Новогодний календарь. День 10. Авторский текст

[festmirylukyanenko]

Название: Особые заслуги
Автор:  ticklish
Канон: Дозоры
Размер: 1300 слов
Пейринг/Персонажи: Антон, Лас, Семен, Медведь, Шагрон и Завулон
Категория: преслэш
Жанр: ретеллинг
Рейтинг: R
Краткое содержание: следование традициям иногда приводит к самым неожиданным результатам.
Предупреждение: бородатые шутки, заезженные сюжетные ходы, частичное нарушение законов канона.

В последние дни перед Новым годом Семен ходил довольный и загадочный. Антон собрал ребят, и они втроем приперли друга к стенке. Оказалось, что Семен наконец отыскал женщину, в которую когда-то был влюблен, но потерял во время войны. Ее инициировали уже после их расставания, и она так и жила в Петербурге, не подозревая, что дорогой ей человек — вовсе не человек, а Иной, и у них есть шанс встретиться и жить вместе долго и счастливо.

В середине декабря московский дозор проводил совместную операцию с питерцами, и Семен случайно узнал от коллег из северной столицы, что в ленинградском подразделении еще с 1954 года работает некая Надежда Васильевна Шевелева…

Семен упорно называл Питер Ленинградом и переучиваться не собирался. «Я так привык, и точка. С городом Ленинградом у меня связаны самые счастливые воспоминания», — говорил он. Новый год Семен собирался встречать с любимой и взял авиабилет на 31 декабря, потому что отпроситься раньше у начальства не получилось.

— Предлагаю устроить нашему дорогому другу торжественные проводы. Как в кино! — сказал Лас и загадочно подмигнул. От такого предложения невозможно было отказаться.

***

В середине декабря одной не в меру деятельной ведьме пришла светлая идея устроить на работе «Тайного Санту». Мужчины-темные ворчали — кому охота ломать голову над дополнительным подарком — но Завулон, выплыв из кабинета и выслушав жалобы подчиненных, лишь изрек:

— Чего хочет женщина, того хочет бог. Французская народная мудрость, господа, — и удалился.

Присутствующие здраво рассудили, что под богом шеф подразумевал себя (ибо все знали, что креативная ведьма — его последняя фаворитка), а, значит, проведение «Тайного Санты» из разряда необязательного развлечения перешло в разряд обязательного мероприятия. Повздыхав, они разошлись по рабочим местам.

Шагрон обо всем узнал последним. Он отвез мрачного шефа на вокзал, три раза перекрестился (фигурально выражаясь) и вернулся в офис, считая, что больше никаких неприятных неожиданностей в этом году, от которого осталось-то всего три дня, уже не случится. О как он ошибался!

Всю силу и неотвратимость закона подлости он постиг, когда вынул из зачарованной шапки-ушанки с размахрившимися завязками сложенный вчетверо клочок бумаги и прочитал там имя «Завулон». Во-первых, в этом году шеф уже не собирался появляться в родной конторе, а во-вторых, извечный вопрос: что можно подарить двух тысячелетнему магу вне категорий, у которого всё есть и который всё (ну почти всё) может?

Просто сделать вид, что не доставал записки с именем шефа? Не вариант. Кто-нибудь обязательно дознается и разыграет карту во вред Шагрону. Многие завидовали его положению приближенного к шефу лица. И действительно, водители и секретарши часто знают о своем начальстве больше, чем те подозревают. Даже тысячелетние Иные не всегда контролируют выражение своего лица, если считают, что никто на них не смотрит. Водитель, который возит тебя каждый день, через какое-то время воспринимается как неодушевленный фон. Его можно не принимать в расчет. Даже если он неплохой боевой маг третьего уровня. И довольно наблюдателен.

***

Местом проводов Семена в Ленинград оказалась сауна. Они поржали над Ласом, обвиняя того в плагиате, но Лас гордо сказал, что это не плагиат, а просто хорошая традиция. За предновогодние дни Антон так умотался, что в тепле и от «Посольской» его быстро развезло. Он помнил, как Лас говорил какие-то тосты, они с чем-то поздравляли Семена, а потом кто-то столкнул Антона в бассейн, и он чуть не захлебнулся, потому что перепутал, куда надо выныривать — вверх или вниз.

Впрочем, Семен был не лучше. Он полулежал на деревянной скамье и блаженно улыбался, в последний час почти не принимая участия в разговоре.

***

Медведь почесал волосатую ляжку и вспомнил, что кто-то из них собирался сегодня вечером лететь в северную столицу.

— Вряд ли это я, — задумчиво проговорил он, — я летать боюсь, предпочитаю на машине.

Лас сказал, что у него нет знакомых в Питере, и гешефтов там никаких не намечается, а, значит, это не он, и вообще у него есть смутное подозрение, что он собирается встречать Новый год в ресторане Останкинской башни.

Антон болезненно поморщился, Ласовы слова напомнили ему что-то неприятное, но от усталости он не мог вспомнить, что именно.

— Значит, ни ты и ни я в Ленинград не летим, — резюмировал Медведь. — А кто тогда?

Лас посмотрел на Антона, потом на Семена и сказал:

— Предлагаю пойти логическим путем. Семен недавно говорил, что нашел замечательную женщину, значит, в Ленинград летит не он, а Антон.

— Почему? — моргнул Медведь.

— Ну сам подумай: если бы ты нашел замечательную женщину, ты бы улетел от нее на Новый год в Ленинград?

Медведь отрицательно помотал головой.

— Ну вот видишь, — сказал Лас. — Путем исключения невозможных вариантов мы пришли к единственно правильному: в Ленинград летит Антон. И, кажется, он вот-вот опоздает.

***

Когда весь день следивший за Городецким Шагрон увидел из припаркованной машины, как изрядно подвыпившая компания Светлых вывалилась из сауны, таща бездыханное тело лучшего аналитика Ночного дозора, он понял, что ему наконец повезло.

***

Сквозь сон Антон смутно чувствовал, что его куда-то ведут, потом везут, потом усаживают в неудобное узкое кресло в помещении с маленькими круглыми окнами. Затем был краткий промежуток пронизывающего холода, а затем снова тепло. Кажется, это было такси.

Антон взял себя в руки, хотя его мутило от усталости, и назвал свой адрес. Таксист обернулся и как-то странно ухмыльнулся. Его лицо показалось Антону знакомым, но сейчас он не мог вспомнить, где видел этого человека. Почему-то это лицо ассоциировалось у него с главой Дневного дозора (в последнее время мысли о Завулоне часто приходили ему в голову), но Антон решил не заморачиваться, мало ли что покажется с… с усталости. За окном машины в темноте уютно мелькали праздничные огни, и Антон снова заснул.

***

Заботливый таксист со смутно знакомым лицом бережно достал его из салона, завел в подъезд, вызвал лифт и даже проводил до квартиры.

«Когда мама успела поменять дверь?» — подумал Антон и шагнул вперед, но натолкнулся на невидимую преграду. «Надо же, как я набрался, даже собственные охранные чары не узнают… Все-таки надо меньше пить». Заботливый таксист сделал какие-то пасы руками, отчего воздух вокруг двери перестал сопротивляться Антону, и он смог войти.

В первый момент Антону показалось, что он попал в чужую квартиру, но потом он догадался, что это его так разыграли ребята — навесили иллюзий, да как умело: он не совершенно не представлял, как его пятнадцатиметровую комнату можно превратить в такую огромную гостиную. В камине весело потрескивал огонь, от трехметровой живой ели пахло свежестью. Все было так натурально сделано, что Антон чуть не прослезился от умиления: такое преобразование реальности его ребятам было не под силу, наверняка, они задействовали Бориса Игнатьевича. Тут даже потолки метра четыре…

От камина веяло теплом, и Антону стало жарко. Он снял свитер и брюки, явив миру веселенькие боксеры в клеточку. «Стопроцентный египетский хлопок!» — гордо сказала мама, три дня назад вручая ему упаковку с трусами. Антон посмотрел на часы — была половина одиннадцатого. В одиннадцать к нему должна была прийти Света, чтобы вдвоем («Только вдвоем, глупенький!») встречать Новый год. Антон собирался сказать ей в эту ночь что-то важное, но сейчас он не помнил, что. Его отчаянно тянуло в сон. «Полчасика посплю и буду свежим как огурчик», — решил он и оглянулся на шикарный кожаный диван цвета топленых сливок. «Это ребята перестарались — на такой ложиться-то боязно». Немного подумав, он взял аккуратно сложенный плед в шотландскую клетку, лежавший на диване, и расстелил его под елкой. «Назад, к природе», — сонно подумал он, обнимая шершавый ствол…

***

Входя в подъезд своего питерского дома, Завулон неожиданно столкнулся в дверях с Шагроном. Он вопросительно поднял бровь, на что подчиненный, кривовато усмехаясь, сказал:

— Шеф, я вам там подарок оставил, — и сбежал.

Завулон лишь пожал плечами. Видимо, Алита все-таки претворила в жизнь свою идею насчет Тайного Санты. Интересно, на что хватило фантазии у Шагрона, лениво подумал Артур, поднимаясь в квартиру.

***

Подарок лежал под елкой и сладко сопел во сне. Завулон остановился над ним, сложив на груди руки. Судя по оттопырившимся трусам, Городецкому снилось что-то приятное. Артур присел на корточки и положил ладонь на выпуклость. Городецкий забавно охнул во сне, подался навстречу и вдруг открыл глаза. Некоторое время он мутным взглядом смотрел на Завулона, а потом, покраснев, хрипло спросил:

— Что ты делаешь… в моей квартире?

— А то и делаю, — туманно отвечал Завулон, решив не затевать сейчас дискуссию о том, в чьей именно квартире они находятся. Он наклонился еще ниже и, подцепив зубами стопроцентный египетский хлопок, стянул его вниз.

«Ну нефига себе иллюзия!» — ахнул Антон и устроился поудобнее.

***

Именно после этой истории Шагрон получил разрешение официально пользоваться сумеречным именем. «За особые заслуги перед Тьмой» — гласил приказ Завулона.