5.42

[Миры Лукьяненко. Фест]

Дозоры
Завултон. Антон с Завулоном дожили до счастливого будущего. Деятельность Дозоров на фоне космических кораблей и новых планет.

Comments

[~Иньянна~]

Гость, ого!

[Bullina Lineata]

Уваааа! Дадададда! Щааастьеее

[Гость]

давайте я быстренько довыкладываю черновой вариант, а то мне аж стыдно, что я вот стооооолько тысяч лет заставляю вас ждать. А потом уже спокойно буду редактировать весь текст, потому что правлена всего треть столько ждать - я сама представляю, как тяжело!

исполнение 1 часть 23/?
Не произошло ничего странного - не взорвалась сверхновая, не пошел вразнос субатомный реактор, не наступил стихийный апокалипсис, которого так боялись лет сорок назад все обыватели планет земного типа.
Просто Антоний вдруг оказался посреди туманной и пыльной тропы в сером ничто. Каменная дорожка, состоящая из плотно подогнанных серых булыжников, ударила под ноги, даря хоть какое-то ощущение реальности, а серое ничто вдруг представилось Сумраком. «Это твой дом», - шепнуло в спину смутно знакомым голосом. – «Это твоя семья. Мать. Лоно».
Для «дома», «лона» или «семьи» Сумрак всегда обходился с ним слишком жестоко. Хватило сумеречной комы, тысяч и тысяч жестких выкидываний в реальность, постоянного болезненного давления или того срыва совсем недавно, когда он пытался войти в аналитический транс, чтобы ненавидеть, нетерпеть Сумрак.
А дальше серое ничто вдруг скрутилось, смялось, вытянулось длинной лентой, словно тряпка на ураганном ветру и свернулось кольцом вокруг Антония. Он с удивлением осознал, что раньше это ничто было бесконечно-большим, словно следствие закона Хаббла-Дуайта действует и на Сумрак. Пока изменения с лентой всеобъятного ничто отвлекали внимание Антония на себя, изменения стали происходить и с ним. Антоний вдруг почувствовал, как цветные, яркие картинки стали заползать в голову, словно скользкие змеи, фигурирующие, как объект поклонения в одном из религиозных культов. Эти змеи несли верующим перерождение…
Ему виделись люди. Люди, одетые строго и серо, и единственным унаваемым, не усколзающим от взгляда пятном были из лица. Они шли ему навстречу, и он узнавал их лица, голоса, повадки. Они шли нескончаемым потоком – все вместе и по отдельности, но от этого не теряли общности. Они шли, и вместе с ними он обретал память…
Светлана и Надежда – две его самые главные девочки; Ольга – с лукавой усмешкой; Ирина – девушка-студентка, с которой он встречался в университете; Бердан – старый друг, с которым они многое натворили; Гесер – его бессменный начальник на протяжении долгих и насыщенных лет; Семен - извечный собутыльник и надежный товарищ; балагур Лас; молчун Медведь; мама, родная и терпеливая; отец – с жесткими складками у губ; Костя – мальчик с большими и светлыми надеждами; Завулон – противник…
Воспоминания Антона Городецкого не доминировали, не преображали Антония, люди, пришедшие из глубин памяти не замещали никого, они становились рядом с теми, настоящими, которые принадлежали Антонию – он отлично помнил и матушку – научного работника, которая бывала дома хорошо если в праздник, не забывал и старых друзей молодости, и тех, с кем подружился в школе Иных, принадлежащей Московскому региону. Помнил он и своих женщин, всех до одной, а их было много - очень уж привлекал сдержанный, отстраненный Антоний. Он, оказывается, всегда был гетером, вот только Завулону на это было наплевать.
Помнил Антн и то, кем был в прошлой – тысячи тсяч лет терпеливого ожидания – жизни! Тигр, сумрачное воплощение Сумрака, его длань и Воля, его рука в мире смертных, самопроизвольно зародившийся разум, создавший себе тело, а после, после встречи с Антоном-донором, эмоции. О, эта упоительная игра в жизнь! Ради неё он отказался от все ведения, всесилия Сумрака, ради того, чтобы стать частью живого и чувствующего конструкта по имени Антон Городецкий!
Как же иронично! Боль Сумрака от расставания с одним из его частей и породила и Мрак, и Свет! Тело Бога Триединого отказалось от своей природы, чтобы родиться в смертном сыне… фанатики от религии повесились бы от такого знания.
Это было слишком больно – вспоминать, и Антон отдался на волю свернувшегося вокруг него, как большая кошка, Сумрака. И тот обнял Антона, усыпил его тихим мурлыканьем, напоминая, и правда, тихий дом…

[Гость]

исполнение 1 часть 24/?
- … нет ничего. Серо, так серо. Глупо, пусто, глухо. Холодно. Пусто. Нет ничего… ничего… - шепчет он, качаясь из стороны в сторону. – Больше… нет.
Он сидит посреди разрушенной, разгромленной комнаты и смотрит на свои дрожащие пальцы. Пальцы ровные, тонкие, без малейшего намека на привычные мозоли. Кольца-амулеты - много. Запястья неширокие, похожие на женские – но он прекрасно знает, что этими руками может сломать хребет смилодону, что как-то и проделал тысячи полторы лет назад. Тогда он думал, что это был последний оборотень-смилодон в мире… тогда.
Мысль цепляется за мимолетное воспоминание и выбрасывает его в суровую, холодную реальность, где еще вьется дымок от тлеющего дерева, где огненные подпалины на стенах соседствуют с полосками ледяных дорожек и мертвым прахом.
Вдруг он подскакивает, осененный пришедшей мыслью и резво подается вперед, чтобы оказаться на коленях в пяточке нетронутого пространства у распятого силой на полу тела молодого светловолосого человека и прикоснуться к его шее. Вслушивается в редкое биение его крови и выдыхает растерянно-радостно:
- Жив! Ты жив, мальчик!
Сила его истощена, поэтому он с трудом поднимает на руки молодого человека и несет его в соседнюю комнату. Дверь перед ним распахивается сама, отчего он несколько секунд непонимающе на нее смотрит. Потом, решив повременить с возвращением памяти, он кладет свою ношу на кровать и опускается на край кровати, усмехаясь.
- Думали - не знали, а оно вон как вышло, Антошка, - говорит Завулон устало, - Смотри, как все повернулось.
Он гладит Антония по длинным волосам, думая о чем-то своем.
- Гляди-ка, как ты вывел меня из себя, мальчик. И не думал, что испугаюсь.

В себя Антон приходит на кровати в спальне. В их комнатах тихо, не чувствуется присутствия Завулона – еще несколько секунд Антон забавляется непривычно свободным течением силы, пока не осознает, что он… что…
- Б*дь! – выдает он растерянно. – Какого черта!
Антон подскакивает, совершенно не обращая внимания на слабость. Он вваливается в гостиную и, наставив палец на Завулона, спрашивает разъярённо:
- Какого черта ты напал на меня?
Завулон удивленно поднимает брови и спрашивает:
- А как мне было прекратить твою истерику?
Городецкий молчит, хмурится. У Завулона, конечно, извилистые пути, как и Тьмы в целом, но вряд ли он смог бы остановить истерику истерикой.
И тогда у Антона не остается сил и он, схватившись за волосы, садится прямо на пол.
- Ты же мог сжечь мне мозг! – говорит он шепотом. – Я вообще удивляюсь, как ты мне его не выжег? – он поднимает взгляд на Завулона и спрашивает: - Это невозможно… как я выжил?
- Несколько минут ты был мертв, - любезно поясняет Завулон и, возвращаясь к ленте, совершенно забывает добавить, что не знает, каким чудом Городецкому удалось выжить.

… и наступила тишина. Тишина в мыслях, тишина вокруг. На несколько мгновений Антон перестал существовать. Вся его сумасшедшая, изломанная, сумрачная жизнь просто не укладывалась в его голове, он не мог пережить столько всего. И то, что заставило его уйти, перестать быть, снова вернулось к нему: самое страшное – память.
Обжигающее осознание того, что его солнышко, его милая, всесильная, самая лучшая дочь, его Наденька предпочла развоплотиться, а его Свет, его любовь, Светлана – сошла с ума. И его уход, его самопожертвование, самоубийство лишь стало окончательным аккордом этой некрасивой, отвратительной песни жизни семьи Иных. Громаднейшая афера Завулона, превратившаяся из борьбы ща влияние в случайное ревоплощение Абсолютного Темного, столь древнего, что его имени не сохранила память старейших Иных. Ревоплощение в… кого бы? Попавшим под руку Завулону Иным оказался Высший Светлый Антон Городецкий, которому оказалось под силу противостоять ревоплощению. Но сила… великая, невозможная мощь Темного, она прорвалась сквозь барьеры воли, именно эта сила и убила Антона. Именно это происшествие и стало началом зарождения Мрака и Сияния, двух полюсов сил, сил дочери и отца.
Это было невозможно, невероятно, необыкновенно, великолепно, сильно! Это перекрыло всю его боль, весь его страх, всю его безнадежность – он растворился в Сумраке, он познавал Сумрак снова – с точки зрения уже чувствующего, а не всеведающего существа. Он сливался с сумраком, как часть его (немаловажная, сильная часть). Мир выцвел, потерял краски, но приобрел взамен выпуклые, четкие, ясные детали – новые грани ощущений и чувств предстали перед ним в Сумраке. Не цвета, а предчувствия цвета, не звуки, а предвкушение звучания, не вкус, а ощущение вкуса, не касание, а предвосхищение касания. В Сумраке не существовало времени и пространства, а было лишь знание, мгновенное познание, легчайшие оттенки существования, меняющие друг друга беспрестанно. Но Сумрак безжалостен. Антон сам не осознавал, пока не вырвался из него, что тот постепенно растворял личность Антона в себе, постепенно Антон терял себя, терял воспоминания, стирались грани личности в Всепожирающем Сумраке.
И тогда родился мальчик Антоний. Мальчик, в чем-то много лучший, чем Антон, лишенный его недостатков и глупости, мудрый, умный и сдержанный мальчик Антон. Его душа, похожая на монолит, не трепетала под ветром жизненных откровений и открытий, как душа Антона, она горела четко и ясно.
Вот уж действительно, бог из машины… Антон молчит все утро, смотрит на себя, изменившегося, но вечного, и вспоминает от чего-то, как тигриная его часть экспериментировала с внешностью. Но, повстречав Антона, замерла в одном облике. Понравился тогда Тигру мальчишка, понравился.
Смотреть на произошедшие события с двух разных точек зрения было странно… с трёх – ещё страннее. Антоний, сплавивший в себе два разных «я», стал чем-то большим, лучшим, качественным. Хотя, конечно, склонность к исеприкам и долгим самокопаниям (что всегда претило Тигру), остались и в нем.
Сейчас внутри Антона все бурлило, поддалась новая личность. Сильная. Древняя. Знающая. Умная. И странно сентиментальная. Иначе отчего бы Антону было больше всего жаль отношений с Завулоном, который использовал его и… готов был викинуть из своей жизни, едва добьётся своего?
Завулон и вывел его из праздного состояния.
Вошел в ванную и спросил, подперев косяк
- Так и собираешься себя жалеть?
В самом деле, Антон на работе, пускай она и не по нутру иногда. Ох уж это начальство с его странными и нелогичными решениями!

[Bullina Lineata]

Спасибо, дорогой автор! Лучшая награда для ожидающего читателя - это прода))) И спасибо за то, что это ожидание оправдываете))))) потому что Антон, который не Антон вовсе, а Тигр, но тоже не совсем, и всё-таки наверное Антон, который так поантоновски рефлексирует - это меня просто убилоXD

[Гость]

Bullina Lineata, то ли еще будет! XD
А.

[сандра валери]

Спасибо автору! Очень понравилось. Жду продолжения...

[Гость]

сандра валери, я сейчас с основными ошибками набора разберусь и кину)
А.

[Karreo]

Очень-очень интересно! А почему заявка в уже исполненных? Там же еще не закончено, или уже все? Больше ничего не будет? Я весь текст за один присест прочитала, так интригующе... и многое еще не понятно. Все-таки надеюсь на продолжение Автор, браво и хочется добавить бис, потому что мало хороших текстов по этой паре, мало и хочется еще.

[Миры Лукьяненко. Фест]

А почему заявка в уже исполненных?

Karreo, это стандартное обозначение всех заявок, по которым были исполнения. Независимо от того, закончены они или еще нет. Просто позволяет отделять начатое от неначатого.

Там же еще не закончено, или уже все? Больше ничего не будет?

Вы можете ориентироваться по подписям частей.

исполнение 1 часть 24/?

означает, что работа еще в процессе, но автор не знает пока, сколько именно частей будет в итоге. (Соответственно, например, 3/3 будет означать, что это последняя 3я часть из 3х, а, например, 3/30, что это 3я часть, а автор уже имеет законченный текст, который состоит из 30 частей).

[Karreo]

Спасибо за разъяснение Теперь все понятно Окопалась и жду продолжения

[Гость]

Исполнение 1 часть 25/?
Антон вышел уже готовый и собранный, как будто на битву. И в самом деле на битву – все эти непонятки с ритуалом, восставшей Светлой и покинувшей карантин Ольгой...
Завулон был деятелен и прекрасен. Он двигался, как будто танцевал, от него просто брызгало силой, предвкушением и наслаждением жизнью.
Они вместе спустились вниз, в их штаб. Завулон, будто и не было вчерашнего, напевал фривольную песенку, поправлял манжеты рубашки и даже чмокнул зазевавшегося Антона в висок. Антон в который раз со злорадством заметил, что для этого ему пришлось вставать на носочки.
В штабе уже собрался совет древних и мудрых. Большую часть Антон знает лично – по прошлой, позапрошлой и нынешней жизни. А меньшую – подсматривает в Ленте кого как зовут и чем знаменит.
Пришли они почти с опозданием. По крайней мере – их угостили недружелюбными взглядами с десяток внекатегорийников. От силы, что колыхалась в маленьком зале для переговоров, казалось, загустел сам воздух. Так что Антон чуть не попятился – от взглядов и давления силы.
Какого Сумрака он забыл в этом зале – знал, наверное, только Завулон. Антон сам бы лучше прошел бы к аналитикм и спокойно посидел с ними, чем терпеть присутствие здесь. Но Антон невозмутимо прошел внутрь и присел на свободный подоконник у панорамного окна. Окна, действительно окна – за толстой перегородкой и сверхплотного стекла бушевала живая атмосфера неба Кстани.
В зале было многолюдно. Иные – существа индивидуалисты конечно, но как-то ждешь, что, если в помещении расставлено двадцать стульев вокруг стола, то пришедшие и их займут. Но не-е-ет.
Иоскеха, Александр с претензионной приставкой к фамилии Кисель слова «фон», к примеру, расположился в углу на полу. Вокруг были рассыпаны детали наноконструктора для детей лет четырнадцати, и он складывал их, даже не глядя на схему. Антоний знал такие конструкторы, так что он понял, что вокруг Иоскехи было накидано деталей от нескольких видов – наземных, космических и полетных. Получалось пока что что-то странно похожее на механического дракона.
Шинде, поражающе непривычным типажом лица, сидел на подоконнике в компании чашки кофе. Весь его вид кричал о том, что он свободный представитель богемы, погруженный в думы о высшем и недоступном простым смертным. Действительно, смотрелось очень пафосно – задумчивая физиономия, длинные пальцы, которые он грел о чашку (где он нашел чашку в офисной зоне – тот еще вопрос — тут были только одноразовые пиалы, которые после использования исчезали, не оставив даже пыли), волосы, собранные в свободный пучок на голове и развевающаяся хламида ультрамодного в этом сезоне оттенка.
- Доброго дня, коллеги! – радостно воскликнул Завулон. Он почти летел, как большая хищная птица, заходящая в смертоносном пике над мышью, уже приговоренной к смерти.
Все Иные зашевелились, заговорили, на Завулона посыпались шуточки и недовольные реплики.
- Тише-тише, коллеги! – замахал руками он. И умело перевел стрелки на незаметно (потому что фиг заметишь) вошедшего Хену. – Давайте лучше послушаем уважаемого Старшего, как инициатора нашего собрания.
Хена ответил кислым взглядом. Он, видимо, по своей давней привычке хотел отсидеться в уголке, свалив все проблемы на кого-нибудь другого. Но у Завулона, к сожалению, были другие планы. Он невозмутимо прошел к торцу стола, выдвинул стул и, знаком указав на него Старшему, с поклоном отступил к Антону.
Хена проводил его обещающим взглядом и прошелся вдоль стены. Стул он благополучно проигнорировал.
- Вы все прекрасно знаете, зачем мы здесь, - сказал Хена, и его глубокий, звучный голос захватил весь кабинет, эхом отразился от стен, пошевелил пряди волос, поднял салфетки со стола, заставил заколыхаться тени по стенам. Хена настороженно примолк, прокашлялся и продолжил, вкладывая не настолько много сил в голос. - Прошу прощения. Мы должны выработать общую стратегию. Не смотря на… - уголок его губ дернулся в намеке на улыбку, - разные интересы.
Взгляды всех присутствующих переместились на Завулона. Тот развел руками и отошел к подоконнику, взял чашку и сделал глоток под индифферентным взглядом Шинде.

[Bullina Lineata]

Опять только раздразнили, автор

[Гость]

Исполнение 2 Часть 26/?
- Сегодня здесь собралось три фракции… - продолжил он.
Гессер недовольно пошевелился.
- Позвольте, коллега, - недовольно пробурчал некий Юрий, отрываясь от чашки. Лайк недовольно фыркнул.
Хена, обвел всех невыразительным взглядом.
- И я, как представитель широко известной в узких кругах организации, хотел бы, чтобы мы заключили пакт. Мы долго шли к этому дню – все мы. Уже давно готовы статисты. А теперь я прошу вас…
Вот тут Антону, который отчего-то мгновенно спрогнозировал будущее, стало не очень хорошо. Он-то собирался вмешаться в будущее действо, каким бы оно не было.
Говорил Хена много и правильно. Что-то о том, что вот они долго-долго шли к этому моменту, и давайте остановимся сейчас здесь все. Что иногда событиям надо дать произойти, не мешая и не вмешиваясь. Только наблюдая.
Общим голосованием с авторитарным словом нескольких Великих Тёмных, было решено, что им всем нужно спуститься на планету. Туда, где проводились странные обряды.
Выходят Иные парами, тройками, разделившись по интересам. Антон чуток отстает и теряется в переходах, чтобы случайно попасть в компанию совеян, старающихся оставаться незаметными.
Он плетется нога за ногу, слушая немного излишне беззаботные размышления про какого-то новомодного то ли певца, то ли актёра, подстраивает «дыхание» силы под едва слышный ток совеян и попадает на представление одним из последних, но в первые ряды.
Совеяне собираются, сползаются отовсюду. Выходит такая толпа, что мама не горюй!
У Антона места в партере – он наблюдает, как тёмные собираются напротив Светлых. Ждут. Те тоже ждут, напряженные и злые. Лица их напряжены и Антон понимает, что вот эта аномалия – вот это искажение, в которое никак не могут войти ни люди, ни иные – это их рук дело. Теперь становится понятно, чего ждут Тёмные. Истощения резервов Светлых. А вот Светлые..?
Все это длится не то, чтобы долго, скорее муторно тянется.
Развязка начинается внезапно. Одно из сияний, освещающих этот… часовой пояс? давно уже шло на убыль, отчего Антону как-то муторно становилось на душе. Он начинал догадываться, что случится но все ещё не мог понять – как. Да ещё и этот едва слышимый гул… прислушавшись, Антон понял, что это, оказывается, все совеяне, как один, тянули вполне себе буддистское «ом», вытягивая, скорее едва заметным дрожанием горла, чем звуком.
Так вот, одно из сияний, сине-зеленое, фантастически прекрасное, почти погасло, когда все и началось.
Тон общей песни стал совеян угрожающе высоким и они начали, как один, вызывать в реальность (как, каким чертом!!! Они же не инициированы!!!) клинки света и вскрывать себе – кто горло, кто живот. Девочка, стоящая рядом – Антон отлично видел детали – ей было лет двадцать, наверное, с трудом нарастила из небольшого снопа кинжал и зажмурилась, закусив губы. Антон стоял словно в ступоре. Девочка поднесла клинок к своему горлу. Замерла. Сглотнула, зажмурилась сильнее, отчего её лицо сало ещё моложе и испуганнее. Передвинула кинжал вниз, к пупку. И с размаху всадив кинжал, дернула его на себя, вверх.
Антон многое повидал в жизни. И как Антон, и как Тигр, и как Антоний. Он прекрасно знал, как сложно убить себя так – кинжалом, вспарывая плоть, сколько для этого нужно силы и силы воли. Но он смотрел на эту девочку – двадцать же лет, Господи, за что? – и видел, как, все слабея, как дрожа и из последних сил, но она доводила кинжал вверх, к рёбрами, уже теряя сознание от боли. Как она медленно оседала на землю, как кишки вперемешку с кровью начинают пачкать жадную землю.

[Гость]

ох, извините. Конечно же, прошлый пост - исполнение 1

[Гость]

Исполнение 1 Часть 27/28
И вся эта прорва силы, все возмущение вдруг начало собираться огромной каплей в небе над небольшой полянкой, где собрались светлые.
Антон наконец избавился от оцепенения и шагнул вперёд. Туда, к ним – остановить, сдержать, предотвратить.
Но в центре поляны, окруженной мертвыми, вывернутыми деревьями, уже стояли трое. Ещё одна молоденькая девочка, Сьяво и один из Светлых, который состоял в инквизиции.
Сьяво и Светлый уже копили силу в ладонях, чтобы по какому-то, ведомому только им сигналу, направить её в девочку. Это был ураган, бушующее море, космическое количество силы. Можно, наверное, было бы создать новый мир с её помощью. А они всего лишь собирались воплотить Абсолютную Надежду, ухнув на это все силы совеян и нестабильное здесь, на окраине, Сияние. Грохнуть столько силы, чтобы попытаться вернуть Надежду в теле глупенькой девочки седьмого уровня силы…
Грохнуть баланс силы, всколыхнуть Сумрак, непонятно куда деть Мрак… Глупые, но великие планы.
И Антон сорвался вперёд, перешёл на бег, расталкивая иных, подскальзываясь и спотыкаясь на крови и телах совеян.
Он бежал, сворачивая пространство и время, сминая Мрак, Сияние и Сумрак. С его пути начали отшатываться ничего не понимающие, но чувствующие силы Иные. Он бежал и не успевал.
Крахом! Все могло пойти крахом просто от амбициозных желаний кучки Светлых с его бывшей женой во главе!
Он бежал уже не человеком, а огромным Тигром, бежал по границе шестого и седьмого, сминая когтистыми лапами чужие ауры и вспарывая личные силы, как бумагу.
Нельзя! Нельзя было дать собранной силе даже коснуться спирали, выстроенной на этой чужой Иным земле. Нельзя было дать зажечься жертвенным деревьям, напоенным кровью.
Иначе все пойдёт крахом, иначе они попытаются вернуть Надю, а той больше нет и неведомо, какая древняя хроническая тварь придёт на этот зов.
Он не успел. Сьяво и светлый маг уже набрали полные пригоршни силы, с трудом удерживая конструкцию с помощью стоящих кругом других Иных, и начали потихоньку стравливать её в спираль.
Искажение пропустило Антона, словно и не было никакой преграды. Только хрустнуло, как тонкое стекло.
Здесь, на грани Сумрака, Сияния и Мрака, ревущих, бешено бьющих потоками и неясными, цветастыми образами, Света выглядела, как бледный контур любимой когда-то женщины. В ней больше не было личности, только жгучая одержимость.
Светлый смотрелся древним человекообразным ящером, хотя бы вполне стабильным. Он, похоже, прекрасно знал своё место в мире и в этой многоходовке.
Антон прыгнул вперёд, вставая на две вполне человеческие ноги и вдруг осознал, что девочка-совеянка просто растворилась в шлейфе его силы. Такое мгновенное раз воплощение. Это испугало бы его, пожалуй, в любое другое время. Сейчас он стоял на острие спирали и всеми силами не давал потоку рвануть к нему (вместо совеянки). Кого он воплотит в себе, если попадёт под такое ревоплощение? Сам Сумрак олицетворит?
И он боролся с давлением, растерянный и не знающий, что делать. Силы уже была пущена в спираль, больше не было пути назад если только не…
Антон захохотал, раскинув руки. Он больше не сдерживал давление силы. Он жадно пил её, наполняя полупустые резервы. В нем слились три отнюдь не слабые сущности и все три жаждали сыграть эту страшную шутку, что пришла им в голову, со всеми, кто жаждал развязки.
И, когда силы многочисленных жертв совеян потянули за собой силы Сияния, Антон только смеялся. Он чувствовал, как вокруг него сливаются в один чудовищный пласт Сумрак, Мрак и все убывающее Сияние. И обратил все пришедшие силы на то, чтобы воссоздать Сияние снова. Это было странно, сложно, но знания снова пришли к нему вместе с памятью того древнего темного Абсолюта.
Силы, знания, сноровка. Он рождал Сияние из этой силы, из этой веры, из чужих ожиданий и внутреннего огня, что горел в его душе вечно – огня человечности, огня любви.
Когда он опустил руки, Сумрак, взбаламученный мучительным разрывом и новым созиданием Сияния, выблевал всех иных в реальность. И многие, пришедшие наблюдателями, упали на землю в мучительных судорогах болезненного разрыва контакта с одним из триптиха.
Новые боги, рукотворные боги, не желали видеть своих последователей.
Антон стол и смотрел, как корчатся иные – тёмные и светлые – по колено в пепле, что остался от троицы, пришедшей для возрождения Надежды. Сияние выпили их до дна.
- Теперь Сияние на Кстани станет ещё ебанутее, - прошептал сзади. Антон обернулся.
Позади стоял Хена, держа в руках клубочек шерстяных ниток. Для полного абсурда ему не хватало только спиц и огромных очков на переносице.
Антон закрыл лицо руками и застонал.
- Хена, скажи мне, - спросил он, - что Инквизиция собиралась выиграть от попыток воскресить Надежду?
- Официально, это было заявлено, как эксперимент с триптихом – вопрос стоял в том можно ли его схлопнуть до Сумрака обратно, - Хена задумчиво наматывал конец красной нитки на клубок… - А потом вдруг замер и удивлённо посмотрел на Антона. – Вспомнил?
Антон показал головой.
- Я не Городецкий. Во всяком случае, не так, как думают все.
- Завулону не говори, - посоветовал Хена и побрел в сторону стонущих Светлых, все так же наматывая волочащуюся за ним нитку на клубок. «Путы Ариадны» - вдруг вспомнилось Антону название артефакта.

[Гость]

Исполнение 1 Часть 28/28
Когда все более менее разрешилось, молоденькой оборотень третьего ранга притаскивает под строгим присмотром Хены два тела. Светы и того Светлого. Их вовсе не сожгло до пела, как думал Антон, а всего лишь выпило до состояний ссохшихся мумий.
- Кто это? – интересуется Завулон, смотря на тело Светы. Второго Светлого он, видимо, знал.
- Это Светлана Городецкая, сумеречное имя - Сьяво, Высшая Светлая, - говорит Антоний сухо. Завулон замирает на секунду и резко оборачивается к нему от тела и смотрит шокировано:
- Антон? – спрашивает он с надеждой, прорвавшей барьеры воли.
- Да, Завулон, это я, и я все вспомнил. Твои артефакты спрятаны в Сумраке, я укажу, где. Тебе не придется волноваться за их сохранность.
- Меня зовут Артур, - Завулон ухмыляется, и в глазах его вспыхивают искры предвкушения. – Рад знакомству, Городецкий.
Это будет увлекательно, Городецкий. Не так ли?

ЭПИЛОГ
Брюс стоит, опираясь плечом на мобильную машинку и, прищурившись, смотрит на Городецкого.
Тот, тоже щурясь на яркое солнце, прощается с Кстани. Милая планета, натворившая в его жизни много странного. Но и хорошего, да.
- Так в чем был смысл? – спрашивает вдруг Брюс. Он держит дверь мобилки открытой и все никак не решается уехать. А может, разрешения ждет.
- Посмотри на небо, - меланхолично отзывается Антон. Когда Брюс вскидывает голову, он поясняет. - Да не здесь, дурак, в Сумраке.
- …
- Оттенок. Видишь, оттенок темнее стал.
- И все?!
Вечернее небо над Кстани наливается багрянцем, а в Сумраке царит глубокая, непоколебимая синева…


КОНЕЦ

[orangery]

Спасибо за историю)

[Bullina Lineata]

Я ждал. 12 ЛЕТ!!! Ну может и не 12, но я наверное ни один фанфик так не ждала, как этот. И очень приятно, что он наконец закончился)) Хотя, конечно, хотелось бы поподробнее, ещё многое осталось недосказанным, поэтому всегда пуду рада, если вдруг объявится продолжение. Бесконечно люблю вашего Антона/Антония/Тигра, он получился совсем новым, таким, каким я его ещё не видела. И их с Завулоном отношения были здесь необычными, и тоже мне очень понравились)) Вобщем огромное спасибо за это всё, за интересную интригу, за неожиданные вотэтоповороты и опять же за Антона

[Гость]

orangery, хе-хе-хе-хе-хе, пжалуста-пжалуста)))
Bullina Lineata,

многое осталось недосказанным

я перед выкладкой полным куском буду переписывать и редактировать, текст кошмарный получился)) Но я рада, что кому-то эта работа очень понравилась. Это так здорово *плачет* я столько лет жила с этой работой...

[Сплинтер]

Фанфик офигительный, хоть и до конца мной не понятый=)