Новогодний фестиваль. Работа 6

[festmirylukyanenko]

Название: И не поздней Рождества…
Автор: tara_dea
Бета: Xenya-m
Канон: Дозоры
Размер: миди, 7783 слова
Пейринг/Персонажи: Антон/Светлана, Завулон/Антон
Категория: гет, слэш
Жанр: повседневность, романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Антон Городецкий обнаруживает, что не чувствует ничего.
Примечание/Предупреждения: Без учета «Шестого Дозора»

Антон мысленно прошелся по списку: подарки купил, упаковал, алкоголь прихватил и даже не забыл про майонез и мандарины, которые просила Света. От праздничной пьянки в офисе тоже вроде отбился; по крайней мере, он почти искренне пообещал, что приедет, если дома станет скучно.

На самом деле, новогоднего настроения не было совсем, огоньки и украшенные елки по всему городу не радовали, да и собираться с коллегами желания не было. Антон попытался спросить себя, что бы ему хотелось прямо сейчас, но ответ никак не приходил. Значит, следовало действовать по плану: поехать домой, положить разноцветные свертки под елку и принять участие в накрывании стола.

— Вижу, вижу, хороший ты семьянин, — уже на парковке его перехватила цыганка, — не хотела тебе говорить, но должна предупредить…

— Это лишнее, — отмахнулся Антон, всунул в протянутые руки какие-то купюры и поспешил к своей машине. От него не убудет, а она, глядишь, пойдет искать себе другую цель. Но женщина не собиралась его просто так отпускать:

— Скоро ты найдешь свою любовь, совсем скоро. Жизнь твоя перевернется, и не поздней Рождества.

Антон машинально посмотрел на цыганку сквозь Сумрак; искать неинициированных Иных не входило в его прямые обязанности, но привычка была сильней. В ее ауре преобладали светлые тона, было видно, что она вполне довольна своей жизнью, несмотря на странный прикид из несочетающихся вещей явно с чужого плеча. Возможно, после рабочего дня ее забирал большой внедорожник, где она переодевалась в брендовые вещи и ехала в роскошный особняк, а может быть, ее устраивала бродячее существование. Вот только в ней не было и намека на Силу.

Антон кивнул, показывая, что услышал ее, и пошел в сторону припаркованного недалеко автомобиля.

— Зря не веришь, — крикнула цыганка вслед, звеня многочисленными браслетами, но Антон не стал оборачиваться. Если обращать внимание на каждого, кто решил, что обладает даром предвидения, то это надо в другой отдел переводиться. Антон мысленно усмехнулся. Впрочем, а какое еще впечатление он мог произвести — обручальное кольцо в наличии, в руках явно подарки для жены и дочери в красочной бумаге, а вот лицо особой радости не выражает. Тут и психологом не надо быть, достаточно немного наблюдательности, и вот тебе готово описание прошлого, настоящего, будущего.

Если не считать этой ситуации, то можно было смело сказать, что 31 декабря проходило по наезженной колее. Так же, как год, три или пять назад: обычная предновогодняя суета и выработанные временем традиции. Пока Антон помогал Светлане нарезать салаты, Надя тарахтела без умолку, рассказывая, как прошла елка в школе, как они поиграли в Тайного Санту, кто кому и что подарил, какие у них с Кешей планы на новогодние каникулы в деревне. В общем, выполняла роль самого милого и любимого радио.

— Как на работе? — впервые с момента прихода Антона домой задала вопрос Светлана.

— Все тихо, — пожал он плечами. — Ребята планируют отмечать в офисе, думаю, это затянется до утра.

— Собираешься присоединиться к ним? — уточнила она. Надя заинтересованно прислушалась.

— Вряд ли, — пробормотал Антон, — мы же хотели съездить на салют.

Надя захихикала, это была ее любимая часть отмечания нового года.

Едва пробили куранты, они бросились к подаркам, сложенным под елкой. Надя кинулась обниматься к родителям, как только поняла, что в прямоугольном свертке спрятана не очередная книга, а ее первый планшет. Светлана с удовольствием примерила новые духи, а Антон, нацепив связанный Надей шарф, покрасовался возле зеркала к удовольствию своих девочек и пошел прогревать машину. Очищая ее от успевшего выпасть снега, Антон пытался найти внутри себя радость, но выходило плохо.

«Ладно, — решил он, — это был действительно непростой год».

На него навалилось много работы, ему пришлось подменять Илью, который уезжал на три месяца на обучение в Германию, ездить наблюдателем на операции Темных, организовывать электронный документооборот в Ночном Дозоре, распутывать несколько мутных дел, да и вообще, работа заместителем Гесера добавила бы ему много седых волос, если бы не способности Иного. Так что Антон в очередной раз глубоко вздохнул, счищая снег, и решил, что, пожалуй, воспользуется подарком Светланы и по возвращении махнет пару рюмок хорошего виски для поднятия настроения.

На Измайловском острове было многолюдно, Антон как раз успел организовать себе место для парковки, когда часы показали без десяти час. Следуя за толпой, они продвинулись ближе к елке. На Надю вся эта атмосфера производила неизгладимое впечатление, она радовалась новому году каждый раз как в первый.

— Жаль, что Кеши нет с нами, — явно смущаясь, сказала Надя, когда начались первые залпы.

— Подожди второго числа, и вы увидитесь, — Светлана едва заметно улыбалась, глядя на дочь.

Надя кивнула и вернулась к разноцветным всполохам, заполнившим все небо над ними. Антон стоял, обнимая своих девочек, и наблюдал, как яркие вспышки расчерчивают темный небосвод, как радуются и снимают на телефон люди вокруг них. Воздух, да и весь Сумрак, наполнялся счастьем, положительными эмоциями и надеждами на лучшее.

«Хоть амулеты заряжай», — подумал Антон и сам же себя остановил. Разве он не должен был прямо сейчас вместе со всеми воодушевленно кричать «С Новым годом! С новым счастьем!», получать кайф от текущего момента и мечтать о чуде?

— Люблю тебя, — тихо сказала Светлана, прижимаясь к его плечу.

— И я тебя, — Антон привычно поцеловал ее в макушку и обнял крепче, но внутри было абсолютно пусто. Ему начинало казаться, что так было всегда, и все бушевавшие раньше чувства он себе просто придумал. Каждый день он возвращался домой, целовал Свету, трепал по светлым волосам Надюшку и при этом не испытывал никаких эмоций. Машинальные действия хорошего мужа и отца.

Он смотрел на салют и пытался уловить хотя бы тень былой радости и восторга. Тишина.

«Что-то здесь не так», — помотал головой Антон, но решил разобраться с этим завтра.

Отгремели последние залпы, сопровождаемые криками счастливой толпы. Впереди были еще выходные, новогодние каникулы, Рождество, и люди настроились на то, чтобы хорошо начать этот год.

Домой они вернулись около половины третьего, и Надя безропотно отправилась спать, таков был уговор за то, что они задержались на елке. Впрочем, Светлана не планировала тратить редкие минуты уединения на сон. Едва Надя заснула, она принесла к ним в спальню пару бокалов вина — теперь, когда никуда не нужно было ехать, можно было расслабится.

— С Новым годом, — произнесла она, чокаясь с Антоном.

— За нас, — привычно откликнулся он.

Они пригубили красного вина, и Светлана устроилась у него на коленях, отставив в сторону бокал. Антон машинально потянулся к ее губам, он всегда чувствовал настроение жены, даже если не разделял его. Это тоже была одна из традиций, все-таки как новый год встретишь, так его и проведешь, ну и что, что на дворе наступил вовсе не год кролика.

Антон за столько лет выучил все эрогенные зоны жены, впрочем, так же, как и она его, завести друг друга стало вопросом пары минут. Им не так уж часто выпадало время наедине, с учетом его ненормированного графика. Он стянул с нее тонкую блузку, нежно лаская шею, оголил ее роскошную грудь, которая так привычно легла в его ладони. Антон аккуратно уложил Светлану на кровать, спускаясь поцелуями все ниже, она уже была влажной и жаждущей активных действий. Он ласкал ее клитор и вход во влагалище губами и языком и, когда она уже дрожала от возбуждения, подключил пальцы для усиления удовольствия. Она все еще была такой же красивой, податливой и плавящейся в его руках, как и много лет назад. Антон знал, какие его действия приведут к ее разрядке. Он стал двигать языком и пальцами активнее, подводя ее к краю, и, почувствовав сокращение ее мышц, спокойно завершил свое дело и вытянулся рядом с ней.

Светлана с чувством поцеловала его и накрыла ладонью его ширинку, собираясь в ответ доставить ему удовольствие, но Антон не был возбужден даже немного. Член, не подавая признаков интереса к ее действиям, просто лежал в трусах. Антон должен бы был смутиться, ощутить вину или неудобство, но пустота, занявшая место былых чувств, не давала прорваться эмоциям.

— Антон? — позвала Света; в темноте не было видно, как раскраснелись ее щеки.

— М? — лениво отозвался Антон, размышляя, будет ли уместно отвернуться к стенке и лечь спать, или все-таки придется разговаривать.

— У тебя кто-то появился? — тихо спросила она.

— Только ты, Надюшка и работа — все составляющие моей жизни, — честно ответил Антон. Он не очень понимал, что еще можно было сказать. В последние пару месяцев к нему неоднократно проявляли интерес симпатичные ведьмочки, простые девушки и даже пара Светлых, но он никому не давал повода для продолжения. А из всех предложений выпить после работы согласился только пропустить пару бокалов с Завулоном после очередного дела. Да и то они с жаром обсуждали дифракцию Силы при применении заклинания к конкретной точки с концентрацией на втором слое Сумрака под какой-то неприлично дорогой виски и разошлись через пару часов, довольные интеллектуальной беседой. Впрочем, и об этом Светлана была в курсе, между ними давно не было никаких секретов.

— Тогда в чем… — она пыталась подобрать слова помягче и указала глазами вниз, — причина?

— Ну с кем не бывает, — философски ответил Антон, но шестеренки в голове завертелись с утроенной силой. Потому что с Иными не бывает, его здоровье было в полном порядке, а значит, причина могла быть только психологической. Или же он просто больше не хотел Светлану.

Она пришла к тому же выводу.

— Хочешь развестись?

— Нет, — помотал головой Антон, — я тебя люблю, а это просто случайность.

Он говорил это со всей убежденностью, на которую был способен, но звучало абсолютно безэмоционально и неправдоподобно. Светлана накинула на себя халат и затянула пояс потуже. В темноте все равно было заметно, что ее руки мелко тряслись.

— Ты не торопись с ответом, — спокойно сказала она, — это же не первый месяц длится.

Антон растерялся: раньше за ним таких проблем не наблюдалось, и он совершенно не понимал, о чем она говорила.

— Чувства остыли, даже если ты не признаешь этого, а я не хочу в одиночку реанимировать наш брак.

— Да ничего подобного, — буркнул в ответ Антон; он отказывался соглашаться с ней. Но внутри не поднималось должной волны возмущения.

Светлана грустно посмотрела на него.

— Я не хочу сейчас выяснять отношения, — уточнила она. — Давай просто возьмем тайм-аут. Может быть, поедешь к ребятам, развеешься?

Произносила она все это без какой-либо претензии, но Антон четко понимал, что это не вопрос на самом деле. Он попытался ее обнять, чтобы как-то сгладить момент, но она покачала головой.

— Хорошо, — неохотно сказал Антон, — могу я хотя бы отвезти вас в деревню?

— Подбросишь до вокзала, если будет время, — отмахнулась Света от предложения, и он понял, что дело серьезно, и тайм-аут – это лишь прикрытие. На самом деле она ждала, что Антон за это время придет к тому же выводу, что и сама Света.

Антон неуверенно кивнул, надел свитер, захватил с тумбочки сигареты и телефон и поспешил к выходу, стараясь сильно не шуметь в коридоре.

Уже по пути к машине он набрал номер Семена кнопкой «горячего вызова».

— Да, Антоха, — жизнерадостно откликнулся Семен.

— Вы еще отмечаете?

— Да я уже к дому подхожу, — со смешком ответил он, — поздно спохватился.

Антон глянул на часы: половина четвертого.

— Я приеду? — спросил он напрямую.

— Конечно, — быстро согласился Семен, почуяв неладное. Он умел быть потрясающе проницательным и понимающим, когда того требовала ситуация.

— Вискарь с меня, — уточнил Антон, благо в багажнике было несколько подарочных бутылок, и положил трубку.

Пропустил, блин, пару рюмочек дома. Расслабился в кругу семьи. Ага, ровно все так, как и планировал. Антон прикурил сигарету, прислонившись к машине. Не получалось даже разозлиться на всю эту ситуацию, не говоря уж о других чувствах.

Семен встретил его в растянутых трениках и майке-алкоголичке, так по виду и не скажешь, что маг первого ранга. На столе была разложена закуска и даже неизменный символ нового года — оливье; особенно взгляд притягивали два, пока что пустых, граненных стакана. Антон отдал бутылки и плюхнулся на предложенный стул.

Они молча хлопнули по первой.

— Похоже, с новым годом поздравлять не стоит? — вздохнул Семен.

Антон пожал плечами, не зная, с чего начать рассказ.

— Где накосячил? — Семен, как и всегда, зрил в корень.

— В постели, — поморщился Антон.

— За это в ночь на мороз не выгоняют, — не согласился Семен.

Антон поколебался, выпил еще и пересказал ему разговор со Светланой.

— А я не знаю, что там у нее не первый месяц длится, — закончил он, — по-мне, так все как обычно было. Ну кроме сегодняшнего.

— Она бы на пустом месте говорить не стала, — наставительно произнес Семен, — Света ведь не из тех, кому лишь бы скандал закатить.

С этим Антон не мог не согласиться, но в голове паззл складываться просто отказывался. Только вот ему нечего было даже вспомнить плохого, жили как все, отношения были нормальные, никаких проблем.

— А сам ты что чувствуешь? Может, действительно брак изжил себя?

— Да не чувствую я ничего, — честно сказал Антон, — ни тоски, ни сожаления. Пусто как-то.

— Это у тебя шок просто, — с готовностью подхватил Семен, — никому не хочется признаваться в провале. Я давно тебе говорю, что отношения надо разнообразить, не давать им зачахнуть в быте, превратиться в товарищеские вместо супружеских.

— Ну что мне теперь, налево, что ли, идти? Я не привык так вопросы решать, — твердо сказал Антон. — Да и не решение это никакое.

Семен подлил им еще виски и пояснил:

— Ты ведь, по сути, ударил ее по самому больному, продемонстрировал, что она больше не желанная, любимая женщина, а так просто…

— Я же не хотел этого, — мрачно ответил Антон.

— А хотел я совсем другого, — хихикнул Семен, — ну или другую.

Антон опрокинул в себя еще порцию, но алкоголь никак не начинал действовать как следует.

— Да не хотел я никого, — пробормотал он.

— Это особенно странно.

— Фигня какая-то, — признался Антон. — Я сегодня салют смотрел, и в душе вообще ничего не шевельнулось.

— Фальшивые елочные игрушки?

Антон кивнул: так и выходило. Как будто вся его жизнь внезапно стала целиком фальшивой.

— Я вроде головой понимаю, что красиво, что Надя со Светой рядом, да и все вокруг радуются, а я как замороженный стою.

— Так подожди, а Надя?

— Что Надя? — не понял Антон.

— Ну что с ней будет? — Семен не договорил «после вашего расставания», но эти слова все равно повисли в воздухе.

И тут до него дошло.

— И это все равно, — кивнул Антон. — Дело не в Светлане, дело во мне. Напугай меня.

Семен, недолго думая, запустил в него Танатосом. Этого Антон, конечно, не ожидал, но выработанная годами реакция не подвела, и заклинание разбилось о щит. Следом в него полетели Тройное лезвие и множество уменьшенных файерболов, которые если и не преследовали цель нанести значительный урон, то как минимум отвлекали внимание и выводили из себя противника. Антон наблюдал за собой словно со стороны: выверенные движения защиты позволяли оставаться в относительной безопасности, холодная голова давала ощущение, что все под контролем. Впрочем, уворачиваясь от терки и фриза, запущенных с разных рук, он все же попал в заботливо расставленное Семеном связывающее заклинание.

Когда Антон оказался обездвиженным и придавленным к стене прессом, а веревки начали сдавливать его горло, мешая доступу воздуха, он уже начал сомневаться, что Семен правильно понял его слова. Вроде бы он просил напугать его, а не убить.

Семен взял со стола нож и направился к нему. Антон не мог вымолвить ни слова, путы не давали не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Семен с абсолютно каменным лицом поднес нож к его горлу и одним быстрым движением полоснул по стягивающей его веревке. В этот момент заклинание спало, и Антон оказался на свободе.

— Впечатляюще, — резюмировал Семен, кладя нож на место и наливая им еще.

— Я так понимаю, ты не про мои навыки самообороны, — уточнил Антон, возвращаясь к столу.

— Да уж, — хихикнул Семен, — тут есть над чем поработать. Но двигаешься ты действительно как машина, никаких размышлений и эмоций, даже дыхание не сбилось, зрачки не расширялись.

Антон потер лоб, пытаясь понять, к чему клонит Семен.

— Ты в последнее время под раздачу от Темных не попадал?

— Вроде нет, — помотал головой Антон. — А что, есть какие-то подозрения?

— Какой-то ты бесчувственный, Антоха, и не нравится мне это. Похоже на одно заклинание.

«Бесчувственный», — мысленно повторил Антон. Где-то он уже слышал это слово в свой адрес. Он начал отматывать в памяти дни, пытаясь вспомнить, кто же его наградил этим эпитетом.

— А Светлые могли его наложить? — уточнил Антон.

— Сомневаюсь, но кто ж его знает, — ответил Семен. — Появились идеи?

— Помнишь историю про бабушку, которая пыталась осчастливить Островцы?

— Островцы — помню, я там как-то на базе отдыха рыбачил, — жизнерадостно ответил Семен и добавил: — А что за бабушка?

Антон возродил в памяти последнее дело с шухартом. Это название не сильно подходило миловидной бабушке: ей было уже за семьдесят, и она скорее походила на сказочного персонажа.

— Бабушка-ведунья из деревни, которая всю жизнь помогала своим деревенским, травками лечила, заговоры читала, а потом выяснилось, что она Иная пятого уровня. Вот только лучше бы ее и не инициировали вовсе, — начал Антон. — В Дозор идти она, конечно, отказалась, как и соблюдать договор, как выяснилось в последствии. Ведь теперь она могла творить добро не просто водичкой да тысячелистником, а настоящими воздействиями.

Антон глотнул еще виски и закурил. По телу разливалось приятное тепло и расслабление, и он не сразу заметил вопросительный взгляд Семена.

— Ее нарушения первыми заметили Темные, — пояснил Антон. Обычно шухартов нейтрализовал Ночной Дозор, но в этот раз они не успели. — Ну и собрали операцию по устранению. Бабушка сильно отбиваться не стала, но вот Светлого среди толпы оперативников Дневного заметила.

Антон пожал плечами. Тут он, конечно, сам был виноват, обычно наблюдатели не попадаются на глаза задерживаемым, а лишь смотрят за процессом из оперативного штаба. Но он должен убедиться лично, что Темные не превысят полномочия со старой женщиной.

— Она посмотрела на меня глазами, полными осуждения, — закончил историю Антон, — и сказала: «Какой же ты чурбан бесчувственный, таким и останешься до скончания веков».

— Думаешь, проклятье?

— Я уже не знаю, что думать, — мрачно ответил Антон.

— И когда это было? — уточнил Семен.

Антон посмотрел в свой стакан и затушил окурок, и подумал, что, может быть, стоило закусывать; в голове уже поселился плотный туман.

— Неделю назад, — ответил он, — или около того.

— И ничего тебя в этой истории не смущает?

— Кроме того, что она была Светлой пятого уровня и вряд ли смогла бы проклясть Высшего? — невесело усмехнулся Антон.

— Это ты зря так рассуждаешь, — наставительно сказал Семен. — У женщин магия от рождения есть, никогда не знаешь, каким путем они пойдут в плетении заклинания, могут и Нулевого проклясть. Не смертельно, конечно, но даже самая слабая ведьма способна доставить достаточно неприятностей.

Антон уже не раз слышал эту теорию про особое женское колдовство, но всегда считал, что это касалось тех, кто пользуется силами природы, да и ему не приходилось сталкиваться с реальными подтверждениями.

— Тогда что?

— А то, — пояснил Семен, — что ты заметил только сейчас.

Антон ждал продолжения его мысли, суть доходить отказывалась.

— Ты жену свою обнимал, целовал, по голове гладил, что любишь, говорил?

Антон кивнул.

— И не заметил, что при этом чувств никаких не испытываешь?

Антон уставился на Семена, словно видел его впервые, и поймал его сочувствующий взгляд. Тот разлил им остатки виски и выкинул пустую бутылку. Антон пытался собраться с мыслями. Выводы напрашивались сами собой, но он не хотел в них верить. Они чокнулись и залпом выпили содержимое граненных стаканов.

— Не хочу вести душеспасительные беседы, — вздохнул Семен, — но, похоже, придется. Я люблю вас со Светой, вы ж мне как родные, но ведешь ты себя как мудак редкостный. Ты если ее разлюбил, так не держи рядом с собой, она девочка сильная, взрослая, видная, и без тебя прекрасно справится.

Антон покачал головой, он однозначно не хотел об этом думать. Потянувшись за следующей бутылкой, он чуть не навернулся со стула. Может, и стоило уже отправиться спать, но в последнее время сон тоже не приносил полноценного отдыха.

— Ты пойми, она ведь достойна, чтоб ее любили, на руках носили, окутывали вниманием и заботой, и если ты все это делать не хочешь, то не занимай чужое место, — закончил отповедь Семен.

— Психотерапевт хренов, — беззлобно отозвался Антон. Он понимал, что Семен прав, но оставалась последняя надежда: — Может, это просто действие проклятия, а мы тут сопли развесили. Расскажи мне про то заклинание.

— Про «Холодное сердце»-то? — Семен неодобрительно посмотрел на Антона, но налил им еще по пятьдесят грамм. — Это ж заклинание из арсенала Темных, с военных еще времен, давно я не слышал, чтобы его использовали.

— Не помешало бы больше подробностей, — жадно затягиваясь сигаретой, произнес Антон.

— Его использовали для того, чтобы лишить себя лишних чувств: ни вины, ни тоски, ни жалости. Для боевых действий, сам понимаешь.

— Ну действие довольно похожее, — признал Антон. — И как его теперь снять?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Семен. — Не думаю, что кто-то ходил с ним неделю. Думаю, что тут лучше обратиться к кому-то из старых Темных за советом.

Антон представил, как заваливается пьяный в дрянь в новогоднюю ночь к Завулону с фразой: «У меня тут на Светлану не встал, можешь мне чем-нибудь помочь?» Он хихикнул себе под нос, но отторжения эта идея не вызвала. Хотя что еще можно было ожидать от бесчувственного чурбана.

— Ладно, утро вечера мудренее, — произнес Семен, подпихивая Антону пепельницу поближе, — сейчас уже нет смысла дергаться. Завтра попробуешь что-нибудь раскопать, может быть, действительно есть проклятия со схожим действием.

Они выпили еще, обсудили пару отвлеченных тем, после чего Семен наложил на стол заклинание консервации пространства, чтобы не убирать нарезки и салаты в холодильник. После тяжелого дня диван в гостиной Семена показался Антону самым удобным на свете.

Утро, если таковым можно было назвать пять вечера, началось с раскалывающейся головы, а вовсе не с того, что все проблемы Антона развеялись как по волшебству. Горячий душ, чистка зубов и бутылка боржоми привели его, по крайней мере, в вертикальное положение, а черный кофе с любезно предоставленными Семеном бутербродами окончательно вернули Антона к жизни.

На повестке дня стояло два вопроса: стоит ли возвращаться домой и как бы аккуратно вызнать у Темных о снятии «Холодного сердца».

— Что надумал? — спросил Семен, когда Антон выкурил сигарету и схватился за телефон, надеясь, что у того достаточно заряда.

— Сначала разобраться с проклятием, а потом уже остальное, — уклончиво ответил Антон. — Может, в госпиталь наш наведаюсь, кто-нибудь, наверное, уже дежурит.

— Хороший план, — облегченно вздохнул Семен.

«Можем поговорить?» — отправил Антон сообщение Завулону. Тот не отвечал минут пятнадцать, за это время Антон успел перекурить еще раз, попрощаться с Семеном, обещая держать его в курсе, и выйти к машине.

«Красная Пресня, 23кБс1, заходи через служебный», — пришел ответ.

Антон забил адрес в навигатор и направился в путь. Стоило, конечно, посмотреть, что находится в этом здании, тогда, возможно, он меньше бы удивился, припарковавшись рядом с двенадцатиэтажным жилым домом. Он глянул на него сквозь Сумрак: на одной из табличек светился знак, что заведение было дружественным к Иным. Он подошел ближе и прочитал, что это элитный стриптиз-клуб «NUAR».

«Оригинальное место для встречи», — хмыкнул про себя Антон, но все же нашел служебный вход и, не стесняясь, прошел внутрь через первый слой Сумрака. В реальности там стоял сурового вида охранник, но, правда, обычный человек. Найти Завулона оказалось несложно — в единственном зале, который отгораживался от общего пространства дверью, а не плотными шторами.

Свет был приглушен, на экране телевизора мелькали полуобнаженные тела, Завулон развалился на одном из кожаных диванчиков, а на столе перед ним стояло несколько начатых бутылок алкоголя.

— С Новым годом, — вместо приветствия произнес Антон. Почему-то ему казалось, что Завулон в его жизни существовал вне времени и пространства, Антон никогда не мог сказать, сколько прошло с их последней встречи, словно он всегда был где-то рядом.

— Городецкий, — кивнул Завулон и даже слегка улыбнулся, как старому знакомому, — присаживайся, налей себе что-нибудь.

— Спасибо, — покачал головой Антон, — я за рулем.

Завулон приподнял одну бровь, а затем сел поровнее.

— Значит, по делу пришел, — утвердительно произнес он, — рассказывай.

Антон присел напротив Завулона и повертел в руках чистый бокал, поставленный для него. По пути сюда он думал, с какой стороны подойти к вопросу, но так ничего и не решил. Он прекрасно знал, что Завулон имел дурную привычку выдавать информацию порционно и по чуть-чуть, но в этот раз надо было вытянуть максимум.

— Сразу оговорюсь, что это личное и к Дозорам отношения не имеет, — предупредил Антон.

Завулон подчеркнуто вежливо кивнул, позволяя Антону начать рассказ.

— Что тебе известно о заклинании «Холодное сердце»?

— Думаю, то же, что и тебе, раз ты уже выяснил название, — усмехнулся Завулон, — так что стоило бы уточнить контекст вопроса.

— Меня интересует, как его снять.

Завулон пристально посмотрел на Антона, словно пытаясь в голове выстроить теорию, почему подобная информация могло тому понадобится, или просканировать его ауру на предмет использования этого заклинания. Видимо, не придя ни к каким конкретным выводам, он произнес:

— Как ты понимаешь, Иные хоть и превосходят людей по некоторым параметрам, но все же не сильно далеко ушли от животных. Базовые инстинкты никто для нас не отменял. «Холодное сердце» блокирует не просто чувства и эмоции, а в первую очередь инстинкты самосохранения и власти. А уже во вторую — половые. Соответственно, начинать снимать его надо в обратную сторону.

— Это я уже пробовал, — мрачно ответил Антон, мысленно прикинув, что, собственно, это и было его проблемой.

— Каким, интересно, образом? — расхохотался Завулон. — Под покровом темноты в миссионерской позе?

— Даже если и так? — ответил вопросом на вопрос Антон. Невыносимо хотелось курить, но на это сейчас отвлекаться было нельзя.

— Попробую объяснить еще раз, — со вздохом произнес Завулон. — Исполнение супружеского долга – это не про половой инстинкт. Для разблокировки чувств тебе нужно пробудить базовое, животное желание. Сейчас проведем эксперимент.

Его глаза затуманились, похоже, он связывался с кем-то за пределами этой комнаты. Антон уже успел подумать, что, возможно, стоило согласиться на предложение выпить, а после просто отрезвить себя заклинанием.

В дверь коротко постучались, и, дождавшись положительного ответа Завулона, к ним присоединились двое. Антон машинально просканировал ауры, впрочем, они и не закрывались: оба Темные, парень и девушка, не выше шестого-седьмого уровня. Музыка в колонках сменилась, заиграла композиция «Buttons» The Pussycat Dolls, и девушка начала продвигаться ближе к Антону.

— Ну, допустим, — пробормотал Антон. — А парень зачем?

— Я же не знаю, какие у тебя тайные желания, — со вздохом произнес Завулон.

Антон хотел было указать на обручальное кольцо, но внезапно обнаружил, что забыл его в ванной Семена. Он сказал себе, что нужно обязательно заехать за ним, прежде чем возвращаться домой.

На девушке была кожаная мини-юбка и такой же черный жакет, под котором обнаружился лифчик и портупея. Она без капли сомнения начала сексуально двигаться под музыку, но это не производило на него никакого впечатления.

— Я вообще блондинок предпочитаю, — нашелся Антон.

— Анита, помоги гостю, — скомандовал Завулон.

На глазах Антона темненькая девушка отрастила светлые волосы и продолжила свой соблазняющий танец.

«Метаморф, — подумал Антон, — слабенький, но все же метаморф, зачем ей работать в таком заведении?»

Она сбросила свою юбку, приблизилась к Антону вплотную и фактически села к нему на колени, исполняя приватный танец. Сзади на плечи ему положил руки парень, Антон ощутил мимолетное воздействие инкуба, но это не сильно помогало. Он чувствовал себя абсолютно спокойным и равнодушным к происходящему.

— Трогать можно, — разрешил Завулон, наблюдая за ходом эксперимента. Его глаза блестели, видно было, что он забавляется сложившейся ситуацией. Анита, словно эти слова были для нее, положила руки Антона на свои ягодицы и потерлась грудью о его лицо. Руки парня блуждали по торсу Антона; тот и не заметил, как с него сняли свитер и он остался в одном футболке.

— Если вы планировали устроить оргию, то, боюсь, сегодня неподходящий день, — честно сказал Антон в промежутке между песнями, но Темные явно не собирались отступать без команды шефа. Завулон саркастически улыбнулся, но промолчал.

— Совсем ничего? — спросил он Антона спустя еще пару минут.

Антон помотал головой. Он неожиданно понял, что даже не знает, что бы он сейчас ощущал, будь все в порядке с его чувствами. Возбуждение, дискомфорт или неприязнь? Завулон махнул рукой подчиненным, и те молниеносно собрали сброшенные вещи и поспешили за дверь.

— И давно это с тобой? — поинтересовался Завулон, продолжая внимательно смотреть на Антона.

— Судя по всему, больше недели, — неохотно сказал Антон, доставая из пачки сигарету. Завулон любезно поднес ему язычок пламени, зажатый между пальцами, а после и сам прикурил.

— Тогда «Холодное сердце» можно исключить, — заключил он.

— Почему?

— Ну что за вопрос, — упрекнул Антона Завулон. — Поверь мне, пьешь, ешь и спишь ты не потому, что действительно хочешь этого, а потому, что так работает твой инстинкт самосохранения. Конечно, Иные и без воздуха могут прожить больше, чем обычный человек, но долго функционировать без закрытия базовых потребностей не смогут и они.

Антон неуверенно кивнул, выдыхая струйку дыма в потолок. Бутылки на столе выглядели все более привлекательными, чем сильнее он запутывался в происходящем.

— Это же заклинание может использоваться как боевое, пусть и отсроченного действия, — продолжил Завулон, затягиваясь, — потому что начисто блокирует не только любые эмоции, но и все потребности, включая самые простейшие, необходимые для выживания индивида. И если вовремя не заметить его применение, то Иной достаточно быстро истощает свои ресурсы.

Он помолчал, докуривая, после чего добавил:

— А ты, Городецкий, насколько я вижу, в добром здравии, хоть и заторможенный немного.

— Вопроса это не отменяет, — поморщился Антон.

— Встань.

Антон недоуменно посмотрел на него, но поднялся с дивана. Завулон вывел его на свободный от мебели участок и запустил сканирование.

— Хм, действительно похоже на «Холодное сердце», — развеселился Завулон, — правда, на его светлый аналог. Я с таким раньше не сталкивался, но похоже на облегченную версию, значит, гипотетически план должен был сработать.

— Но не сработал, — пожал плечами Антон. Он с сожалением признавал, что у него самого не было ни одной идеи. Фоновая музыка все еще не сменила своей направленности и заиграла самая банальная песня для стриптиза всех времен и народов: «Stop». Завулон сократил расстояние между ними до нескольких сантиметров.

— Что ты задумал? — на всякий случай уточнил Антон, вдыхая аромат парфюмерной воды Завулона, смешанный с терпким запахом алкоголя и сигарет. Только сейчас Антон заметил, что Завулон выглядит растрепанным: взъерошенные волосы, на незаправленной рубашке расстегнуты три верхние пуговицы. Он осознал, что отвлекает Темного от отдыха своими проблемами: вполне возможно, тот забавлялся тут с красивыми девочками до его прихода.

— Проверить последнюю теорию, — вкрадчиво прошептал Завулон ему на ухо, после чего уткнулся Антону в шею. Он повел носом выше, к челюсти, и Антон иррационально подумал, что стоило побриться, прежде чем приезжать.

— В чем она заключается? — спросил он, чтобы отвлечься от ситуации.

— Что при отсутствующем половом инстинкте тебя и не должны возбуждать собственные активные действия, потому что процесс тебе неинтересен. Визуально тебя тоже не проймешь, как мы уже поняли, а вот физическое воздействие может сработать, — на этих словах он забрался горячими ладонями Антону под футболку, — поэтому, Городецкий, будь добр, отключи голову и сосредоточься на телесных ощущениях.

Антон закрыл глаза. Пальцы Завулона гуляли по его спине, вырисовывая замысловатые линии и завитушки. Антон не мог не признать, что это было приятно, но в этот момент Завулон впервые коснулся его шеи губами. От неожиданности у Антона вырвался рваный вздох. Он не заметил, когда успел вцепиться в плечи Завулона и откинуть голову, предоставляя больше доступа. Тот тут же воспользовался этим и провел языком по ямочке между ключицами.

Чем больше Антон падал в глубину своих ощущений, тем сильнее чувствовал, что его разум заволакивает пелена, словно при алкогольном опьянении, а Завулон продолжал неторопливо его ласкать, слегка засасывая кожу. Его шея горела от влажных поцелуев, а нервные окончания посылали в мозг сигналы, что Антону очень хорошо, но все они словно наталкивались на стену, не давая в полной мере ощутить удовольствие.

Завулон слегка прикусил Антону мочку уха, его руки сместились, поглаживая Антона от ключиц до пояса джинсов, лишь слегка задевая его соски. Завулон вернулся к его шее, и Антон почувствовал, что с глубины поднимается желание вжаться в него. Пальцы Завулона скользнули под ремень, поглаживая низ живота, и Антон почувствовал, как начинает дышать учащенно.

— Oh you'd better stop before you tear me all apart. You'd better stop before you go and break my heart, — низко пропел Завулон, обжигая горячим дыханием ухо и щеку, отчего кожа Антона мгновенно покрылась мурашками. Что ж, он и до этого замечал в себе нездоровую реакцию на вкрадчивые интонации Завулона, которые тот включал наедине с ним. Антон почувствовал, как кровь устремилась к паху, и резко распахнул глаза. Он встретился взглядом с Завулоном и облизнул пересохшие губы. Сердце билось как сумасшедшее, Антон был уверен, что и Завулон слышит это, несмотря на играющую музыку.

— Твоя теория оказалась верна, спасибо, — охрипшим голосом произнес Антон; возбуждение, смешанное со страхом, что кто-то войдет, мешали ему думать хоть сколько-нибудь связно.

Завулон сделал глубокий вдох и выдох, после чего убрал руки в карманы брюк. Антону мгновенно стало холодно и неуютно, захотелось поскорее натянуть свитер и сбежать отсюда подальше.

— Отлично, — кивнул Завулон и вернулся на диван. Он кинул в низкий стакан с толстым дном пару кубиков льда, которые, судя по всему, предохранялись от таяния с помощью заклинания. Налил себе золотистого напитка на два пальца и сделал приличный глоток. Антон наблюдал за этим как завороженный, не зная, куда себя девать.

— Но это был только первый этап, — продолжил Завулон. — Теперь тебе стоит наведаться к целителю и восстановить баланс нейротрансмиттеров, чтобы вернулись остальные чувства.

Антон подобрал с пола свитер и натянул его; хотелось поправить член, чтобы ширинка так не давила, но вместо этого он спросил:

— Почему метаморф работает в таком месте? И что вообще за странный выбор? — он обвел глазами помещение.

— Только стал приходить в себя — и сразу задаешь много ненужных вопросов, — расхохотался Завулон. — Начинаю думать, что безэмоциональным ты мне нравился больше.

— И все же?

— Платят хорошо, тепло, уютно, безопасно, — ответил тот, то ли на первый вопрос, то ли на оба сразу.

— Но…

— Иди, Городецкий, — покачал головой Завулон, закуривая.

Антон неловко помялся на пороге, неуверенный в том, что ему действительно стоило бы сделать.

— Спасибо, — наконец сказал он.

— Иди, — повторил Завулон, — должен будешь.

«Натурой отдашь», — мысленно закончил за него расхожее выражение Антон, выходя за дверь.

По дороге в офис его откровенно потряхивало от собственных фантазий. Тех самых, за которые он непременно поплатится, когда к нему вернется чувства стыда и вины.

«Он просто проверял теорию», — попытался Антон успокоить взбушевавшиеся гормоны.

«Ага, эксперимент. На который ты повелся», — обрубил внутренний голос. Вести диалог с самим собой оказалось довольно бессмысленным занятием.

В офисе он сразу отправился на полуподвальный этаж, надеясь, что в госпитале кто-то дежурит вечером первого января. На его счастье, там нашелся Иван, читавший какую-то книгу, Антон не успел разглядеть название.

— С Новым годом, Антон! — поприветствовал его целитель. — Что-то случилось?

Антон пожал протянутую руку, не зная, как правильно сформулировать просьбу.

— Случилось, но не сегодня, — начал он, припоминая, как там сказал Завулон. — Можешь восстановить баланс нейротрансмиттеров?

Глаза Ивана округлились, и Антону пришлось кратко пересказать историю его неудачного опыта наблюдателя у Темных.

— Да, — протянул Иван, — задачку ты мне задал. Ладно, ложись на кушетку, сейчас решим.

Полное сканирование заняло у него около пятнадцати минут, после чего лицо целителя посветлело:

— Давно я не видел последствий этого проклятия, оно ведь раньше чаще встречалось — когда я еще в губернии работал. Жены неверных мужей, обманутые любовницы, стихи Бернса про лорда Грегори помнишь?

Антон покачал головой, не понимая, к чему клонит Иван.

— Я про то, что когда женщина разочаровывалась в мужчине, в его способности к любви и состраданию, то часто в сердцах бросала подобные злые слова. Знаю, Темные даже его в заклинание превратили, только там на похоти все завязано, снимается гораздо проще.

Антон нервно сглотнул и спросил:

— А у Светлых?

— Им чувства важны, — пояснил Иван. — Повезло тебе, что ты счастливо женат, Антон, а то неизвестно, сколько бы так проходил. Бывали случаи, что проклятые просто кончали с собой от пустоты жизни.

— Да уж, — покачал головой Антон.

— Пара манипуляций — и будешь как новенький, — Иван позволил себе улыбнуться. — Единственное, я рекомендовал бы тебе остаться здесь и поспать, пока идет восстановление. Также помни: в первые сутки эмоции могут быть обострены несоразмерно событиям. Это, конечно, необязательное условие, особенно для мага вне категорий, но предупредить я обязан.

Антон благодарно кивнул и ослабил защиту, чтобы заклинания Ивана легли максимально комфортно. Спустя несколько мгновений на него обрушились словно все чувства разом, его бросало от панической дрожи до состояния эйфории, словно организм решил, что нужно восполнить все то, что он пропустил за неделю замороженности. Через несколько минут Ивану удалось стабилизировать его состояние, и на Антона напало такое чувство усталости, словно не он проснулся буквально часа четыре назад. Так что, едва сказав: «Спасибо!» — он отправился в гостевые комнаты и, наложив пару охранительных заклинаний, вытянулся на одноместной кровати.

Снилось ему почему-то детство, родители и бабушка, первая любовь, школа. Проснулся он через десять часов и, в принципе, чувствовал себя так бодро, как не случалось с ним уже довольно давно. Единственное, что его удручало, так это то, что за это время смартфон полностью разрядился. Впрочем, если было бы что-то срочное, то Светлана дозвонилась бы и на выключенный телефон.

Он не торопясь собрался, заехал за обручальным кольцом к Семену, который напоил его свежесваренным кофе и расспросил все подробности работы с Иваном. Антон опустил в рассказе встречу с Завулоном, он и в своей голове предпочитал блокировать все мысли об этом. Он хотел просто поехать домой и убедиться, что все нормально, что у него есть его семья, которую он действительно любит.

По пути домой он с удивлением заметил, что украшенные елки то тут, то там начали его радовать. Антон рассмеялся в голос, жизнь снова стала казаться ему прекрасной. Когда он переступил порог, первым делом к нему кинулась обниматься Надя. Он прижимал к себе свое светловолосое чудо и чувствовал себя самым счастливым человеком.

— Пап, тебя долго не было, — тихо сказала она.

— Я не специально, Надюш, — пробормотал Антон, целуя ее в макушку, — целитель просил остаться под его наблюдением, еще и телефон разрядился.

— Ты заболел? — смущаясь, спросила она.

Антон понимал, что Надя могла придумать что угодно, пока он две ночи не был дома без всяких объяснений, и вряд ли Светлана стала бы ее обманывать, говоря, что он на работе. Он повесил куртку на вешалку и разулся.

— Немного. Попал под проклятье, — пояснил Антон, улыбаясь, и, увидев недоуменное выражение ее лица, добавил: — Сейчас уже все хорошо.

Светлана, все это время стоявшая прижавшись к косяку двери, ожила:

— Беги собираться и позвони Кеше, через полтора часа нам надо быть на вокзале.

— Привет, — сказал Антон, подходя к жене.

— Здравствуй, Городецкий, — все еще злилась.

Антон обнял ее и изо всех сил прислушался к своим чувствам. Все, что он хотел ощутить, — любую эмоцию, на основе которой можно было сказать ей «люблю». Его затопили беспросветные нежность, благодарность, уверенность в ней и в завтрашнем дне, тепло и, убивающая все его надежды, светлая грусть. Он легко коснулся ее щеки целомудренным поцелуем.

— Что с тобой успело стрястись, пока мы не виделись? — с иронией произнесла она.

— Долгая история. — Антон начал в третий раз пересказывать происшествие недельной давности, а также отрепетированную с Семеном версию событий.

— Завтракать будешь? — неожиданно спросила Светлана, когда он закончил.

— Угу, — кивнул Антон. За стеной раздавался голос Нади, она уже созвонилась с Кешей, и, как показывала практика, это было надолго.

Светлана поставила перед ним тарелку с омлетом и налила кофе в две чашки. Она плавно опустилась на стул напротив Антона и спокойно сказала, глядя ему в глаза:

— Твоя история многое объясняет — кроме того, что послужило спусковым крючком, чтобы стало возможным проклятие снять. — Антон открыло было рот, но Светлана отмахнулась: — Но про это я знать не хочу.

Антон кивнул, он был благодарен ей за понимание, которого он сейчас совсем не заслуживал.

— А что ты хочешь знать? — вопросительно посмотрел он на Свету. Он мог предсказать ответ, и, как бы ему ни хотелось избежать этого разговора, он не желал оставлять его до возвращения Светланы и Нади с каникул.

— Ты меня любишь? — честный вопрос.

— Люблю, — нечестный ответ, если не добавить к нему пояснений. Антон прислушался к бушующим внутри него эмоциям и дополнил: — Как друга, как мать Нади, как одного из самых близких мне людей, как человека, на которого я всегда мог и могу сейчас положиться, как ту, кому я доверяю больше самого себя.

Из его глаз покатились слезы; прямо сейчас он был готов прожить еще лет сто, не испытывая большего, если бы только это сделало ее счастливой, если бы только она согласилась. Но Светлана печально покачала головой, не принимая его ответа.

— Вы ругаетесь? — явно смущаясь, что прервала их, спросила Надя, заходя на кухню.

— Нет, — ответила за двоих Светлана. Надя подалась к матери и вопросительно посмотрела на Антона.

— Конечно, нет, — подтвердил Антон, шмыгнув носом и утирая соленые капли, докатившиеся до небритого подбородка.

— Кеша спрашивает, можем ли мы его забрать, Ольга Юрьевна приболела.

— Да, без проблем, — ответил Антон и вернулся к остывшему омлету. Надя кивнула и пошла перезванивать своему другу.

Светлана пила кофе, молчание повисло в кухне, и она собиралась с силами, чтобы его нарушить.

— Формальности уладим, когда закончатся выходные, — спокойна произнесла она, забивая последний гвоздь в крышку гроба их супружества.

— А ты? — невпопад спросил Антон; внутри скреблись кошки размером со слона.

— И я, — просто ответила она, и до Антона, наконец, дошло, что никакой жертвенности от него не требовалось. Ей так же, как и ему, было невыносимо жаль несбывшихся планов, устроенной жизни, несостоявшихся отношений, но вместе с тем она почувствовала себя освобожденной. Словно давно склонялась к этому решению, но все было слишком хорошо, чтобы на что-то жаловаться.

Поездка прошла спокойно, и в целом ничто не напоминало о разговоре, состоявшемся менее часа назад. На вокзале Антон приметил несколько цыган, но среди них не было той, что встретилась ему перед новым годом. Видимо, так уж они поделили территорию, но в голове все равно прозвучал голос нестарой еще женщины: «…И не поздней Рождества», только теперь ему перестало казаться это смешным.

Светлана едва коснулась губами его щеки и вместе с детьми села в электричку. Антон помахал им в окошко и нога за ногу поплелся к машине. Его ждала пустая квартира и полный раздрай в собственных мыслях и чувствах. Дома он сразу же зашел в ванную, с четким намерением помыть голову с мылом изнутри.

Антон стоял под душем минут сорок, надеясь, что это поможет смыть тоску, поселившуюся в его душе. Жалеть себя — это вообще очень увлекательное занятие, за ним можно провести даже годы, если постараться. Когда он заметил золотое кольцо Светланы, которое она оставила на полочке в ванной, то круговорот мыслей начался по новой. Он успел уговорить себя, что семью надо сохранять для Нади, потом: что сможет возродить их чувства со Светой, затем: что это просто кризис, который надо пережить. Антон переходил от отрицания к гневу, затем к торгу, и так по несколько раз.

Вышел из ванной Антон абсолютно разбитым, руки мелко тряслись, он уже десять раз пожелал недоброго бабушке-ведунье, потом проверил, не подвесил ли воронку над ее головой, и развеял остаточные эманации злости и обиды, которые успел на нее прицепить. Взгляд уцепился за сигареты, лежавшие на подоконнике. В этом доме вообще все осталось так, как и было, кроме его семьи.

Он прикурил от язычка пламени, который зажал между большим и указательным пальцами, ровно так, как это делал Завулон. Жадно затянулся, выдохнул горький дым и сел на стул. Картина не складывалась. Судя по тому, что рассказал Иван, у него должны были быть чувства к Завулону на момент наложения проклятья, и Антон попытался проанализировать прошедший год.

Ок, он мог смело признать, что после истории с пророком между ними не осталось и капли вражды. Мог сказать, что за последнее время они стали общаться гораздо больше в околодружеском ключе и иногда видеться в неформальной обстановке. Антон даже согласен был с тем, что порой восхищался Завулоном, когда тот рассказывал ему интересные истории из своего прошлого. Но говорить о каких-либо чувствах было просто неуместным.

Антон убеждал себя, что вчерашние события не имеют никакого значения. Да, Завулон ему помог, пусть и не самым обычным способом, но в этом не было двойного дна.

«Напоминаю, что ты говоришь о главе Дневного Дозора», — язвительно вклинился внутренний голос. Антон затушил сигарету и сжал виски руками, словно его голова пыталась разорваться от переполняющих ее мыслей. То, что он не представлял для Завулона интереса, было очевидным, но при одной мысли о его губах по телу проходила недвусмысленная дрожь.

«Значит, тебя останавливает только то, что для Завулона это был всего лишь обыденный эпизод долгой жизни?» — спросил он сам себя.

«Ну просто мастер отрицания очевидного», — выдал Антон себе диагноз.

Из кухонного шкафчика заманчиво поблескивала бутылка водки, в холодильнике нашлась закуска, которую предусмотрительно подготовила Света. Он выпил пару рюмок, ему все же нужен был трезвый разум, чтобы разобраться с тем, что делать дальше.

До вечера он маялся в пустой квартире, куря в форточку на кухне и гоняя все те же мысли по кругу. По крайней мере, ему необходимо было выяснить, что он теперь должен Завулону. Антон, конечно, тогда сразу обозначил, что пришел не от лица Ночного Дозора, но ожидать можно было чего угодно. На кресле нашлись выглаженные Светой темно-бордовые брюки и тонкий черный свитер. Ее способности к спонтанному прорицанию неоднократно спасали Антона, но сейчас его это не радовало.

Он открыл перед внутренним взором Линии Вероятностей. Считалось, что в среднем Иные способны просматривать их для себя, своих друзей и родных на несколько часов вперед. Когда на его карте образовался еще один «близкий человек», Антон не знал. Одна из линий наливалась цветом, показывая, что буквально в течение часа они с Завулоном встретятся в том же месте.

Антон все-таки побрился, отгоняя от себя все недобрые мысли на этот счет, и вызвал такси. Переехал Завулон, что ли, в этот стрипушник, или правильно было назвать его борделем для Иных? Антон помотал головой и пообещал себе навести справки об этом заведении.

Он зашел тем же путем, что и в первый раз; ладони стали влажными, а в животе поселилось сладкое щекочущее чувство.

«Ну как будто на первое свидание с девушкой идешь», — мысленно одернул он себя, но его сердцебиение еще сильнее участилось.

Уже рядом с комнатой, в который должен был находиться Завулон, Антон услышал окрик кого-то из Темных:

— Шеф просил его не беспокоить!..

Антон мысленно усмехнулся, что, к счастью, Завулон не был его шефом, и сотворил сферу, укрывающего его и вход в помещение от любого внимания. Он скинул куртку на вешалку и услышал недовольный голос Завулона, который на шум приподнялся с дивана:

— Вадик, я, кажется, велел убираться к чертям?

«Вадик, значит, — мысленно хмыкнул Антон. Он даже представлять не хотел свое тело, одетое лишь в тонкие полоски черной кожи, развратно двигающееся в приватном номере. — Еще один метаморф, похоже, точно надо будет разузнать подробнее».

— А если я не хочу? — пошел Антон ва-банк.

— Так гораздо лучше, — рассмеялся Завулон и, смирившись, добавил: — Ну, тогда танцуй.

Антон не ожидал такого поворота событий, но отступать было некуда. Незаметный взмах кончиками пальцев, и трек сменился на «(I've Had) the Time of My Life», а Антон попытался воскресить в памяти финал «Грязных танцев». До пластики незабвенного Патрика Суэйзи ему, конечно, было далеко, но это всяко лучше, чем пытаться изображать стриптиз.

Он сделал характерную проходку и встал за столом напротив Завулона. Антон начал входить в роль, призывно двигал бедрами и сделал вполне грациозный оборот вокруг своей оси. Завулон поманил его пальцем, и Антон, принимая правила игры, присел к нему на колени, занимая позу наездника и не прекращая танца. Мгновенно руки Завулона оказались в задних карманах брюк Антона, вынуждая притереться ближе.

— Очень похоже, — признал Завулон и прижался носом к впадинке между ключицами, — даже пахнешь так же.

Одно резкое движение, и Антон оказался зажатым между диваном и Завулоном. Тот мгновение смотрел на его ауру, подтверждая свои подозрения.

— Черт, — улыбнулся он и утвердительно произнес, — Городецкий.

Ответить он Антону, конечно, не дал, закрывая приоткрытый рот поцелуем. Антон отдался на волю умелых губ и языка Завулона, возбуждение отключало любые связные мысли. Спустя пару минут они провалились в любезно развернутый портал, направляющий прямиком, как понял Антон, на кровать в спальне Завулона. Тот ненадолго отвлекся для того, чтобы стянуть с Антона мешающий свитер, Антон в ответ стащил с него рубашку и прижался торсом к голой коже. Прикосновения обжигали и заставляли желать все большего. Ощущения были настолько яркими, что сводили с ума, лихорадочные поцелуи, поглаживания и ласки помогали забыть о том, что в мире существует кто-то, кроме них двоих.

Когда между ними не осталось преград в виде одежды и Завулон скользнул стоящим членом вдоль его напряженного ствола, Антон застонал в голос. Он чувствовал себя подростком, который наконец дорвался до секса; гормоны бушевали в нем с утроенной силой. Когда Завулон обхватил оба их члена, Антону пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не кончить в то же мгновение от остроты ощущений. Завулон покрывал его поцелуями и укусами, ловя удовольствие от хриплых вскриков Антона. Антон и забыл, что его тело может быть настолько чувствительным, и старался вернуть ласку. Он присоединил свою ладонь к руке Завулона, подведя их к краю в несколько движений. Краски и ощущения были выкручены на максимум. Оргазм накрыл Антона словно цунами, даря ни с чем не сравнимое чувство высвобождения. Завулон, толкаясь бедрами, выплескивался вместе с Антоном, как заведенный повторяя: «Да-да-да».

— Если ты думаешь, что я засчитаю это за возврат долга, то ты ошибаешься, — со смешком произнес он, отдышавшись.

Антон чувствовал себя нереально счастливым и даже думать не хотел о том, что это может быть лишь эффектом от снятия проклятья. Он потянулся к его губам и, прежде чем снова поцеловать, ответил:

— Позже обсудим.