали дыбом, в желудке образовался противный холодный ком. Зловещая фигура медленно повернула к ней голову, и Ольга увидела мертвенно-бледное лицо Романа Станиславовича. Глаза его светились желтым, как у кошки.

— Вот и свиделись, Ольга Владимировна, — ровно сказал он.

— Что вы тут делаете? — сиплым от страха голосом проговорила Ольга, вцепившись в край одеяла.

— Жду, когда вы проснетесь, чтобы, наконец, сделать то, что давно надо было сделать. Но для этого нам придется зажечь свечи.

Он поднялся, подошел к прикроватной тумбочке и щелкнул пальцами над фитилем. Замерцал слабенький огонек. Таким способом он запалил все свечи. В комнате стало светло, лишь в дальнем углу комнаты скопились тени.

— Посмотрите туда, Ольга, — скомандовал Роман Станиславович. — Вставайте.

Тень в углу заклубилась и потянулась им навстречу, разрастаясь.

— Нет! — заорала Ольга, отдвигаясь по кровати ближе к стене. — Я не хочу, не хочу!

Лицо упыря перекосилось, он угрожающе обнажил клыки:

— Нет, ты хочешь. Тебя ждет прекрасное будущее. Ты станешь Великой Темной, люди и маги склонятся перед тобой. А для этого всего-то и надо, что ступить в тень.

Ольга замотала головой, крепко зажмурилась и схватилась обеими руками за железную спинку кровати.

— Так, так… Что тут у нас? — проговорил знакомый голос. — Насильственная инициализация? Договор нарушаем, Низший?

Ольга открыла глаза. У двери стоял давешний мужик в тулупе и укоризненно взирал на Романа Станиславовича. Тот растерял свой бравый вид и трясся как осиновый лист.

— О нет, Пресветлый Гесер, никакого принуждения, она сама захотела! — испуганно проблеял упырь.

— Не лги мне! — рявкнул тот, кого назвали Гесером. — Конечно, будущая Великая стоит того, чтобы рисковать ради нее, но на этот раз твоему хозяину не повезло. Как и тебе.

Он вскинул руку и что-то такое сделал, от чего по телу упыря прошла дрожь. Ольга с отвращением смотрела, как, натягиваясь на череп, истончается его кожа, как беспомощно и бесполезно шевелятся костлявые пальцы. Роман Станиславович покачнулся, посерел и вдруг переломился пополам, словно сухая тростинка. Через пару секунд от него осталась только кучка истлевающих на глазах костей.

Гесер наклонился, дунул, прах взмыл в воздух и растаял.

— Вот так, — удовлетворенно сказал он, поворачиваясь к ней. — Не бойся, красавица, всё позади.

— Ой ли? — усомнилась Ольга, быстро приходя в себя. — Ведь у него есть хозяин, сам сказал.

— На этого хозяина тоже найдется управа, — хмыкнул Гесер. — Хотя, конечно, пройдоха тот еще.

Он подошел к кровати, сел перед Ольгой на корточки и взял ее ладони.

— Позволишь мне защищать тебя, красавица? — спросил он, заглядывая ей в глаза.

— Лучше научи, как самой справляться, — Ольга вздернула подбородок, но рук не отняла.

— Научу. У нас много времени впереди.

----------------------

*Владимир Григорьевич еще помнит Пугачевскую войну.

---

Новогодний календарь. День 10. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Звёзды советуют
Автор: Травалатор
Канон: Дозоры
Размер: драббл (828 слов)
Пейринг/Персонажи: Антон, Завулон
Категория: джен, преслэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: G

Завулон выглядел довольно паршиво: был бледнее обычного, кривился, вздыхал. Капризничал с самого утра и выводил Алису из себя. Наконец она не выдержала, выскочила в коридор и нащупала в кармане мобильник.
— У него живот болит, — прошипела Донникова в трубку.
На другом конце угукнули, вздохнули, и через полчаса у лифта Алиса уже передавала ключи от квартиры Завулона Городецкому.
— Удачи, Светлый, — хмыкнула она и вышла в вечерний снегопад.

В квартире Тёмного царил полумрак. Антон разулся, прошёл на кухню и высыпал содержимое пакета на стол: амулеты, тощая синеватая курица, зелья, активированный уголь и лёгкое снотворное, заговорённое Светланой.
— Алиса!.. Али-и-са!.. — жалобно простонали из глубин квартиры. — Алиса!
— Пожалуйста, Тёмный, не делай вид, что не почувствовал меня.
— Ох, это ты, Городецкий...
— Ага. Гесер прислал проследить, как бы ты тут не помер в одиночестве.
Антон вздохнул и присел на край кровати. Завулон высунул нос из-под одеяла, подозрительно оглядел Антона и спросил:
— Лечить меня будешь или издеваться?
Антон неопределённо хмыкнул.
По словам Ольги, Тёмный раз в пятьдесят лет мучился животом аккурат после наступления Нового года. Гесер отправлял на подмогу одного из Светлых, и, в зависимости от результата лечения, Завулон или шёл на уступки Ночному Дозору, или устраивал мелкие пакости, не нарушая впрочем Договора. В этот раз короткую спичку вытянул Антон и после дружеских шуточек и сочувственных взглядов без особого желания отправился на задание.
Амулеты Антон активировал и разложил по углам вокруг кровати, поставил вариться курицу и приготовил себе кофе в турке. Завулон не подавал признаков жизни и из спальни не высовывался, но стоило перелить кофе из турки в чашку, как вновь раздался жалобный голос:
— Я хочу кофе, Городецкий!
— Тебе нельзя кофе, — пробормотал Антон, устраиваясь поудобнее на диванчике и пододвигая к себе сегодняшнюю газету.
— Светлый! Я хочу кофе!
— Сначала бульон.
Тёмный помолчал немного, то ли обдумывая что-то, то ли собираясь с силами, а потом всё же простонал:
— Так неси свой дурацкий бульон!
Антон улыбнулся и отпил крепкий кофе.
— Вот курица сварится, и принесу.
Из глубин квартиры донёсся стон. Городецкий начал читать с последней страницы.
— Тёмный, а ты кто по гороскопу? А то тут звёзды советуют овнам не налегать на оливье, ты не налегал? Или ты телец? Тогда тебе следует внимательнее отнестись к указаниям начальства. Ты как, внимательно отнёсся?
Курица закипела, Антон убавил огонь и принялся за чистку лука.

— Вот, Тёмный, выпей это зелье, и скоро будет бульон.
Завулон высунулся из-под одеяла, скривился, и, прикрыв глаза, посмотрел на зелье сквозь Сумрак.
— Пей уже.
Зелье было мерзким на вкус, это Антон знал по собственному опыту, поэтому придержал Тёмного за плечо.
— Посиди со мной, Городецкий...
— У меня там курица на огне, кофе стынет и гороскоп не дочитан.
— Пфф... — обиженно ответил Завулон и отвернулся.
— Ладно, — сдался Антон.

Он сходил на кухню, проверил курицу, прихватил газету и чашку, вернулся в комнату и устроился в кресле у кровати.
— Так кто ты у нас по гороскопу, Тёмный? Ну и ладно. Та-ак... Близнецам лучше не выходить из дома, ты и не выходишь... Раки будут счастливы в любви... Ты счастлив в любви, Тёмный? Львы позаботьтесь о финансовом состоянии, девы, устройте семейный отдых... Весам следует побывать на природе, скорпионам задуматься о карьере... Стрельцы, навестите родителей, козерогам лучше не искать новых знакомств, водолеям — покататься на горных лыжах или заняться серфингом... Мда, Тёмный, ты точно не водолей. Рыбы, встреча со старыми друзьями сулит вам новый головокружительный роман. У тебя же, Завулон, все друзья старые?
Тёмный пробурчал что-то, и Антон привстал.
— Что?
— Курица, говорю, выкипает.
— Блин!

Процедив бульон и налив его в пиалу с подозрительно знакомым узбекским узором, Городецкий глянул в окно: ночную Москву накрыл снег, он кружился большими хлопьями, приглушал звуки и дарил ощущение чуда, которое рядом, только протяни руку. Снег укрывал серый холодный город, убаюкивал беззвучным танцем, и мир казался чистым и безмятежным. Антон вздохнул, прихватил поднос с бульоном и отправился к своему подопечному.

— Он горячий, — отвернулся Завулон от пиалы.
— Да перестань! Мне тебя что, с ложки кормить? — Тёмный промолчал, поджимая губы. — Ну вот, смотри, дую, — Антон старательно подул на действительно горячий бульон, — давай, ложечку за маму, ложечку за папу, ложечку за Договор, ложечку за Пресветлого Гесера...
За десять минут Тёмный одолел пиалу и старательно делал вид, что не хочет спать. Антон отставил пустую пиалу и приглушил свет.
— Вот так, хороший Тёмный, теперь давай поспи...
— А ты посидишь тут?
— Посижу.
В конце концов Гесер обещал отгулы за это задание, и снотворного в пакетике осталось ещё на пару раз.

Антон развернул сложенный на подлокотнике кресла плед, подложил думку под шею и вытянул ноги, удобно пристроив их на краю кровати.
Завтра Завулону станет лучше, Тёмные притихнут на два-три месяца, и можно будет слетать в отпуск куда-нибудь к океану, поваляться на горячем песке, пить коктейли со смешными названиями...
Антон спал в кресле у кровати Высшего Тёмного, и во сне видел лазурные волны до самого горизонта, палящее сквозь полосатые зонтики солнце, девушек в юбочках из пальмовых листьев, а на полотенце рядом с ним кривился от жары Завулон и протягивал Городецкому тюбик с кремом от загара. С этикетки на Антона смотрела варёная курица с луковицей в одном крыле, она поправляла очки на клюве и кудахтала:
— А Светлым Иным третьего уровня звёзды советуют беречься от приворотов!

---

Новогодний календарь. День 9. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Последний побег
Автор:  Z-I
Канон: Близится утро
Форма: драббл, 632 слова
Пейринг/Персонажи: Ильмар, Маркус
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Содержание: Ильмар покинул Маркуса, но тот не готов просто так смириться с решением вора
Примечание: постканон

Огненный дождь падает на город вечером. Я смотрю, как занимаются городские стены, как вспыхивает ратуша. Хорошо, что я успел уйти. Меня не мучает совесть, хотя я знаю, что город оказался обречен из-за меня. Потому что в свое время я отказался подчиниться. Не захотел остаться.

Я спускаюсь с холма, стараясь не оглядываться. Поздно, я уже не могу ничего изменить. Повезло, что ветер уносит дым в противоположную сторону.

Не знаю, как скоро Маркус поймет, что меня там уже не было. Рано или поздно узнает. Мне уже не исчезнуть. Я мог бы попробовать сесть на корабль, но… Если Маркусу удавалось скрываться от стражи, то скрыться от него — затея безнадежная. Я не знаю, сколько у меня есть. Может быть, счет идет на часы. Возможно, уже на минуты. Нет спасения, но я и не спасаюсь. Просто оттягиваю неизбежность. На что-то еще надеюсь.

Бесполезно. Но сдаться просто так — не в моих правилах. Мне бы успеть добраться до опушки леса, а дальше будет немного проще. Лес, он укроет. Хотя бы на время.

Меня настигают на третьи сутки пути. Удивительно даже, что не нашли раньше. То ли не сразу поняли, что я успел покинуть город, то ли я оказался подготовлен к побегу лучше, чем сам ожидал. А может, Маркусу нравится играть: дать почувствовать свободу. И отобрать тогда, когда надежда на победу почти становится реальностью.

Маркус выходит из-за спин стражников один. Если бы он был с Хелен или с Арнольдом, наверное, мне было бы сложнее. Не знаю. Я теперь ни в чем не уверен.

Мы стоим друг напротив друга, и ему достаточно лишь отдать приказ, как вскинутся пулевики в руках стражи. Он молчит. И я молчу вместе с ним — мне-то точно некуда торопиться.

— Почему ты ушел? — наконец спрашивает Маркус, и в его голосе мне слышатся обида и разочарование. А мне даже становится смешно и грустно одновременно: неужели Маркусу так важен я, что он бросил все и отправился на мои поиски? Перед ним сейчас могли склоняться жители Державы. Перед ним расступались бы правители, в миг ставшие лишь тенью его величия.

— Почему именно ты предал меня? — добавляет Маркус.

Он так и не понял. Все потому, что он — человек. Я так боялся, что Маркус окажется Искусителем. Так боялся, того, будто он пришел в этот мир не ради Искупления, что не думал о самом очевидном варианте: всего лишь человек.

— Кто-то же должен был, — говорю я просто так. Лишь бы потянуть время.

Наверное, он слишком хотел поверить. Может быть, он до сих пор был лишь мальчишкой, который был готов принять за правду все, что я бы ему ни сказал.

Ему действительно были важны мои слова.

Он шел так далеко, он убирал всех со своего пути, он был готов убить меня, но ему оказалось достаточно лишь невнятного объяснения.

— Ты сделал это ради меня? — спрашивает он. Ему отчаянно хочется простить, я чувствую.

— Да, — говорю я, спасая собственную никчемную жизнь. Но не ради себя.

Жерар остановил бы Маркуса увещеваниями. Арнольд — силой. Но их не было с ним, и Маркус принял меня.

— Зачем же ты тогда бежишь от меня?

Я молчу, а потом, словно по наитию, падаю перед ним на колени.

Маркус поднимает меня, в глазах у него блестят слезы.

— Идем, идем со мной, Ильмар. Тебе не нужно было уходить. Я долго думал. Но я понял, что ты не можешь быть Предателем. Это просто проверка, Ильмар. Мы не должны были ошибиться.

Я киваю.

Я пойду с тобой, мальчик. Я буду за тобой заходить в города, которые откроют перед тобой свои врата. Ты покажешь им свою власть, скажешь перед ними Слово. Ты подаришь им железо, которое, благодаря тебе, перестало быть ценностью. Ты подаришь им потерянное богатство, и они примут тебя.

А я однажды снова уйду. Но ты прав, мне лучше с тобой. Так у меня больше шансов найти то, что нужно мне. Того, кто нужен мне.

Я знаю, на серой равнине прикрученный к столбу человек все еще пытается поднять глаза к небу.

---

Новогодний календарь. День 8. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Елочка
Автор:  Anna-Mouvi
Канон: Дозоры
Размер: драббл (361 слово)
Пейринг/Персонажи: Антон/Завулон
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Завулон украшает елочку.
Примечание/Предупреждения: Без учета событий "Шестого Дозора"

— Что это?
— С это, Городецкий, елка, — ответил Завулон, спокойно устанавливая маленькую елочку на угол стола.
— Я вижу, что это елка. — Антон проследил взглядом упавшие карандаши. — Какого хрена она делает в моем кабинете?
— Создает атмосферу праздника. — Темный невозмутимо поставил коробку с миниатюрными шарами на стопку документов.
— Ты не боишься, что тебе руки оторвет? — Антон отложил мышку в сторону, поставил локти на стол и, положив подбородок на сцепленные пальцы, стал с интересом наблюдать за представлением.
— Ты можешь мне помочь, тогда точно не оторвет. — Завулон повесил несколько шариков и деловито покрутил елочку вокруг оси. — Хотя твое чувство вкуса не поспособствует моему эстетическому наслаждению.
— А елка в моем кабинете поспособствует?
— Да, вполне. — Он повесил еще несколько шариков.
— Зачем она здесь? Ты ведь не будешь справлять Новый год в моем кабинете.
— Зато ты явно собираешься это делать. — Завулон достал мишуру и стал наматывать ее на елку.
— Ну, и что?
— Я буду справлять Новый год с тобой. — Он укрепил мишуру и достал из коробки гирлянду. — Где у тебя розетка?
— Под столом справа, — автоматически ответил Антон. — Зачем?
— Для гирлянды.
— Не розетка.
— Для моего эстетического удовольствия.
Он подключил гирлянду, и та засияла огнями.
— Ты что же, хочешь провести со мной весь следующий год? — ухмыльнулся Антон.
— А ты против? — хитро сощурил глаза Завулон.
— А не боишься, что надоем?
— Ты один из немногих, очень немногих, кто не успевает мне надоедать вот уже несколько лет, — улыбнулся Завулон.
— Но не со всеми ты спишь, — вернул улыбку Антон.
— Значит, ты особенный, — Завулон обошел стол.
— Это радует, — Антон притянул его к себе и обнял, положив руку на желанную задницу.
Дверь резко раскрылась.
— Антон, мы с Семеном, — Лас резко оборвал свою речь. — Извиняюсь, не вовремя.
Завулон мерзко захихикал, Антон смутился.
— Лас, ты по делу?
— Д-да, Семен отчет попросил занести, ему куда-то бежать нужно. — Он протянул папку Антону и поспешил свалить. — Ну, я пойду?
— Иди. С наступающим.
— Ага, и вас тоже. — Лас скрылся за дверью и спешно ее закрыл.
— Кажется, у него входит в привычку прерывать нас на самом интересном, — задумчиво протянул Завулон, зарывшись в волосы своего Светлого.
— Ага, — засмеялся Антон. — Так ты все еще хочешь справлять Новый год у меня в кабинете? Или у тебя есть идеи получше?
— Есть, — мурлыкнул Завулон, наклонившись для поцелуя. — Естественно есть.

---

Новогодний календарь. День 7. Коллаж

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Помнишь Джиенах?
Автор:  Любава21
Канон: Линия грез, Императоры иллюзий
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Кей Дач/Томми Арано
Категория: слэш
Жанр: романтика
Рейтинг: РG-13

---

Новогодний календарь. День 6. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Гараж-гараж
Автор:Любава21
Бета: Куклёныш)))
Канон: Звезды - холодные игрушки, Лорд с планеты Земля, Линия грез
Размер: 1814 слов
Пейринг/Персонажи: Петр Хрумов, Сергей, Кей Дач
Категория: джен, гет, слэш
Жанр: юмор, немного ангст, немного стеб
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: нефантастическое АУ, в котором все герои обычные люди и живут в одном дворе. Петр, Сергей и Кей — хорошие друзья, иногда они собираются посидеть, выпить и поговорить
Предупреждения: возможен ООС
Примечание: автор вдохновился вот этой дискуссией

Гараж был самым обыкновенным, ничем не отличающимся от остальных своих собратьев, чудом уцелевших на окраине квартала после обустройства города. Машины в них давно уже никто не ставил, удобней было оставлять автомобиль либо у самого дома, либо на парковке в пяти минутах ходьбы. А гаражи служили для хранения хлама, который жалко выбросить, запасов на зиму или просто местом встречи старых друзей. В случае Петра — всем сразу. И хотя он неплохо зарабатывал в «Трансаэро», а деду после инсульта запретили работать, тот каждый год сажал на даче картошку, помидоры и горох. Почему именно в таком сочетании, Петр не знал, но спорить с дедом было бесполезно. Разумеется, все заботы о грядках, сборе урожая и последующем его консервировании легли на Петра, но дед и раньше не отличался примерным характером, а после инсульта стал просто невыносим, так что Петр решил не пререкаться. Тем более, работа на свежем воздухе полезна для здоровья, а выслушивание дедовских лекций — нет.

Петр пришел первым, но вряд ли потому, что ключ был только у него. Обычно, если кто-то из ребят приходил первым, то просто коротал время за сигаретой или созерцанием окрестностей. Погода стояла теплая, и раз никто Петра не дожидался, значит, парней отвлекли домашние дела.

Появившийся спустя полчаса Сергей полностью оправдал догадки Петра. Ворвавшись — а по-другому его появление было трудно назвать — в гараж, он бросил пакет — внутри угрожающе звякнуло — упал в кресло, вытянул ноги и издал протяжный стон.

— Проблемы? — спросил Петр, доставая из пакета бутылки.

Как-то так повелось, что в их маленькой компании Сергей отвечал за выпивку. Закуску приносил Кей. С Петра полагалось место, посуда, хрипящий радиоприемник и соленые помидоры из дедовых запасов. Кей и Сергей утверждали, что это самое главное — где собраться и соленый помидор (лучше только соленый огурец, но к огурцам дед был равнодушен). Однако Петр не хотел оставаться единственным, не вкладывавшим деньги, и все равно покупал выпивку и еду. Каждый раз его нещадно критиковали за выбор, но в итоге все выпивали и съедали.

— Родители приехали, — ответил Сергей, и по его тону стало понятно — речь шла не о его родителях.

С тещей у них были напряженные отношения, и каждый раз, когда она наведывалась в гости, Сергей ходил мрачнее тучи. В последнее время это стало происходить все чаще, что не удивительно, учитывая положение его жены, и Сергей беспокоился, как бы после рождения ребенка «мама» не переехала к ним окончательно. Что говорить в таких случаях, Петр, у которого никогда не было ни жены, ни тещи, не знал. К счастью, в этот момент появился Кей. Впрочем, глянув на его хмурое лицо, Петр понял, что счастьем здесь и не пахло.

— Привет, — буркнул Кей, опуская пакет с продуктами на стол, а сам уселся на диван напротив Сергея.

Они познакомились чуть больше года назад, когда новый жилой комплекс в старом микрорайоне только сдавался под ключ. Их дома стояли буквой «П» и имели общий двор, вполне милый и ухоженный. Именно он и стал местом знакомства троицы. Петр чувствовал какое-то душевное родство с этими парнями, хотя на первый взгляд они казались совершенно разными.

Сергей раньше был врачом, но вряд ли кто-то мог его упрекнуть в том, что он бросил медицину и занялся бизнесом — грузоперевозками или чем-то похожим. Отличный способ сбежать из дома, когда достает жена. Впрочем, жену он как раз любил, и мог часами рассказывать об их первой встрече в парке, как он спас ее от насильников, а потом мужественно ждал, пока ей исполнится восемнадцать. Скоротать этот срок ему помогла армия, и Петр не был уверен, что она пошла Сергею на пользу. Разномастную компанию Серегиных работников Петр неоднократно наблюдал под окнами. В ней были и обычные русские ребята, и азиат, и даже чернокожий. Впрочем, чернокожий владел русским языком с таким мастерством, о котором Петру приходилось только мечтать.

В общем, Сергей был обычным, можно даже сказать типичным мужиком, а вот с Кеем все обстояло сложнее. Даже имя у него было странное. Но Петр, бывавший в разных уголках земного шара, имени как раз не удивлялся. Каких только людей не встретишь на свете. Вот глядя на Сергея, ни за что не догадаешься, что он родом из Алма-Аты. Правда, и казахом он не был. Национальность Кея Петр определить так и не смог, спокойный характер и фамилия говорили о прибалтийских корнях, но волосы были черными, а кожа скорее смуглой. В конце концов, Петр решил, что Кею просто не повезло с фантазией родителей. Зато повезло с генетикой — рослый, плечистый, сильный, при этом с отличной координацией. Даже атлетичный Сергей, когда-то занимавшийся восточными единоборствами, рядом с Кеем смотрелся скромно, что уж говорить о Петре, никогда не отличавшемся физической подготовкой. При таких данных работал Кей банальным охранником. Как-то раз Сергей посоветовал ему пойти в армию или устроиться частным телохранителем, но по реакции Кея стало понятно, что он уже пробовал, и ему не понравилось. Больше подобных разговоров Сергей не заводил.

Кей жил с парнем, и это оставалось нескончаемой темой для разговоров соседей. Открыто никто не решался выказать недовольство, но за спиной шептались все. Петр и Сергей были, наверное, единственными, кто знал хотя бы часть их истории, и, честно сказать, Петр предпочел бы оставаться в неведении. Просто однажды Кей обратился к Сергею за консультацией, как к бывшему психиатру. Петру не посчастливилось оказаться рядом.

Парня звали Артуром, он учился в университете и был лет на десять младше Кея. Проблема Артура заключалась в богатом отце. Нет, тот его вполне любил, обеспечивал, давал все, что нужно, но у отца, как это часто случается, были враги. Артуру едва исполнилось шестнадцать, когда его похитили. Кей не вдавался в подробности, но Петр понял, что парня пытали, и довольно жестоко. Для его вызволения отец и нанял Кея. Как так получилось, что после спасения Артур не вернулся домой, а остался с Кеем, тот не рассказывал. Но после всего у Артура появились проблемы с психикой — а у кого бы они не появились? — закончившиеся несколькими попытками суицида и госпитализацией в психиатрию. Сейчас Артур принимал таблетки, восстановился в институте и выглядел вполне довольным жизнью. Однако эпизодические срывы с ним все равно случались. Были ли они с Кеем любовниками, друзьями или же Кей относился к нему, как к сыну, не знал никто, но Петр все-таки склонялся к первому варианту. Однажды он был свидетелем неприятной сцены между Кеем и братом Артура. Фраза «трахаешь моего брата» звучала в каждом втором предложении. Кей тогда промолчал, но Петр понял: хотя бы часть той гневной тирады была правдой.

На фоне этих двоих сам Петр смотрелся весьма бледно. Обычный парень: закончил летное училище, работал пилотом в не самой крупной авиакомпании, заботился о пожилом деде и молодой игуане. Вот, собственно, и все.

Кей сбросил куртку и начал нарезать колбасу, Сергей уже разливал водку по стаканам.

— За здоровье! — прозвучал первый и неизменный тост пусть бывшего, но медика.

Они выпили.

— Рассказывай, — велел Сергей.

Кей только поморщился и махнул рукой:

— Ничего интересного. Вон, пусть Петька рассказывает.

Петр ненавидел такие моменты, потому что рассказывать ему было решительно нечего, а вопросы друзья задавали такие, на которые не хотелось отвечать.

— Что рассказывать-то? — тупо спросил он и понял, что ошибся.

Надо было начать говорить про Карела. Как они сходили к ветеринару, как Петр купил новую лампу в террариум, как объездил полгорода в поисках правильной еды. Тогда бы его неминуемо прервали и начали говорить о своем, а Петр бы просто сидел и слушал.

— Жениться еще не решил? — почему-то все разговоры Сергея сводились либо к войне, либо к свадьбе.

— На ком? — буркнул Петр.

— На Кате, — сказал Кей.

Все-таки солидарен он всегда был с Сергеем, а не с Петром. Наверное, женатые люди лучше понимают друг друга, а уж пол партнера и штамп в паспорте это дело десятое.

— Ей не я нужен, а Ник, — вздохнул Петр.

Катя была лучшим, что с ним случилось, наверно, за всю жизнь. До того момента, как Петр узнал, что он очень похож на Катиного жениха, погибшего чуть больше года назад. Она, конечно, уверяла, что это не важно, и любит именно Петра, но тот ей не верил.

— А эта… как ее… сиделка ваша? — Сергей разлил по второй.

— Не сиделка, а ученица, — Петр выпил, зажмурился, выдохнул. — Она ходит к деду и никого, кроме него, не видит.

— Ему сколько, лет сто? — Сергей достал сигарету.

— Семьдесят, — буркнул Петр.

— И у него есть девушка, а у тебя нет, — заключил Сергей, выпуская облако дыма. — Давай найдем ему девушку, — предложил он, обращаясь к Кею.

— Или парня, — совершенно не смущаясь, заявил тот.

Петр поперхнулся колбасой. Не то чтобы он никогда не думал о чем-то таком, после Кати особенно, но слышать подобное от друзей было странно.

— У Артура же есть брат? — Сергей снова разлил. — Давай их познакомим.

— Поверь мне, лучше не надо, — скривился Кей, похоже, мнение Петра их вообще не интересовало.

Они снова выпили.

— А как насчет стюардесс? — не унимался Сергей. — Должны же у вас быть симпатичные.

«А еще свободные и, по возможности, молодые», — подумал Петр. Мысленно он перебрал всех коллег, но подходящей кандидатуры не видел. Замужем, замужем, встречается с Даниловым, спит с Даниловым, сорок лет, толстая. Петр вздохнул, похоже, он излишне придирался, но если уж искать себе спутницу жизни, то пусть она будет молодой, красивой и не траханной Даниловым. На самом деле, одна такая девушка в компании была, но она до смерти боялась ящериц. А при выборе между Карелом и девушкой, у последней не было шансов.

— Похоже, кто-то всю жизнь так и проживет с дедушкой, — правильно расценив его молчание, заявил Сергей.

— Не всю, — огрызнулся Петр. — Дедушка не вечный.

Парни заржали, после чего выпили за здоровье Андрея Валентиновича.

Сергей курил и вдохновенно рассказывал, как они с женой ходили на УЗИ. Потом принялся рассуждать о детских именах. Больше всего ему нравилось имя Даниил, но Таня хотела что-то попроще. Кей закинул ноги на стол, рядом с початой бутылкой, одной рукой он держал бутерброд, другой качал гантель, найденную в гараже еще в прошлый раз. Петр смотрел в телефон. С самого утра ему не давала покоя СМСка. В графе «отправитель» значилось «Снег». На самом деле, это была всего лишь фамилия, но она невероятно подходила ее обладателю, и все звали его исключительно так, а многие даже не знали имени. Пилот работал в компании всего пару месяцев и все это время просто не отлипал от Петра. Самое интересное, что того это ничуть не напрягало, даже напротив, ему было весело, и парень ему очень нравился, но вот пускать отношения дальше приятельских Петр не решался. Сообщение гласило: «Прилетел сегодня утром. Следующий рейс в понедельник. Погуляем?». Пока Петр не ответил. Он мог бы написать, что везет деда в больницу, это даже не было бы ложью, или что встречается с друзьями, и это было бы правдой, а мог согласиться и завтрашний день провести со Снегом. Может быть, Петр выпил слишком много, а может, красочные рассуждения Сергея настроили его на романтический лад, но он нажал «ответить», вбил «да» и отправил сообщение.

— Ребят, — протянул Петр, тупо глядя, как надпись «доставлено» меняется на значок нового сообщения. — У меня к вам вопрос.

На всякий случай, он прочел сообщение, убедился, что это не «прости, уже другие планы», а «заеду за тобой в десять», и совсем убитым голосом спросил:

— Как вести себя с парнем?

Кей расплылся в предвкушающей улыбке, Сергей взял бутылку и снова налил.

— Сначала выпьем, а потом тебя ждет самый подробный урок в твоей жизни.

Петр почувствовал, как загорелись щеки. Он выпил, подумав, налил и выпил еще, а потом начал слушать.

---

Новогодний календарь. День 5. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Частные уроки
Автор:  Любава21
Бета:  Куклёныш)))
Канон: Танцы на снегу
Размер: драббл (810 слов)
Пейринг/Персонажи: Сашка/Александра Берман
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: у Сашки особая специализация, и порой ему нужен совет
Примечание/Предупреждения: постканон

У фагов существует такое понятие, как «специализация». Оно не связано с генетикой или особой подготовкой, просто один фаг лучше разбирается в политических играх, другой хорошо работает на публику, а третий — ас в выслеживании и преследовании. Когда-то Сашка мечтал стать специалистом, выполнять особые миссии, для которых нужен будет именно он. Сейчас он бы тысячу раз подумал, прежде чем соглашаться. Впрочем, вряд ли бы ему позволили выбирать, фаги лишены такого удовольствия. Специализация Сашки — женщина. Да, найден способ путешествовать в гиперпространстве, но до постановки его на поток потребуется немало времени, до выведения женщин-фагов — еще больше. Да и будут ли этим заниматься, памятуя о веках смутного времени и о еще не оконченном противостоянии с Инеем? А агенты нужны прямо сейчас. Первый раз для Сашки был необходимостью, второй — потому что в прошлый неплохо справился, третий — у тебя уже есть опыт. Так и получилось, что туда, где нужен фаг-женщина, отправляют Сашку.

— Конклав трех планет, — Тикки протягивает папку. — Глава верховного совета — Ирма Зимина. Будешь изображать принцессу пограничной планеты.

Тикки абсолютно серьезен, он слишком хорошо знает, что такое Иней и как важна работа фагов, пусть даже такая странная, как у Сашки.

— Принцессой мне быть еще не доводилось.

Сашка пролистывает файлы. Взгляд автоматически цепляется за детали: происхождение, образование, связи. Дело явно будет непростым.

— Не уверен, что ты справишься, — говорит Тикки.

Он не смеется над Сашкой, не пытается задеть или обидеть, он правда беспокоится за успех миссии. Сашка его понимает.

— Возьму пару частных уроков, — отвечает он.

***

На территорию Берманов Сашку пропускают без вопросов, а вот у двери он ждет минут пятнадцать. Александра явно не торопилась, впрочем, то, что она открывает сама, говорит о многом. Сашка обещал прийти сразу после возвращения с миссии, и это было почти три месяца назад.

— Кому-то снова понадобилось платье? — насмешливо спрашивает Александра и кивает головой, отбрасывая прядь волос с лица.

— Кому-то жалко лишней шмотки? — Сашка почти идеально копирует голос и повторяет жест — дурацкая привычка, оставшаяся с самого первого задания.

— А что, фагам теперь не выдают спецодежду? — Александра отстраняется, позволяя Сашке пройти в дом. Она язвит, но глаза смеются, она рада его видеть.

— У них ни вкуса, ни знания моды. Пришьют круглые пуговицы вместо квадратных, а я потом со стыда сгорю.

Отчасти это правда, именно на таких мелких деталях обычно и проваливаются. Сашка сам не раз оказывался на грани, и будь он обычным фагом со стандартной подготовкой, гнил бы сейчас на богом забытой планете, а не стоял в гостиной самого богатого человека Эдема. Руки Александры мягко ложатся на Сашкины плечи.

— В спальню или сразу в гардеробную? — шепчет она на ухо.

— Насколько я помню, это одно и то же.

Сашка быстро разворачивается и подхватывает Александру на руки. Они одного роста и почти одной комплекции, но Сашка делает это легко и почти не чувствует веса. Он мог бы даже бежать по лестнице и ничуть не запыхаться, но он идет не спеша, словно ему некуда торопиться. Он всегда так делает.

***

Сашка лежит, полуприкрыв глаза, и вслушивается в шум воды за дверью. Иногда он думает, будет ли у него когда-нибудь настоящий дом и настоящая семья, без встреч урывками и страха не вернуться. Быть может, когда в их ряды вступят первые женщины-фаги, в нем перестанут нуждаться. Он уйдет на должность куратора, будет тренировать стажеров и делиться накопленным опытом. Но до этого дня надо еще дожить, а это с каждым разом становится все труднее.

Сашка переводит взгляд на дверь ванной. Год назад он остался жив только потому, что знал состав какого-то крема. Ну и благодаря быстро среагировавшему Стасю. Но если бы не хитрый химический процесс, запущенный тогда Сашкой, до прибытия помощи ему бы просто не хватило кислорода. В свою предпоследнюю миссию он не провалил задание и не раскрылся только потому, что во время разговора с агентом Инея употреблял не рекомендованные центром фразы, а то, чему его учила Александра.

Дверь хлопает справа, и Сашка волевым усилием заставляет себя не подпрыгнуть на кровати. Он знает, что ванная соединяется с гардеробной, а та — со спальней. Александра показывается с ворохом одежды в руках. Не церемонясь, она скидывает все на кровать к Сашкиным ногам. Тот нехотя садится и принимается изучать предложенное.

— Благотворительный ужин, — провозглашает Александра и скрещивает руки на груди с видом строгой учительницы. — Принцесса должна выбрать наряд. Принцесса Александра. Хорошо звучит, правда?

— Хорошо, — соглашается Сашка, — только меня будут звать Луиза. Никто не использует свое настоящее имя.

Он выбирает платье розового цвета. Оно подходит к его волосам и светлой коже. Краем глаза он следит за реакцией Александры, реакции нет. Что ж, платья он всегда выбирает хорошо, проблемы возникают с аксессуарами.

— Однажды ты был Александрой, — она кривится, когда Сашка тянется к кожаному поясу.

— Это было не мое имя, а твое.

Сашка отбрасывает пояс, потом платок, еще немного перебирает одежду и, наконец, останавливается на поясе из металлических звеньев, похожем на цепь.

— Серьезно? — голос Александры звучит насмешливо.

— Да, — отвечает Сашка и встречается с ней взглядом.

Девушка расплывается в довольной улыбке.

***

Покидая особняк Берманов, Сашка обещает Александре заглянуть, сразу, как вернется с задания. А потом клянется себе в этот раз обещание выполнить.

---

Новогодний календарь. День 4. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Парень Бонда
Автор: tara_dea
Бета: Xenya-m
Канон: Черновик/Чистовик
Форма: драббл, 923 слова
Пейринг/Персонажи: Кирилл, Котя
Категория: джен
Рейтинг: PG
Содержание: героев тоже иногда нужно спасать
Примечание: постканон

Кирилл где-то читал, что депрессивное состояние — это защитный механизм организма. Бывают такие ситуации, когда любое действие только приведет к ухудшению, и тогда организм постепенно начинает подавлять психическую и поведенческую активность. Если насилия не избежать, то все, что остается — это расслабиться, свернуться клубочком и ждать.

Кирилл уже начал жалеть о своем решении «не выбирать». Если представить, что на каждом перепутье, где тебе предстоит малейший сознательный выбор пойти направо или налево, появляется еще один параллельный мир, в котором что-то пошло иначе, то таких миров получается бесчисленное множество. Но лишь человек из исходного мира может обрести способности функционала, выбирая отступление от своего предназначения.

Функционалы настигли его в дворике рядом с университетом. На фоне высоких синих елей и почти нетронутого белого снега группа людей во всем черном выглядела донельзя чужеродно. Они появлялись словно из ниоткуда и четкими, отточенными движениями занимали позиции, не оставляя ему пути к отступлению.

Кирилл чувствовал себя донельзя наивным мальчишкой. Еще пару недель назад, после схватки с Костей, он убеждал Котю, что трогать его просто побоятся. Если принять за истину то, что убийство исходного Кирилла приведет к смерти всех «клонированных» во всех мирах, то его должны были оставить в покое, не рискуя нарушить ход экспериментов в подконтрольных мирах. С другой стороны, что, если функционалы с Аркана решили избавиться от него раз и навсегда, чтобы избежать любого его влияния в дальнейшем?

Группа захвата — ну или расстрела, если быть точнее, — была слишком велика для него одного. Логически оценивая свои шансы выжить, Кирилл понимал, что сделать что-то в такой «ситуёвине» ему не удастся. Оставалось молиться несуществующим богам, функционалам или еще кому-нибудь, чтобы появился призрачный шанс на спасение. Почему-то вспомнились прошлые новогодние каникулы, когда они с Котей решили устроить киномарафон и пересматривали всю «бондиану», начиная с «Доктора Ноу» с Шоном Коннери.

Спешить было абсолютно некуда, Анька уехала к родителям после очередной ссоры, а «дамобабы» Костика исчезли в неизвестном направлении. За окном шел снег, огромные пушистые хлопья падали на уставший город, позволяя на несколько часов обрести почти сказочную красоту. На душе было удивительно благодушное состояние, а хорошее количество пива, соленого попкорна и орешков заставляло думать, что жизнь не так уж плоха.

— Кирилл, мне вот знаешь какая мысль в голову пришла? — Котя потянулся во весь свой немалый рост, когда пошли финальные титры.

— Надеюсь, не идея очередного порнорассказа? — Кирилл лениво приподнял одну бровь, глядя на елку в углу, мигающую разноцветными огоньками гирлянд.

Костя шутливо пихнул его кулаком в плечо.

— Ну вот сам подумай, почему девушкой Бонда никогда не был парень? В Великобритании, стране победившей толерантности, до сих пор не сняли фильм про Бонда, где любовным интересом и помощником главного героя был бы парень. Ведь если подумать…

— Котя, стоп! — прервал монолог друга Кирилл. — Ты сейчас пытаешься идеал мужественности превратить в сопливого гея?

Кирилла передернуло от одной мысли об этом, и он потянулся за очередной бутылкой «Оболони». Он все время забывал спросить, почему Костя пьет именно эту марку.

— Почему сразу гея? — обиженно насупился Константин. — Бисексуала.

— Так, оставь эти модные словечки для своих рассказов, — ухмыльнулся Кирилл, включая «Искры из глаз» с Тимоти Далтоном, чтобы закончить разговор.

В данный момент Кирилл был готов поменять ориентацию, заполучить суперспособности, провалиться сквозь землю, куда-нибудь ближе к метро — в общем, сделать все что угодно, лишь бы выжить. Но тело его абсолютно не поддавалось судорожным приказам мозга «бежать», «драться», «спасаться» и прочим. Надеяться на то, что Котя все еще отслеживает его жизнь, было попросту глупо. Да и что может сделать один куратор против десятков вооруженных людей, искусственно ускоренных и натренированных на то, чтобы бороться с функционалами.

— Сопротивление бесполезно, Кирилл, поднимите руки и опуститесь на колени, — механический голос произнес донельзя банальные слова, словно Кирилл сам не осознавал безвыходность ситуации.

Прежде чем поднять руки вверх, он в последний раз огляделся — его окружили со всех сторон, ощетинившись автоматами. Защитный механизм организма подсказывал, единственный правильный выход — ничего не предпринимать. Лечь прямо в снег в позе эмбриона, поджав под себя руки-ноги, и готовиться умирать.

Могло ли быть так, что он не до конца растерял способности функционала, и перед лицом выбора между драться или умереть они снова проснутся? Кирилл прислушался к себе и пошел в атаку. Наплевать, что он никогда не был силен в уличных драках — даже маленькую собачку нельзя загонять в угол.

Звук выстрелов со всех сторон его почти оглушил. Он почувствовал, как в тело впивается несколько десятков игл, словно функционалы стреляли не пулями, а обычными дротиками для дартса. Больно почти не было — слишком много адреналина выплеснулось в кровь. Но следом за ощущением всесильности пришла усталость, его движения замедлились, как будто кто-то включил режим «слоу-мо». Кирилл ощущал безмерное желание уснуть и больше никогда не просыпаться, он боролся с этим чувством, не желая быть побежденным, но оно было сильнее него.

***

Когда Кирилл очнулся, в голове шумело так, как будто его настигло худшее в жизни похмелье. Судя по тому, что он вообще проснулся, убивать его не собирались. Да и кто вообще сказал, что функционалы настолько глупы, чтобы его смертью поставить под удар многолетние исследования и эксперименты над человечеством? Проще всего было захватить его в плен и удерживать столько, сколько потребуется, то есть до естественной смерти. Он уже начал строить в голове план осмотра камеры и пытаться просчитывать шансы на побег, когда услышал крайне знакомое чавканье где-то под ухом.


— Котя… — полувопросительно позвал Кирилл, голос был очень хриплым и даже скрипучим.

— Мммм? — отозвался его почти бывший друг, дожевывая что-то в срочном порядке.

— Слава девушек Бонда не дает тебе покоя, да? — насмешливо протянул Кирилл, с трудом разлепляя глаза.

— Что-то типа того, — с улыбкой отозвался Котя, поправляя очки.

Кирилл невольно засмеялся, вспоминая, что по закону жанра дальше им предстоит бурный секс, после чего они обдумают план спасения и обязательно победят. Но это потом, а пока нужно было хотя бы встать.

---

Новогодний календарь. День 3. Коллаж

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Пилот, солдат, дипломат, шпион
Автор:  Любава21
Канон: Звезды - холодные игрушки
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Петр Хрумов, Мария Клименко, Андрей Хрумов, Александр Данилов
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: G

---

Новогодний календарь. День 2. Авторский фик

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Дороги, которые мы выбираем
Автор:  Z-I
Бета:  Xenya-m
Канон: Осенние визиты
Форма: драббл, 349 слов
Пейринг/Персонажи: Кирилл Корсаков, Ярослав Заров
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Содержание: жизнь после визитов
Примечание: постканон

Кирилл не любит осень, дождь и стишное настроение. Он боится взглядов в спину и проемов без дверей. И «Марсы» больше не покупает. Как и кофе в стаканчиках.

Кирилл не считает себя параноиком, но часто оборачивается. Шарахается от военных и мужчин в костюмах, по широкой дуге обходит молодых женщин и подростков, держится подальше от стариков и людей в плащах.

Ярославу некомфортно в темноте, он никогда не выключает свет в ванной. Не пьет коньяк. И больше не пишет. Перегорел.

«Исписался», — перешептываются бывшие коллеги. Ярослав не может им объяснить, что все это не имеет уже никакого значения. Нет смысла ничего придумывать, когда ты знаешь, что даже самое невероятное может быть чьей-то правдой: космические корабли, бороздящие просторы вселенной, абсолютная сила и абсолютное знание, Свет и Тьма.

И Ярослав очень хочет держаться подальше от всего этого. Хотя бы теперь. Должна же у него быть такая возможность?

Ярослав не ездит больше на поездах, а Кирилл никогда не спускается в метро. Зарову комфортнее в Москве, ему кажется, что здесь проще затеряться, нежели в Казахстане. Да, ему есть к кому вернуться, но ждут ли там его, он не уверен. Кирилл бы сбежал, но ему некуда бежать — в отличие от Ярослава, у него нет даже призрака надежды.

Кирилл уверен, что никто не выиграл. Победа, разделенная на двоих, для него уже не является победой. Визитеры мертвы, а с прототипов какой спрос?

Ярослав думает, что все не так просто. Визитеры не могут того, на что не способны их прототипы. А значит, победа может оказаться пирровой. Кто знает, как влияет на мир любое принимаемое ими двоими решение.

Ярослав не хочет жить в мире, выбранном одиноким подростком. Не хочет той линии, которую мог бы дать миру он сам.

Все, что случилось с ними — такое не проходит бесследно ни для кого. Но миллиардам людей вовсе не нужна правда, принадлежащая кому-то другому. Они сами вправе выбрать свой путь.

Оба боятся пистолетов. Это вообще нормально — бояться пистолетов.

Но ночью, сжимая рукоять под подушкой, Ярослав трясется от страха, что ему придется выстрелить. В нового себя или в кого-то другого. Он надеется, что успеет первым.

Больше всего на свете Кирилл хочет верить, что выстрел еще не прозвучал.

---

Новогодний календарь. День 1. Коллаж

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Инсталорд
Автор:  Любава21
Канон: Лорд с планеты Земля
Форма: сет коллажей (20 шт)
Пейринг/Персонажи: Сергей, Данька, Терри, Редрак, Клэн, Ланс, Эрнадо (Сергей/Терри, Редрак/Клэн, односторонний Ланс/Терри)
Категория: джен, гет, слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: R
Содержание: странички в инстаграм героев книги
Предупреждения: несколько грубых слов, обнаженная женская грудь
Примечание: все ошибки допущены героями