Название: От алмаза до графита и обратно
Автор: tara_dea
Бета: Xenya-m
Канон: Дозоры
Размер: мини, 3612 слов
Пейринг: Завулон/Антон
Категория: слэш
Жанр: драма, приключения
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: постканон, НМП, гесергад, светадура
***
Легкие касания пальцев, прикосновения жарких тонких губ, запретное удовольствие, разделенное на двоих. Все те мгновения страсти и нежности нечастых встреч, которые удалось выкроить между работой в Дозоре и семьей. Искренний интерес, вечера, проведенные за беседами, — все это хотелось вычеркнуть из памяти после одной произнесенной фразы.
«Вот с внуками вышло получше! Но из вас троих повезло тебе».
Несколько слов, превращающих и без того сложные и запутанные отношения в табу. Настолько грязным и оплеванным Антон не чувствовал себя никогда. Он стоял оглушенный посередине кабинета, едва замечая, что происходило вокруг. Неестественно веселый Завулон, Светлана, отвесившая Гесеру оплеуху, ¬¬¬¬¬— все проносилось мимо его сознания. До прихода Двуединого оставалось совсем мало времени, а мозг отказывался соображать, зациклившись на предательстве человека, в которого Антон успел влюбиться. Несмотря ни на что, нужно было найти силы, чтобы сделать еще несколько приготовлений и привести в исполнение задуманный план.
Рабочие дни, проведенные в библиотеке, не прошли для Антона даром: «консервная банка» — один из давно вычитанных ритуалов для извлечения и сохранения любых мыслей мага до лучших времен. Возможно, для Антона такие времена никогда и не наступят — шансы на выживание в схватке с Двуединым были крайне малы. Как бы там ни было, сейчас ему требовался холодный рассудок, а не погружение на дно рефлексии.
В описании ритуала предлагалось заключить воспоминания в некий сосуд — им мог служить любой бытовой предмет или артефакт. Антон мысленно прикинул, что из имеющегося под рукой можно было бы использовать: ключи, кольцо, телефон, часы. Впрочем, доверять свою грязную тайну вещи, которую мог кто-то найти, было небезопасно, и Антон остановил свой выбор на аналоге татуировки. Придумывать менее бредовый вариант было некогда, и, он совершил ритуал, ненадолго отлучившись из кабинета.
***
— Это все происки твоих подчиненных! — закричала Светлана, как только Завулон вошел в кабинет. — Вы обещали, что приставите к нему охрану! Вы хотя бы представляете, сколько нечисти точило на него зуб, пока он был в Дозоре?!
— Света, прекрати, — устало сказала Ольга, усаживая подругу на диван. — Мы что-нибудь придумаем. Не мог же Антон так просто исчезнуть…
Завулон дернулся, будто от удара, и внимательно оглядел присутствующих: на стульях расположились Надя и Кеша, крепко держась за руки; на диване Ольга обнимала за плечи рыдающую Светлану. Гесер сидел в кресле за столом, погруженный в собственные мысли, и едва ли заметил прибытие еще одного гостя.
— Позвольте узнать, куда вы, собственно, подевали моего горячо любимого внука? — ехидно поинтересовался Завулон, засовывая слегка подрагивающие руки в карманы.
— То же самое можем спросить и у тебя, — огрызнулся Гесер, а потом добавил: — от Антона нет вестей уже несколько дней, вчера он должен был вернуться после похорон матери, но, как выяснилось, он до них вообще не доехал.
— То есть вы отправили Городецкого в Саратов и даже не проверили, добрался ли он до точки назначения? — голос Завулона сочился ядом.
— Тебе до этого вообще дела не должно быть, — выплюнула Светлана. Она чувствовала свою вину за все происходящее. Ольга уговорила ее снова пройти курс обучения оперативных сотрудников в Дозоре и при необходимости участвовать в различных внештатных ситуациях. После многих лет бездействия Света снова получила возможность помогать людям и так увлеклась этим, что даже не заподозрила ничего дурного, когда Антон не позвонил в назначенный срок.
— Значит, Антон лежит где-нибудь в лесочке, прикопанный неудачливым ворюгой, а мне не должно быть до этого дела? — весело поинтересовался Завулон — ментально он уже связался с Гэллемаром и запросил сводку магических и человеческих происшествий за последнюю неделю. Предпринимать что-то, не владея полной информацией, было не в его правилах.
— Не надо накалять ситуацию, — Гесер поморщился, словно от зубной боли, и встал с кресла. — Сейчас мы сформируем группу и начнем поиски. Будем надеяться, что ничего страшного случиться не успело.
— С папой все в порядке, не нужно его искать, — подала голос молчавшая до этого Надежда.
— Надя? — испуганные интонации Светланы заставили напрячься всех.
— С папой все в порядке, — спокойно повторила Надежда, хотя в глазах ее стояли слезы, — это я забрала его память о нас.
Светлана вскочила с места:
— Что ты сделала?
Завулон абсолютно неделикатно отодвинул Свету и присел на корточки перед Кешей и Надей.
— Надя, расскажи, пожалуйста, поподробнее, что произошло, — вкрадчивым голосом произнес Завулон.
Надежда всхлипнула пару раз, из глаз покатились крупные редкие слезинки:
— Я хотела как лучше. Он сам сказал, что лучше бы умер в той схватке с Двуединым…
В кабинете повисла тишина.
— Никто тебя ни в чем не обвиняет, — спокойно произнес Гесер после непродолжительного молчания. — Просто расскажи нам, что именно ты сделала…
— Я-я… Я, — Надя пыталась справиться со слезами, — стерла память о нас, о дедушке с бабушкой, о мире Иных, обо всем. Когда он должен был уехать, мы с Кешей провожали его до вокзала, и я поменяла имя в его паспорте и билет… Я не хотела, чтобы он мучился, папе было слишком тяжело после всего, что случилось. Так будет лучше, не нужно его искать, он пожертвовал всем, чем мог, для нас, дайте ему жить спокойно.
Надежда разрыдалась, уткнувшись в плечо Кеши, добиться от нее подробностей было уже невозможно.
— Ладно, все поправимо, — пробубнил себе под нос Завулон, поднимаясь.
— Оля, отведи Надю умыться, — попросил Гесер.
Плохая примета, когда детей выгоняют из комнаты под разными предлогами — это значит, что взрослые будут обсуждать что-то не слишком приятное даже для них. Когда за Ольгой, Надей и Кешей, так и не отпустившим Надину руку, закрылась дверь, Гесер накинул на кабинет сферу Отрицания и подошел к бару.
— Что будем делать? — тихо спросила Светлана, сделав небольшой глоток предложенного бренди. Слезы уже высохли, но ее все еще била мелкая дрожь.
— Сдадим твою дочь в Инквизицию, — прошипел Завулон, — за противоправные действия над человеком. На воздействие третьего уровня, между прочим, тянет, а Надя вообще в Дозоре не состоит.
— Темный, прекрати, — устало оборвал его Гесер. — Найти человека, которого укрывает Абсолютная, почти нереально. Следящие амулеты не действуют — их я проверил в первую очередь, ни ментальная связь, ни поисковая сеть — ничего не помогло.
— И что ты предлагаешь? — кисло поинтересовался Завулон, опускаясь в кресло. Из сводки, предоставленной Гэллемаром, никаких зацепок получить не удалось, и это ухудшило настроение главы Дневного Дозора в разы.
— Оставить все как есть, — как-то по-стариковски крякнул Гесер, залпом выпив свою порцию алкоголя.
Светлана уставилась на бывшего наставника огромными глазами и, кажется, даже перестала дрожать.
— Но вы же обещали организовать поисковую группу, — от шока она перешла на «вы».
Гесер покачал головой, расписываясь в собственном бессилии.
— Завулон? — Света с надеждой перевела взгляд на давнего врага, молясь о том, чтобы хоть какие-то семейные чувства проснулись в Темном.
— Если только «Зов крови», — еле слышно отозвался Завулон, прикидывая что-то в уме.
— Невозможно, — отрезал Гесер.
— Почему бы и не попробовать, — пожал плечами Завулон. — Ритуал, конечно, не простой, но за пару дней можно найти все необходимые компоненты. Надя, я думаю, не откажется пожертвовать парой капелек крови.
Гесер пожевал губами, подбирая слова.
— Компоненты, ингредиенты, — недовольно пробурчал он, — у нас главного нет — крови.
— Ну этого добра у нас как раз навалом, хочешь — жертвоприношение проведем, хочешь — целый квартал вырежем, — неестественно развеселился Завулон. Он опрокинул в себя содержимое бокала и потянулся за новой порцией бренди. — Тебя старческий склероз настиг, мой дорогой враг? У нас тут двое родственников Городецкого на подхвате бегают, а ты говоришь: «крови нет».
— Увы, Завулон, Надя тебе, конечно, приходится правнучкой, вот только Антон тебе не внук.
— Что ни день, то индийское кино, — безэмоционально произнесла Светлана, — что вы несете? Сначала внук, теперь не внук…
— А я просил тогда ничего не говорить, не создавать всем лишних сложностей неуместной правдой, которая таковой и не является вовсе, — впервые за разговор Гесер повысил голос. — Не смутило тебя, Светлана, что Наденька родилась недоношенной, судя по ПДР? Конечно, нет, выглядела ведь нормально — списали все на способности Иной, Антон вот тоже раньше срока родился — и ничего, так?
Раздался хлесткий звук пощечины, а затем хлопнувшей двери.
— Полегчало? — поинтересовался Завулон, потерев виски — кажется, у него начиналась мигрень. — Дважды два я, конечно, сложил, но теперь рассказывай полную версию.
***
В этом году зима, видимо, хотела порадовать всех тех москвичей, которые не накопили на отдых в теплых странах: на дворе стояло двадцать пятое декабря, а снега не было. Выпавший в начале месяца, он быстро растаял, когда температура в столице достигла плюс тринадцати. Двое презентабельных мужчин спустились в подземный переход на Зубовском бульваре и направились в сторону входа в метро.
Если раньше Гесер предпочитал устраивать встречи и переговоры в небольших заведениях «для своих», то теперь новой манией стали прогулки по городу. Была ли тому причиной брошенная вскользь фраза Ольги, что ему стоит найти время на спортзал, или, может быть, усталость от сидения в кабинете, но, в любом случае, такие гуляния доставляли ему своеобразное удовольствие.
— Как там Надя? — поинтересовался Завулон для поддержания разговора, когда они перешли на другую сторону. До входа в метро «Парк культуры» было рукой подать, но Шагрон еще не подъехал, и Темный предпочел скрасить ожидание беседой.
— Как будто ты сам не знаешь. Обвыклась в новой школе, Кеша тоже не отстает, еще пара лет — и составит ей отличную партию.
Конечно же, Завулон знал — им с Гесером пришлось задействовать немало старых связей, чтобы переезд Надежды и Светланы не выглядел подозрительно. Не было нужды наказывать Надю за ее желание помочь отцу, Светлые сами выгрызали себя изнутри пониманием того, что поступили плохо. Когда Надя осознала, что нет никакой возможности найти или связаться с Антоном, то стала угасать на глазах, заставив глав Дозоров немало побеспокоиться о том, чтобы она не ушла в Сумрак. Посоветовавшись со штатным Светлым психологом, они решили, что смена обстановки пойдет ей на пользу. Подальше от травмирующих воспоминаний и ближе к возможности перекрыть их новыми эмоциями. Они обустроили все так, будто Надя и Кеша выиграли год по обмену во французской школе, договорившись с местными Дозорами о необходимости присмотра за детьми. Завулон покивал, поглядывая на часы. К вечеру на улице заметно похолодало, а тонкое пальто, наброшенное на привычный костюм, не предназначалось для долгих прогулок.
— Мужики, закурить не найдется? — послышался хриплый голос.
— Не курим, — за двоих ответил Завулон и, продолжая разговор, поинтересовался: — А Светлана?
— Переживает свое предательство, — Гесер вздохнул. После пары тысяч лет человеческая мораль казалось странной, почти наигранной. — Восемь месяцев ведь уже прошло, а все никак отойти не может…
— Мужики, а хотите, я вас в туалет пущу? Как раз закрывать собирался… Бесплатно! — снова подал голос неопрятного вида мужик, заросший бородой, в грязной одежде и нелепых валенках. Запаха перегара не чувствовалось, но, вероятно, он был уже навеселе, иначе не стал бы так настойчиво привлекать к себе внимание.
Завулон усмехнулся и уже собирался окружить их сферой Отрицания, когда Гесер остановил его:
— Подожди.
Он присмотрелся к подошедшему, который, заметив интерес, продолжил:
— Ну так что? Закрываю ведь уже. Хотите пройти? Бесплатно пущу — мне не жалко.
— Антон? — неуверенно спросил Гесер, с беспокойством вглядываясь в черты его лица. Если побрить, помыть и переодеть незнакомца, то он был бы один в один бывший сотрудник Ночного Дозора Антон Городецкий собственной персоной.
— Эт вы перепутали с кем-то, — он чуть ли не раскланялся, а затем представился, — последние лет сорок Анатолий Геннадьевич.
— Городецкий?! — резко повернулся Завулон и синхронно со старым врагом прикрыл глаза, вглядываясь в незнакомца сквозь тень от ресниц.
— Почему сразу «Городецкий», — удивился тот, — с утра Вяземский был.
Обычная человеческая аура однозначно принадлежала Антону, как бы он себя ни называл.
— Нужно отвести его к медикам, — сразу взял быка за рога Гесер.
— Зачем это? — полюбопытствовал Антон, пятясь.
— Молчи, — прошипел Завулон, глядя на Гесера, а затем произнес: — Уважаемый, не желаете ли вы немного выпить в нашем обществе?
Антон, собиравшийся было сбежать подальше от странных мужиков в костюмах, остановился.
— Ну почему же немного? Желаю, — ответил он почти в тон, — только мне туалет закрыть надо.
Завулон хихикнул, но кивнул.
— Ты что удумал, Темный? — спросил Гесер, когда Антон удалился на достаточное расстояние, чтобы их не слышать. Они оба не спускали с него глаз, боясь, что он снова куда-нибудь денется.
— Так я тебе и сказал, — задумчиво усмехнулся Завулон. — Он поедет со мной, Светлым его доверять нельзя — это я уже понял.
***
После недолгих препирательств с Гесером Завулону удалось вытребовать себе право увезти Антона. Когда Городецкий сел в черный лимузин, на котором подъехал Шагрон, Завулон тихо поинтересовался:
— Доволен?
— Не то чтобы очень, — со смешком протянул Антон, снимая с себя одежду. — Может быть, я мечтал, что, увидев меня, Гесер кинется в ноги, будет умолять о прощении, рассказывать, как он был не прав, сводя Светлану с этим Артемом словно на случку.
— Ты же знаешь, что он был прав, — нахмурился Завулон. Конечно, когда Городецкий только объявился на его пороге со своей частичной амнезией, они долго выясняли, кто виноват и что делать.
— С точки зрения создания оружия против Сумрака любой ценой — безусловно, а вот если посмотреть с другой стороны, Ольга могла бы честно сказать о том, что увидела, когда держала в руках мел Судьбы, а не устраивать все это за нашими спинами.
Городецкий стянул футболку через голову, чем тут же воспользовался Завулон, ведя раскрытыми ладонями по его груди, оглаживая бока.
— Что значит твоя татуировка? — тихо спросил Андрей.
— Хотел бы я знать, — отозвался Антон, ему было не совсем уютно под пожирающим взглядом карих глаз. Приглушенный свет давал волю фантазии, можно было подумать, что они одни в заснеженном мире посреди Сибири и никого нет на много километров вокруг. Ему было тяжело даже представить, кого он любил прежде; кольцо на пальце явно намекало, что он был женат и предпочитал женщин, но тело говорило об обратном.
Андрей медленно спустился губами по груди Антона к ребрам, где со стороны сердца черным пятном выделялась татуировка «Кормите своих демонов». Едва касаясь, он обвел ее кончиком языка, вызывая приглушенные стоны.
— Андрей, стоп, — прошипел Антон. Навалившиеся воспоминания о чужих руках и губах перекрывали все ощущения.
— Толя, ну ты чего? — Андрей обиженно прекратил поцелуи и недоуменно уставился на партнера.
— Меня Антон зовут, — севшим голосом произнес тот, проклиная свою странную логику. Это надо же было додуматься завязать на такие действия мужчины расконсервирование воспоминаний.
Разыгрывать спектакль перед Гесером было вовсе не обязательно, но Антон слабо представлял себе, как зайдет в кабинет к бывшему шефу и заявит что-то типа: «Здрастьте, Борис Игнатьевич, тут так получилось, я пару недель назад очнулся в сибирской глубинке, после того как чуть не переспал с одним мужиком-Иным и внезапно вспомнил несколько месяцев безудержного секса с Завулоном, и, теряя коньки, бросился к нему в объятья». Впрочем, как-то заявить магическому миру о своем возвращении было необходимо, маскировка, наложенная Костей, не могла действовать вечно, а значит, пора было вылезать из укрытия навстречу новым перспективам. Когда Антон закончил смывать грим с лица, Завулон аккуратно поднял беспокоящую его тему:
— Ну что ж, наше маленькое представление даст тебе фору для того, чтобы устроиться в Инквизицию раньше, чем до тебя доберется Гесер. Ты уверен в своем решении?
— Не уверен, — Антон покачал головой, — но вряд ли мне дадут заниматься исследованиями в частном порядке. А возвращаться в Ночной Дозор…
Антон помедлил, подбирая слова. Винить Светлану в подстроенной связи с внуком Завулона — Темным Инкубом, подсунутым ей Гесером и Ольгой, — было глупо. Уязвленная гордость не давала рассуждать безэмоционально, но умом он понимал, что провалился как кандидат на роль отца Абсолютной, не имея родственной связи с Завулоном, а это решало все. Гесер никогда не был образцом нравственности и морали, и Антон знал об этом задолго до того, как стал Высшим. Но знание и понимание, что ради всеобщего блага твой шеф пойдет на все, — разные вещи. Так что возвращаться в Дозор на должность крайне важного перекладывателя бумажек, осознавая, что ради дела Света в любой момент тебя могут лишить свободы выбора, больше не хотелось.
***
Гесер спускался на эскалаторе, пытаясь проанализировать произошедшее. Что-то выбивалось из контекста, наводило на мысль об обмане и упущенных возможностях, вот только это «что-то» никак не удавалось поймать за хвост. Антон не был нужен Завулону человеком, ни когда тот считал его своим внуком, ни тем более теперь, когда узнал, что мать понесла Антона от соседа, а вовсе не от законного мужа, как думали все, в том числе и наблюдатели. Значит, изучая ауру Городецкого, Гесер что-то упустил. Он попытался воссоздать перед мысленным взором рисунок ауры Антона и сравнить ее со снятой после победы над Двуединым. Гесер сравнивал их около минуты, пока не понял, что его провели — они были идентичными.
В мире было всего два мага, способных обмануть его маскировкой, а с учетом того, что Надя уже несколько месяцев находилась во Франции — один. Значит, все это от и до подстроено Завулоном, так как Костя, несмотря на свой титул Хозяина Хозяев, подчинялся лишь ему. Вот только смысла навешивать на Городецкого ложную ауру Гесер все еще не понимал. Разве что тот действительно смог обрести Силу, что абсолютно невозможно. Однако, с поправкой на то, что это случилось с Городецким, правильнее было сказать «малореально», а не «невозможно».
В голове Гесера разворачивались теории одна бредовее другой, побуждая просчитывать, как он сможет это использовать в случае необходимости.
***
— Ты в физике разбираешься? — поинтересовался Андрей, ставя чайник в допотопную печь.
— Ну, специалистом меня сложно назвать, — пробубнил Антон, вгрызаясь в бутерброд — после ночи, проведенной в разговорах об Иных, и возвращения к нему силы мага вне категорий в нем проснулся зверский аппетит. — В школе изучал…
— Знаешь, какая разница между графитом и алмазом? — уточнил Андрей, который оказался вовсе не простым геологом. — И то, и другое — углерод, разница лишь в структуре: у графита тригональная геометрия, а у алмаза тетраэдрическая.
Антон потер шею, осмысливая вышесказанное и пытаясь соотнести эту информацию с их разговором о том, как Андрей смог вернуть ему Силу.
— Да ты не заморачивайся на терминах, суть в следующем: у всех нас, и у Иных, и у людей, есть изначальная Сила, вот только сколько бы люди не отдавали вовне свою силу, брать и пропускать через себя они ее не смогут. Люди, как графит, не способны пропустить сквозь себя свет, а Иные — наоборот, у них та же самая изначальная Сила, вот только в другой форме. Заключена в другой сосуд, если тебе так будет понятнее. В зависимости от структуры они могут пропускать через себя разный спектр лучей — кто-то только красные, кто-то красные и оранжевые, и так далее.
— Разные уровни силы, — догадался Антон.
— Верно. Когда я еще служил в Инквизиции, то изобрел эту технологию, для быстрого повышения уровня силы, с помощью нее маг сразу мог достигнуть своего предела.
Антон надел грубые рукавицы и достал согревшийся чайник из печи. Комната наполнилась приятным ароматом свежезаваренного чая с шиповником; поставив на стол две кружки, он вернулся на колченогий стул.
— Достигнуть предела — значит стать Высшим?
— Э нет, — усмехнулся Андрей, — это ж тебе не какой-нибудь мифический Фуаран.
Антон поперхнулся чаем и закашлялся.
— Мы ведь все индивидуальны, кто-то алмаз, кто-то рубин или изумруд. Рубин, к примеру, поглощает голубые тона цветового спектра, а изумруд — красные. У каждого свой потолок, который не дано подвинуть. Так же, как нельзя изменить структуру, превратив обычного человека в Иного.
— Но как тогда…
— Как же тогда я вернул тебе Силу? — продолжил за него Андрей, — Не знаю, что с тобой произошло, друг, никогда не видел ничего подобного, но ты уже был Иным. Форма сосуда твоей изначальной Силы совсем недавно была другой и стремилась в нее вернуться, я всего лишь помог этому. Я не мог превратить тебя в мага третьего уровня, которым ты, вероятно, никогда не был, или в абсолютного мага Мерлина.
Антон отхлебнул еще немного горячего чая, паззл начал медленно складываться в картинку.
— Как же Инквизиция отпустила тебя с поводка с такими-то знаниями?
— Отпустила — это громко сказано, — Андрей потряс металлическим браслетом перед носом Антона, — скорее сделали поводок подлиннее. Я же не врал, говоря, что занимаюсь здесь поиском месторождения импактных алмазов, просто не упомянул, что попутно разыскиваю некоторые ценные артефакты. Все лучше, чем в душном пыльном офисе Инквизиции.
Антон улыбнулся. Завулон как-то шутил, что если Антон вступает в дело, то можно смело выкинуть все прогнозы аналитиков. Линии вероятностей смещались с такой скоростью, что не всегда можно было предусмотреть финал. «Фактор Городецкого», как он это называл. Возможно, кто-то сверху все же есть или просто Сумрак очень любит Антона, если, даже потеряв память и уехав в сибирскую глубинку, он умудрился встретить Иного, способного ему помочь. Несмотря на то, что еще не все воспоминания ему удалось восстановить, в голове уже начинал формироваться план действий. Первым пунктом значилось: «Завулон, взываю к тебе…».
— О чем задумался, Антон? — Завулон коснулся его руки, привлекая внимание.
— Да так, о будущем, — уклончиво ответил тот. Знания, переданные ему Андреем, вместе с пониманием работы Фуаран открывали перед Антоном широкие перспективы научной деятельности. Пусть в человеческом мире дописать кандидатскую диссертацию ему не удалось, так хотя бы здесь его склонность к аналитике и обобщению могла взять свое.
— Ну, если ты про ближайшее, то я уже определился, — произнес Завулон, протягивая небольшой конверт.
— Мне полагается угадать, что там?
— Два билета до Парижа. Ты же хотел повидаться с Надей. Так уж и быть, составлю тебе компанию.
— Спасибо! Биологически или нет, но она все равно моя дочь, — Антон улыбнулся, и Завулон подумал, хорошо, что он этого не делал во время их маленького спектакля «Возвращение блудного сына». Бомжей с такими зубами попросту не бывает, впрочем, Гесер наверняка уже обо всем догадался. Чего-чего, а недооценивать любимого врага Завулон не стремился.
— С Рождеством тебя, кстати! — сказал Завулон, чтобы сменить тему. Несколько месяцев без Антона дались ему непросто. Привычное одиночество не казалось таким уж радужным, после того как он попробовал построить отношения. Не сказать чтоб он так уж ими дорожил, если в самый тяжелый момент вывалил на Антона информацию об их мнимом родстве. Впрочем, когда все устаканилось, то вместе со спокойствием пришло осознание, что он упустил свой шанс на нормальные отношения. Прожив на земле две тысячи лет, Завулон уже не верил в силу любви, или как там Светлые прикрывали свои действия; но, когда он наблюдал взаимоотношения Ольги и Гесера, его начинал точить червячок банальной зависти. Ему хотелось таких же комфортных отношений на равных, которые не могли бы сложиться с многочисленными ведьмами из его Дозора. С Антоном дело обстояло иначе: ему удавалось удивить Завулона, заставить надеяться на то, что однажды Антон дорастет до достойного соперника или, что лучше, до равного партнера.
Завулон не стал искать встречи и не пытался что-то объяснить после того, как Антон потерял Силу. Какой смысл строить какие бы то ни было отношения с человеком, век которого закончится раньше, чем они успеют друг к другу притереться. Но какие-то зачатки нежности и остатки былого интереса заставляли его беспокоиться, как же там Городецкий. Когда Антон объявился на его пороге спустя почти восемь месяцев, Завулон принял серьезное решение дать их отношениям второй шанс и в этот раз выложиться до конца. Может быть, даже рассказать то, что до этого знал лишь Гесер.
— Завулон, ты что, католик? — Антон улыбнулся еще шире.
— Ну, католик — не католик, конечно, — задумчиво протянул Завулон, — но день рождения папы всегда отмечаю.