Объявление

[Миры Лукьяненко. Фест]

В связи с участившимися случаями спама (к сожалению, на текущий момент это общая проблема анонимных сообществ на дайри) мы вынуждены закрыть возможность анонимного комментирования в соо.
Надеемся, что это временно. 

 Ваши Миры Лукьяненко. Фест

---

Новогодний фестиваль. Работа 6

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: И не поздней Рождества…
Автор: tara_dea
Бета: Xenya-m
Канон: Дозоры
Размер: миди, 7783 слова
Пейринг/Персонажи: Антон/Светлана, Завулон/Антон
Категория: гет, слэш
Жанр: повседневность, романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Антон Городецкий обнаруживает, что не чувствует ничего.
Примечание/Предупреждения: Без учета «Шестого Дозора»

Антон мысленно прошелся по списку: подарки купил, упаковал, алкоголь прихватил и даже не забыл про майонез и мандарины, которые просила Света. От праздничной пьянки в офисе тоже вроде отбился; по крайней мере, он почти искренне пообещал, что приедет, если дома станет скучно.

На самом деле, новогоднего настроения не было совсем, огоньки и украшенные елки по всему городу не радовали, да и собираться с коллегами желания не было. Антон попытался спросить себя, что бы ему хотелось прямо сейчас, но ответ никак не приходил. Значит, следовало действовать по плану: поехать домой, положить разноцветные свертки под елку и принять участие в накрывании стола.

— Вижу, вижу, хороший ты семьянин, — уже на парковке его перехватила цыганка, — не хотела тебе говорить, но должна предупредить…

— Это лишнее, — отмахнулся Антон, всунул в протянутые руки какие-то купюры и поспешил к своей машине. От него не убудет, а она, глядишь, пойдет искать себе другую цель. Но женщина не собиралась его просто так отпускать:

— Скоро ты найдешь свою любовь, совсем скоро. Жизнь твоя перевернется, и не поздней Рождества.

Антон машинально посмотрел на цыганку сквозь Сумрак; искать неинициированных Иных не входило в его прямые обязанности, но привычка была сильней. В ее ауре преобладали светлые тона, было видно, что она вполне довольна своей жизнью, несмотря на странный прикид из несочетающихся вещей явно с чужого плеча. Возможно, после рабочего дня ее забирал большой внедорожник, где она переодевалась в брендовые вещи и ехала в роскошный особняк, а может быть, ее устраивала бродячее существование. Вот только в ней не было и намека на Силу.

Антон кивнул, показывая, что услышал ее, и пошел в сторону припаркованного недалеко автомобиля.

— Зря не веришь, — крикнула цыганка вслед, звеня многочисленными браслетами, но Антон не стал оборачиваться. Если обращать внимание на каждого, кто решил, что обладает даром предвидения, то это надо в другой отдел переводиться. Антон мысленно усмехнулся. Впрочем, а какое еще впечатление он мог произвести — обручальное кольцо в наличии, в руках явно подарки для жены и дочери в красочной бумаге, а вот лицо особой радости не выражает. Тут и психологом не надо быть, достаточно немного наблюдательности, и вот тебе готово описание прошлого, настоящего, будущего.

Если не считать этой ситуации, то можно было смело сказать, что 31 декабря проходило по наезженной колее. Так же, как год, три или пять назад: обычная предновогодняя суета и выработанные временем традиции. Пока Антон помогал Светлане нарезать салаты, Надя тарахтела без умолку, рассказывая, как прошла елка в школе, как они поиграли в Тайного Санту, кто кому и что подарил, какие у них с Кешей планы на новогодние каникулы в деревне. В общем, выполняла роль самого милого и любимого радио.

— Как на работе? — впервые с момента прихода Антона домой задала вопрос Светлана.

— Все тихо, — пожал он плечами. — Ребята планируют отмечать в офисе, думаю, это затянется до утра.

— Собираешься присоединиться к ним? — уточнила она. Надя заинтересованно прислушалась.

— Вряд ли, — пробормотал Антон, — мы же хотели съездить на салют.

Надя захихикала, это была ее любимая часть отмечания нового года.

Едва пробили куранты, они бросились к подаркам, сложенным под елкой. Надя кинулась обниматься к родителям, как только поняла, что в прямоугольном свертке спрятана не очередная книга, а ее первый планшет. Светлана с удовольствием примерила новые духи, а Антон, нацепив связанный Надей шарф, покрасовался возле зеркала к удовольствию своих девочек и пошел прогревать машину. Очищая ее от успевшего выпасть снега, Антон пытался найти внутри себя радость, но выходило плохо.

«Ладно, — решил он, — это был действительно непростой год».

На него навалилось много работы, ему пришлось подменять Илью, который уезжал на три месяца на обучение в Германию, ездить наблюдателем на операции Темных, организовывать электронный документооборот в Ночном Дозоре, распутывать несколько мутных дел, да и вообще, работа заместителем Гесера добавила бы ему много седых волос, если бы не способности Иного. Так что Антон в очередной раз глубоко вздохнул, счищая снег, и решил, что, пожалуй, воспользуется подарком Светланы и по возвращении махнет пару рюмок хорошего виски для поднятия настроения.

На Измайловском острове было многолюдно, Антон как раз успел организовать себе место для парковки, когда часы показали без десяти час. Следуя за толпой, они продвинулись ближе к елке. На Надю вся эта атмосфера производила неизгладимое впечатление, она радовалась новому году каждый раз как в первый.

— Жаль, что Кеши нет с нами, — явно смущаясь, сказала Надя, когда начались первые залпы.

— Подожди второго числа, и вы увидитесь, — Светлана едва заметно улыбалась, глядя на дочь.

Надя кивнула и вернулась к разноцветным всполохам, заполнившим все небо над ними. Антон стоял, обнимая своих девочек, и наблюдал, как яркие вспышки расчерчивают темный небосвод, как радуются и снимают на телефон люди вокруг них. Воздух, да и весь Сумрак, наполнялся счастьем, положительными эмоциями и надеждами на лучшее.

«Хоть амулеты заряжай», — подумал Антон и сам же себя остановил. Разве он не должен был прямо сейчас вместе со всеми воодушевленно кричать «С Новым годом! С новым счастьем!», получать кайф от текущего момента и мечтать о чуде?

— Люблю тебя, — тихо сказала Светлана, прижимаясь к его плечу.

— И я тебя, — Антон привычно поцеловал ее в макушку и обнял крепче, но внутри было абсолютно пусто. Ему начинало казаться, что так было всегда, и все бушевавшие раньше чувства он себе просто придумал. Каждый день он возвращался домой, целовал Свету, трепал по светлым волосам Надюшку и при этом не испытывал никаких эмоций. Машинальные действия хорошего мужа и отца.

Он смотрел на салют и пытался уловить хотя бы тень былой радости и восторга. Тишина.

«Что-то здесь не так», — помотал головой Антон, но решил разобраться с этим завтра.

Отгремели последние залпы, сопровождаемые криками счастливой толпы. Впереди были еще выходные, новогодние каникулы, Рождество, и люди настроились на то, чтобы хорошо начать этот год.

Домой они вернулись около половины третьего, и Надя безропотно отправилась спать, таков был уговор за то, что они задержались на елке. Впрочем, Светлана не планировала тратить редкие минуты уединения на сон. Едва Надя заснула, она принесла к ним в спальню пару бокалов вина — теперь, когда никуда не нужно было ехать, можно было расслабится.

— С Новым годом, — произнесла она, чокаясь с Антоном.

— За нас, — привычно откликнулся он.

Они пригубили красного вина, и Светлана устроилась у него на коленях, отставив в сторону бокал. Антон машинально потянулся к ее губам, он всегда чувствовал настроение жены, даже если не разделял его. Это тоже была одна из традиций, все-таки как новый год встретишь, так его и проведешь, ну и что, что на дворе наступил вовсе не год кролика.

Антон за столько лет выучил все эрогенные зоны жены, впрочем, так же, как и она его, завести друг друга стало вопросом пары минут. Им не так уж часто выпадало время наедине, с учетом его ненормированного графика. Он стянул с нее тонкую блузку, нежно лаская шею, оголил ее роскошную грудь, которая так привычно легла в его ладони. Антон аккуратно уложил Светлану на кровать, спускаясь поцелуями все ниже, она уже была влажной и жаждущей активных действий. Он ласкал ее клитор и вход во влагалище губами и языком и, когда она уже дрожала от возбуждения, подключил пальцы для усиления удовольствия. Она все еще была такой же красивой, податливой и плавящейся в его руках, как и много лет назад. Антон знал, какие его действия приведут к ее разрядке. Он стал двигать языком и пальцами активнее, подводя ее к краю, и, почувствовав сокращение ее мышц, спокойно завершил свое дело и вытянулся рядом с ней.

Светлана с чувством поцеловала его и накрыла ладонью его ширинку, собираясь в ответ доставить ему удовольствие, но Антон не был возбужден даже немного. Член, не подавая признаков интереса к ее действиям, просто лежал в трусах. Антон должен бы был смутиться, ощутить вину или неудобство, но пустота, занявшая место былых чувств, не давала прорваться эмоциям.

— Антон? — позвала Света; в темноте не было видно, как раскраснелись ее щеки.

— М? — лениво отозвался Антон, размышляя, будет ли уместно отвернуться к стенке и лечь спать, или все-таки придется разговаривать.

— У тебя кто-то появился? — тихо спросила она.

— Только ты, Надюшка и работа — все составляющие моей жизни, — честно ответил Антон. Он не очень понимал, что еще можно было сказать. В последние пару месяцев к нему неоднократно проявляли интерес симпатичные ведьмочки, простые девушки и даже пара Светлых, но он никому не давал повода для продолжения. А из всех предложений выпить после работы согласился только пропустить пару бокалов с Завулоном после очередного дела. Да и то они с жаром обсуждали дифракцию Силы при применении заклинания к конкретной точки с концентрацией на втором слое Сумрака под какой-то неприлично дорогой виски и разошлись через пару часов, довольные интеллектуальной беседой. Впрочем, и об этом Светлана была в курсе, между ними давно не было никаких секретов.

— Тогда в чем… — она пыталась подобрать слова помягче и указала глазами вниз, — причина?

— Ну с кем не бывает, — философски ответил Антон, но шестеренки в голове завертелись с утроенной силой. Потому что с Иными не бывает, его здоровье было в полном порядке, а значит, причина могла быть только психологической. Или же он просто больше не хотел Светлану.

Она пришла к тому же выводу.

— Хочешь развестись?

— Нет, — помотал головой Антон, — я тебя люблю, а это просто случайность.

Он говорил это со всей убежденностью, на которую был способен, но звучало абсолютно безэмоционально и неправдоподобно. Светлана накинула на себя халат и затянула пояс потуже. В темноте все равно было заметно, что ее руки мелко тряслись.

— Ты не торопись с ответом, — спокойно сказала она, — это же не первый месяц длится.

Антон растерялся: раньше за ним таких проблем не наблюдалось, и он совершенно не понимал, о чем она говорила.

— Чувства остыли, даже если ты не признаешь этого, а я не хочу в одиночку реанимировать наш брак.

— Да ничего подобного, — буркнул в ответ Антон; он отказывался соглашаться с ней. Но внутри не поднималось должной волны возмущения.

Светлана грустно посмотрела на него.

— Я не хочу сейчас выяснять отношения, — уточнила она. — Давай просто возьмем тайм-аут. Может быть, поедешь к ребятам, развеешься?

Произносила она все это без какой-либо претензии, но Антон четко понимал, что это не вопрос на самом деле. Он попытался ее обнять, чтобы как-то сгладить момент, но она покачала головой.

— Хорошо, — неохотно сказал Антон, — могу я хотя бы отвезти вас в деревню?

— Подбросишь до вокзала, если будет время, — отмахнулась Света от предложения, и он понял, что дело серьезно, и тайм-аут – это лишь прикрытие. На самом деле она ждала, что Антон за это время придет к тому же выводу, что и сама Света.

Антон неуверенно кивнул, надел свитер, захватил с тумбочки сигареты и телефон и поспешил к выходу, стараясь сильно не шуметь в коридоре.

Уже по пути к машине он набрал номер Семена кнопкой «горячего вызова».

— Да, Антоха, — жизнерадостно откликнулся Семен.

— Вы еще отмечаете?

— Да я уже к дому подхожу, — со смешком ответил он, — поздно спохватился.

Антон глянул на часы: половина четвертого.

— Я приеду? — спросил он напрямую.

— Конечно, — быстро согласился Семен, почуяв неладное. Он умел быть потрясающе проницательным и понимающим, когда того требовала ситуация.

— Вискарь с меня, — уточнил Антон, благо в багажнике было несколько подарочных бутылок, и положил трубку.

Пропустил, блин, пару рюмочек дома. Расслабился в кругу семьи. Ага, ровно все так, как и планировал. Антон прикурил сигарету, прислонившись к машине. Не получалось даже разозлиться на всю эту ситуацию, не говоря уж о других чувствах.

Семен встретил его в растянутых трениках и майке-алкоголичке, так по виду и не скажешь, что маг первого ранга. На столе была разложена закуска и даже неизменный символ нового года — оливье; особенно взгляд притягивали два, пока что пустых, граненных стакана. Антон отдал бутылки и плюхнулся на предложенный стул.

Они молча хлопнули по первой.

— Похоже, с новым годом поздравлять не стоит? — вздохнул Семен.

Антон пожал плечами, не зная, с чего начать рассказ.

— Где накосячил? — Семен, как и всегда, зрил в корень.

— В постели, — поморщился Антон.

— За это в ночь на мороз не выгоняют, — не согласился Семен.

Антон поколебался, выпил еще и пересказал ему разговор со Светланой.

— А я не знаю, что там у нее не первый месяц длится, — закончил он, — по-мне, так все как обычно было. Ну кроме сегодняшнего.

— Она бы на пустом месте говорить не стала, — наставительно произнес Семен, — Света ведь не из тех, кому лишь бы скандал закатить.

С этим Антон не мог не согласиться, но в голове паззл складываться просто отказывался. Только вот ему нечего было даже вспомнить плохого, жили как все, отношения были нормальные, никаких проблем.

— А сам ты что чувствуешь? Может, действительно брак изжил себя?

— Да не чувствую я ничего, — честно сказал Антон, — ни тоски, ни сожаления. Пусто как-то.

— Это у тебя шок просто, — с готовностью подхватил Семен, — никому не хочется признаваться в провале. Я давно тебе говорю, что отношения надо разнообразить, не давать им зачахнуть в быте, превратиться в товарищеские вместо супружеских.

— Ну что мне теперь, налево, что ли, идти? Я не привык так вопросы решать, — твердо сказал Антон. — Да и не решение это никакое.

Семен подлил им еще виски и пояснил:

— Ты ведь, по сути, ударил ее по самому больному, продемонстрировал, что она больше не желанная, любимая женщина, а так просто…

— Я же не хотел этого, — мрачно ответил Антон.

— А хотел я совсем другого, — хихикнул Семен, — ну или другую.

Антон опрокинул в себя еще порцию, но алкоголь никак не начинал действовать как следует.

— Да не хотел я никого, — пробормотал он.

— Это особенно странно.

— Фигня какая-то, — признался Антон. — Я сегодня салют смотрел, и в душе вообще ничего не шевельнулось.

— Фальшивые елочные игрушки?

Антон кивнул: так и выходило. Как будто вся его жизнь внезапно стала целиком фальшивой.

— Я вроде головой понимаю, что красиво, что Надя со Светой рядом, да и все вокруг радуются, а я как замороженный стою.

— Так подожди, а Надя?

— Что Надя? — не понял Антон.

— Ну что с ней будет? — Семен не договорил «после вашего расставания», но эти слова все равно повисли в воздухе.

И тут до него дошло.

— И это все равно, — кивнул Антон. — Дело не в Светлане, дело во мне. Напугай меня.

Семен, недолго думая, запустил в него Танатосом. Этого Антон, конечно, не ожидал, но выработанная годами реакция не подвела, и заклинание разбилось о щит. Следом в него полетели Тройное лезвие и множество уменьшенных файерболов, которые если и не преследовали цель нанести значительный урон, то как минимум отвлекали внимание и выводили из себя противника. Антон наблюдал за собой словно со стороны: выверенные движения защиты позволяли оставаться в относительной безопасности, холодная голова давала ощущение, что все под контролем. Впрочем, уворачиваясь от терки и фриза, запущенных с разных рук, он все же попал в заботливо расставленное Семеном связывающее заклинание.

Когда Антон оказался обездвиженным и придавленным к стене прессом, а веревки начали сдавливать его горло, мешая доступу воздуха, он уже начал сомневаться, что Семен правильно понял его слова. Вроде бы он просил напугать его, а не убить.

Семен взял со стола нож и направился к нему. Антон не мог вымолвить ни слова, путы не давали не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Семен с абсолютно каменным лицом поднес нож к его горлу и одним быстрым движением полоснул по стягивающей его веревке. В этот момент заклинание спало, и Антон оказался на свободе.

— Впечатляюще, — резюмировал Семен, кладя нож на место и наливая им еще.

— Я так понимаю, ты не про мои навыки самообороны, — уточнил Антон, возвращаясь к столу.

— Да уж, — хихикнул Семен, — тут есть над чем поработать. Но двигаешься ты действительно как машина, никаких размышлений и эмоций, даже дыхание не сбилось, зрачки не расширялись.

Антон потер лоб, пытаясь понять, к чему клонит Семен.

— Ты в последнее время под раздачу от Темных не попадал?

— Вроде нет, — помотал головой Антон. — А что, есть какие-то подозрения?

— Какой-то ты бесчувственный, Антоха, и не нравится мне это. Похоже на одно заклинание.

«Бесчувственный», — мысленно повторил Антон. Где-то он уже слышал это слово в свой адрес. Он начал отматывать в памяти дни, пытаясь вспомнить, кто же его наградил этим эпитетом.

— А Светлые могли его наложить? — уточнил Антон.

— Сомневаюсь, но кто ж его знает, — ответил Семен. — Появились идеи?

— Помнишь историю про бабушку, которая пыталась осчастливить Островцы?

— Островцы — помню, я там как-то на базе отдыха рыбачил, — жизнерадостно ответил Семен и добавил: — А что за бабушка?

Антон возродил в памяти последнее дело с шухартом. Это название не сильно подходило миловидной бабушке: ей было уже за семьдесят, и она скорее походила на сказочного персонажа.

— Бабушка-ведунья из деревни, которая всю жизнь помогала своим деревенским, травками лечила, заговоры читала, а потом выяснилось, что она Иная пятого уровня. Вот только лучше бы ее и не инициировали вовсе, — начал Антон. — В Дозор идти она, конечно, отказалась, как и соблюдать договор, как выяснилось в последствии. Ведь теперь она могла творить добро не просто водичкой да тысячелистником, а настоящими воздействиями.

Антон глотнул еще виски и закурил. По телу разливалось приятное тепло и расслабление, и он не сразу заметил вопросительный взгляд Семена.

— Ее нарушения первыми заметили Темные, — пояснил Антон. Обычно шухартов нейтрализовал Ночной Дозор, но в этот раз они не успели. — Ну и собрали операцию по устранению. Бабушка сильно отбиваться не стала, но вот Светлого среди толпы оперативников Дневного заметила.

Антон пожал плечами. Тут он, конечно, сам был виноват, обычно наблюдатели не попадаются на глаза задерживаемым, а лишь смотрят за процессом из оперативного штаба. Но он должен убедиться лично, что Темные не превысят полномочия со старой женщиной.

— Она посмотрела на меня глазами, полными осуждения, — закончил историю Антон, — и сказала: «Какой же ты чурбан бесчувственный, таким и останешься до скончания веков».

— Думаешь, проклятье?

— Я уже не знаю, что думать, — мрачно ответил Антон.

— И когда это было? — уточнил Семен.

Антон посмотрел в свой стакан и затушил окурок, и подумал, что, может быть, стоило закусывать; в голове уже поселился плотный туман.

— Неделю назад, — ответил он, — или около того.

— И ничего тебя в этой истории не смущает?

— Кроме того, что она была Светлой пятого уровня и вряд ли смогла бы проклясть Высшего? — невесело усмехнулся Антон.

— Это ты зря так рассуждаешь, — наставительно сказал Семен. — У женщин магия от рождения есть, никогда не знаешь, каким путем они пойдут в плетении заклинания, могут и Нулевого проклясть. Не смертельно, конечно, но даже самая слабая ведьма способна доставить достаточно неприятностей.

Антон уже не раз слышал эту теорию про особое женское колдовство, но всегда считал, что это касалось тех, кто пользуется силами природы, да и ему не приходилось сталкиваться с реальными подтверждениями.

— Тогда что?

— А то, — пояснил Семен, — что ты заметил только сейчас.

Антон ждал продолжения его мысли, суть доходить отказывалась.

— Ты жену свою обнимал, целовал, по голове гладил, что любишь, говорил?

Антон кивнул.

— И не заметил, что при этом чувств никаких не испытываешь?

Антон уставился на Семена, словно видел его впервые, и поймал его сочувствующий взгляд. Тот разлил им остатки виски и выкинул пустую бутылку. Антон пытался собраться с мыслями. Выводы напрашивались сами собой, но он не хотел в них верить. Они чокнулись и залпом выпили содержимое граненных стаканов.

— Не хочу вести душеспасительные беседы, — вздохнул Семен, — но, похоже, придется. Я люблю вас со Светой, вы ж мне как родные, но ведешь ты себя как мудак редкостный. Ты если ее разлюбил, так не держи рядом с собой, она девочка сильная, взрослая, видная, и без тебя прекрасно справится.

Антон покачал головой, он однозначно не хотел об этом думать. Потянувшись за следующей бутылкой, он чуть не навернулся со стула. Может, и стоило уже отправиться спать, но в последнее время сон тоже не приносил полноценного отдыха.

— Ты пойми, она ведь достойна, чтоб ее любили, на руках носили, окутывали вниманием и заботой, и если ты все это делать не хочешь, то не занимай чужое место, — закончил отповедь Семен.

— Психотерапевт хренов, — беззлобно отозвался Антон. Он понимал, что Семен прав, но оставалась последняя надежда: — Может, это просто действие проклятия, а мы тут сопли развесили. Расскажи мне про то заклинание.

— Про «Холодное сердце»-то? — Семен неодобрительно посмотрел на Антона, но налил им еще по пятьдесят грамм. — Это ж заклинание из арсенала Темных, с военных еще времен, давно я не слышал, чтобы его использовали.

— Не помешало бы больше подробностей, — жадно затягиваясь сигаретой, произнес Антон.

— Его использовали для того, чтобы лишить себя лишних чувств: ни вины, ни тоски, ни жалости. Для боевых действий, сам понимаешь.

— Ну действие довольно похожее, — признал Антон. — И как его теперь снять?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Семен. — Не думаю, что кто-то ходил с ним неделю. Думаю, что тут лучше обратиться к кому-то из старых Темных за советом.

Антон представил, как заваливается пьяный в дрянь в новогоднюю ночь к Завулону с фразой: «У меня тут на Светлану не встал, можешь мне чем-нибудь помочь?» Он хихикнул себе под нос, но отторжения эта идея не вызвала. Хотя что еще можно было ожидать от бесчувственного чурбана.

— Ладно, утро вечера мудренее, — произнес Семен, подпихивая Антону пепельницу поближе, — сейчас уже нет смысла дергаться. Завтра попробуешь что-нибудь раскопать, может быть, действительно есть проклятия со схожим действием.

Они выпили еще, обсудили пару отвлеченных тем, после чего Семен наложил на стол заклинание консервации пространства, чтобы не убирать нарезки и салаты в холодильник. После тяжелого дня диван в гостиной Семена показался Антону самым удобным на свете.

Утро, если таковым можно было назвать пять вечера, началось с раскалывающейся головы, а вовсе не с того, что все проблемы Антона развеялись как по волшебству. Горячий душ, чистка зубов и бутылка боржоми привели его, по крайней мере, в вертикальное положение, а черный кофе с любезно предоставленными Семеном бутербродами окончательно вернули Антона к жизни.

На повестке дня стояло два вопроса: стоит ли возвращаться домой и как бы аккуратно вызнать у Темных о снятии «Холодного сердца».

— Что надумал? — спросил Семен, когда Антон выкурил сигарету и схватился за телефон, надеясь, что у того достаточно заряда.

— Сначала разобраться с проклятием, а потом уже остальное, — уклончиво ответил Антон. — Может, в госпиталь наш наведаюсь, кто-нибудь, наверное, уже дежурит.

— Хороший план, — облегченно вздохнул Семен.

«Можем поговорить?» — отправил Антон сообщение Завулону. Тот не отвечал минут пятнадцать, за это время Антон успел перекурить еще раз, попрощаться с Семеном, обещая держать его в курсе, и выйти к машине.

«Красная Пресня, 23кБс1, заходи через служебный», — пришел ответ.

Антон забил адрес в навигатор и направился в путь. Стоило, конечно, посмотреть, что находится в этом здании, тогда, возможно, он меньше бы удивился, припарковавшись рядом с двенадцатиэтажным жилым домом. Он глянул на него сквозь Сумрак: на одной из табличек светился знак, что заведение было дружественным к Иным. Он подошел ближе и прочитал, что это элитный стриптиз-клуб «NUAR».

«Оригинальное место для встречи», — хмыкнул про себя Антон, но все же нашел служебный вход и, не стесняясь, прошел внутрь через первый слой Сумрака. В реальности там стоял сурового вида охранник, но, правда, обычный человек. Найти Завулона оказалось несложно — в единственном зале, который отгораживался от общего пространства дверью, а не плотными шторами.

Свет был приглушен, на экране телевизора мелькали полуобнаженные тела, Завулон развалился на одном из кожаных диванчиков, а на столе перед ним стояло несколько начатых бутылок алкоголя.

— С Новым годом, — вместо приветствия произнес Антон. Почему-то ему казалось, что Завулон в его жизни существовал вне времени и пространства, Антон никогда не мог сказать, сколько прошло с их последней встречи, словно он всегда был где-то рядом.

— Городецкий, — кивнул Завулон и даже слегка улыбнулся, как старому знакомому, — присаживайся, налей себе что-нибудь.

— Спасибо, — покачал головой Антон, — я за рулем.

Завулон приподнял одну бровь, а затем сел поровнее.

— Значит, по делу пришел, — утвердительно произнес он, — рассказывай.

Антон присел напротив Завулона и повертел в руках чистый бокал, поставленный для него. По пути сюда он думал, с какой стороны подойти к вопросу, но так ничего и не решил. Он прекрасно знал, что Завулон имел дурную привычку выдавать информацию порционно и по чуть-чуть, но в этот раз надо было вытянуть максимум.

— Сразу оговорюсь, что это личное и к Дозорам отношения не имеет, — предупредил Антон.

Завулон подчеркнуто вежливо кивнул, позволяя Антону начать рассказ.

— Что тебе известно о заклинании «Холодное сердце»?

— Думаю, то же, что и тебе, раз ты уже выяснил название, — усмехнулся Завулон, — так что стоило бы уточнить контекст вопроса.

— Меня интересует, как его снять.

Завулон пристально посмотрел на Антона, словно пытаясь в голове выстроить теорию, почему подобная информация могло тому понадобится, или просканировать его ауру на предмет использования этого заклинания. Видимо, не придя ни к каким конкретным выводам, он произнес:

— Как ты понимаешь, Иные хоть и превосходят людей по некоторым параметрам, но все же не сильно далеко ушли от животных. Базовые инстинкты никто для нас не отменял. «Холодное сердце» блокирует не просто чувства и эмоции, а в первую очередь инстинкты самосохранения и власти. А уже во вторую — половые. Соответственно, начинать снимать его надо в обратную сторону.

— Это я уже пробовал, — мрачно ответил Антон, мысленно прикинув, что, собственно, это и было его проблемой.

— Каким, интересно, образом? — расхохотался Завулон. — Под покровом темноты в миссионерской позе?

— Даже если и так? — ответил вопросом на вопрос Антон. Невыносимо хотелось курить, но на это сейчас отвлекаться было нельзя.

— Попробую объяснить еще раз, — со вздохом произнес Завулон. — Исполнение супружеского долга – это не про половой инстинкт. Для разблокировки чувств тебе нужно пробудить базовое, животное желание. Сейчас проведем эксперимент.

Его глаза затуманились, похоже, он связывался с кем-то за пределами этой комнаты. Антон уже успел подумать, что, возможно, стоило согласиться на предложение выпить, а после просто отрезвить себя заклинанием.

В дверь коротко постучались, и, дождавшись положительного ответа Завулона, к ним присоединились двое. Антон машинально просканировал ауры, впрочем, они и не закрывались: оба Темные, парень и девушка, не выше шестого-седьмого уровня. Музыка в колонках сменилась, заиграла композиция «Buttons» The Pussycat Dolls, и девушка начала продвигаться ближе к Антону.

— Ну, допустим, — пробормотал Антон. — А парень зачем?

— Я же не знаю, какие у тебя тайные желания, — со вздохом произнес Завулон.

Антон хотел было указать на обручальное кольцо, но внезапно обнаружил, что забыл его в ванной Семена. Он сказал себе, что нужно обязательно заехать за ним, прежде чем возвращаться домой.

На девушке была кожаная мини-юбка и такой же черный жакет, под котором обнаружился лифчик и портупея. Она без капли сомнения начала сексуально двигаться под музыку, но это не производило на него никакого впечатления.

— Я вообще блондинок предпочитаю, — нашелся Антон.

— Анита, помоги гостю, — скомандовал Завулон.

На глазах Антона темненькая девушка отрастила светлые волосы и продолжила свой соблазняющий танец.

«Метаморф, — подумал Антон, — слабенький, но все же метаморф, зачем ей работать в таком заведении?»

Она сбросила свою юбку, приблизилась к Антону вплотную и фактически села к нему на колени, исполняя приватный танец. Сзади на плечи ему положил руки парень, Антон ощутил мимолетное воздействие инкуба, но это не сильно помогало. Он чувствовал себя абсолютно спокойным и равнодушным к происходящему.

— Трогать можно, — разрешил Завулон, наблюдая за ходом эксперимента. Его глаза блестели, видно было, что он забавляется сложившейся ситуацией. Анита, словно эти слова были для нее, положила руки Антона на свои ягодицы и потерлась грудью о его лицо. Руки парня блуждали по торсу Антона; тот и не заметил, как с него сняли свитер и он остался в одном футболке.

— Если вы планировали устроить оргию, то, боюсь, сегодня неподходящий день, — честно сказал Антон в промежутке между песнями, но Темные явно не собирались отступать без команды шефа. Завулон саркастически улыбнулся, но промолчал.

— Совсем ничего? — спросил он Антона спустя еще пару минут.

Антон помотал головой. Он неожиданно понял, что даже не знает, что бы он сейчас ощущал, будь все в порядке с его чувствами. Возбуждение, дискомфорт или неприязнь? Завулон махнул рукой подчиненным, и те молниеносно собрали сброшенные вещи и поспешили за дверь.

— И давно это с тобой? — поинтересовался Завулон, продолжая внимательно смотреть на Антона.

— Судя по всему, больше недели, — неохотно сказал Антон, доставая из пачки сигарету. Завулон любезно поднес ему язычок пламени, зажатый между пальцами, а после и сам прикурил.

— Тогда «Холодное сердце» можно исключить, — заключил он.

— Почему?

— Ну что за вопрос, — упрекнул Антона Завулон. — Поверь мне, пьешь, ешь и спишь ты не потому, что действительно хочешь этого, а потому, что так работает твой инстинкт самосохранения. Конечно, Иные и без воздуха могут прожить больше, чем обычный человек, но долго функционировать без закрытия базовых потребностей не смогут и они.

Антон неуверенно кивнул, выдыхая струйку дыма в потолок. Бутылки на столе выглядели все более привлекательными, чем сильнее он запутывался в происходящем.

— Это же заклинание может использоваться как боевое, пусть и отсроченного действия, — продолжил Завулон, затягиваясь, — потому что начисто блокирует не только любые эмоции, но и все потребности, включая самые простейшие, необходимые для выживания индивида. И если вовремя не заметить его применение, то Иной достаточно быстро истощает свои ресурсы.

Он помолчал, докуривая, после чего добавил:

— А ты, Городецкий, насколько я вижу, в добром здравии, хоть и заторможенный немного.

— Вопроса это не отменяет, — поморщился Антон.

— Встань.

Антон недоуменно посмотрел на него, но поднялся с дивана. Завулон вывел его на свободный от мебели участок и запустил сканирование.

— Хм, действительно похоже на «Холодное сердце», — развеселился Завулон, — правда, на его светлый аналог. Я с таким раньше не сталкивался, но похоже на облегченную версию, значит, гипотетически план должен был сработать.

— Но не сработал, — пожал плечами Антон. Он с сожалением признавал, что у него самого не было ни одной идеи. Фоновая музыка все еще не сменила своей направленности и заиграла самая банальная песня для стриптиза всех времен и народов: «Stop». Завулон сократил расстояние между ними до нескольких сантиметров.

— Что ты задумал? — на всякий случай уточнил Антон, вдыхая аромат парфюмерной воды Завулона, смешанный с терпким запахом алкоголя и сигарет. Только сейчас Антон заметил, что Завулон выглядит растрепанным: взъерошенные волосы, на незаправленной рубашке расстегнуты три верхние пуговицы. Он осознал, что отвлекает Темного от отдыха своими проблемами: вполне возможно, тот забавлялся тут с красивыми девочками до его прихода.

— Проверить последнюю теорию, — вкрадчиво прошептал Завулон ему на ухо, после чего уткнулся Антону в шею. Он повел носом выше, к челюсти, и Антон иррационально подумал, что стоило побриться, прежде чем приезжать.

— В чем она заключается? — спросил он, чтобы отвлечься от ситуации.

— Что при отсутствующем половом инстинкте тебя и не должны возбуждать собственные активные действия, потому что процесс тебе неинтересен. Визуально тебя тоже не проймешь, как мы уже поняли, а вот физическое воздействие может сработать, — на этих словах он забрался горячими ладонями Антону под футболку, — поэтому, Городецкий, будь добр, отключи голову и сосредоточься на телесных ощущениях.

Антон закрыл глаза. Пальцы Завулона гуляли по его спине, вырисовывая замысловатые линии и завитушки. Антон не мог не признать, что это было приятно, но в этот момент Завулон впервые коснулся его шеи губами. От неожиданности у Антона вырвался рваный вздох. Он не заметил, когда успел вцепиться в плечи Завулона и откинуть голову, предоставляя больше доступа. Тот тут же воспользовался этим и провел языком по ямочке между ключицами.

Чем больше Антон падал в глубину своих ощущений, тем сильнее чувствовал, что его разум заволакивает пелена, словно при алкогольном опьянении, а Завулон продолжал неторопливо его ласкать, слегка засасывая кожу. Его шея горела от влажных поцелуев, а нервные окончания посылали в мозг сигналы, что Антону очень хорошо, но все они словно наталкивались на стену, не давая в полной мере ощутить удовольствие.

Завулон слегка прикусил Антону мочку уха, его руки сместились, поглаживая Антона от ключиц до пояса джинсов, лишь слегка задевая его соски. Завулон вернулся к его шее, и Антон почувствовал, что с глубины поднимается желание вжаться в него. Пальцы Завулона скользнули под ремень, поглаживая низ живота, и Антон почувствовал, как начинает дышать учащенно.

— Oh you'd better stop before you tear me all apart. You'd better stop before you go and break my heart, — низко пропел Завулон, обжигая горячим дыханием ухо и щеку, отчего кожа Антона мгновенно покрылась мурашками. Что ж, он и до этого замечал в себе нездоровую реакцию на вкрадчивые интонации Завулона, которые тот включал наедине с ним. Антон почувствовал, как кровь устремилась к паху, и резко распахнул глаза. Он встретился взглядом с Завулоном и облизнул пересохшие губы. Сердце билось как сумасшедшее, Антон был уверен, что и Завулон слышит это, несмотря на играющую музыку.

— Твоя теория оказалась верна, спасибо, — охрипшим голосом произнес Антон; возбуждение, смешанное со страхом, что кто-то войдет, мешали ему думать хоть сколько-нибудь связно.

Завулон сделал глубокий вдох и выдох, после чего убрал руки в карманы брюк. Антону мгновенно стало холодно и неуютно, захотелось поскорее натянуть свитер и сбежать отсюда подальше.

— Отлично, — кивнул Завулон и вернулся на диван. Он кинул в низкий стакан с толстым дном пару кубиков льда, которые, судя по всему, предохранялись от таяния с помощью заклинания. Налил себе золотистого напитка на два пальца и сделал приличный глоток. Антон наблюдал за этим как завороженный, не зная, куда себя девать.

— Но это был только первый этап, — продолжил Завулон. — Теперь тебе стоит наведаться к целителю и восстановить баланс нейротрансмиттеров, чтобы вернулись остальные чувства.

Антон подобрал с пола свитер и натянул его; хотелось поправить член, чтобы ширинка так не давила, но вместо этого он спросил:

— Почему метаморф работает в таком месте? И что вообще за странный выбор? — он обвел глазами помещение.

— Только стал приходить в себя — и сразу задаешь много ненужных вопросов, — расхохотался Завулон. — Начинаю думать, что безэмоциональным ты мне нравился больше.

— И все же?

— Платят хорошо, тепло, уютно, безопасно, — ответил тот, то ли на первый вопрос, то ли на оба сразу.

— Но…

— Иди, Городецкий, — покачал головой Завулон, закуривая.

Антон неловко помялся на пороге, неуверенный в том, что ему действительно стоило бы сделать.

— Спасибо, — наконец сказал он.

— Иди, — повторил Завулон, — должен будешь.

«Натурой отдашь», — мысленно закончил за него расхожее выражение Антон, выходя за дверь.

По дороге в офис его откровенно потряхивало от собственных фантазий. Тех самых, за которые он непременно поплатится, когда к нему вернется чувства стыда и вины.

«Он просто проверял теорию», — попытался Антон успокоить взбушевавшиеся гормоны.

«Ага, эксперимент. На который ты повелся», — обрубил внутренний голос. Вести диалог с самим собой оказалось довольно бессмысленным занятием.

В офисе он сразу отправился на полуподвальный этаж, надеясь, что в госпитале кто-то дежурит вечером первого января. На его счастье, там нашелся Иван, читавший какую-то книгу, Антон не успел разглядеть название.

— С Новым годом, Антон! — поприветствовал его целитель. — Что-то случилось?

Антон пожал протянутую руку, не зная, как правильно сформулировать просьбу.

— Случилось, но не сегодня, — начал он, припоминая, как там сказал Завулон. — Можешь восстановить баланс нейротрансмиттеров?

Глаза Ивана округлились, и Антону пришлось кратко пересказать историю его неудачного опыта наблюдателя у Темных.

— Да, — протянул Иван, — задачку ты мне задал. Ладно, ложись на кушетку, сейчас решим.

Полное сканирование заняло у него около пятнадцати минут, после чего лицо целителя посветлело:

— Давно я не видел последствий этого проклятия, оно ведь раньше чаще встречалось — когда я еще в губернии работал. Жены неверных мужей, обманутые любовницы, стихи Бернса про лорда Грегори помнишь?

Антон покачал головой, не понимая, к чему клонит Иван.

— Я про то, что когда женщина разочаровывалась в мужчине, в его способности к любви и состраданию, то часто в сердцах бросала подобные злые слова. Знаю, Темные даже его в заклинание превратили, только там на похоти все завязано, снимается гораздо проще.

Антон нервно сглотнул и спросил:

— А у Светлых?

— Им чувства важны, — пояснил Иван. — Повезло тебе, что ты счастливо женат, Антон, а то неизвестно, сколько бы так проходил. Бывали случаи, что проклятые просто кончали с собой от пустоты жизни.

— Да уж, — покачал головой Антон.

— Пара манипуляций — и будешь как новенький, — Иван позволил себе улыбнуться. — Единственное, я рекомендовал бы тебе остаться здесь и поспать, пока идет восстановление. Также помни: в первые сутки эмоции могут быть обострены несоразмерно событиям. Это, конечно, необязательное условие, особенно для мага вне категорий, но предупредить я обязан.

Антон благодарно кивнул и ослабил защиту, чтобы заклинания Ивана легли максимально комфортно. Спустя несколько мгновений на него обрушились словно все чувства разом, его бросало от панической дрожи до состояния эйфории, словно организм решил, что нужно восполнить все то, что он пропустил за неделю замороженности. Через несколько минут Ивану удалось стабилизировать его состояние, и на Антона напало такое чувство усталости, словно не он проснулся буквально часа четыре назад. Так что, едва сказав: «Спасибо!» — он отправился в гостевые комнаты и, наложив пару охранительных заклинаний, вытянулся на одноместной кровати.

Снилось ему почему-то детство, родители и бабушка, первая любовь, школа. Проснулся он через десять часов и, в принципе, чувствовал себя так бодро, как не случалось с ним уже довольно давно. Единственное, что его удручало, так это то, что за это время смартфон полностью разрядился. Впрочем, если было бы что-то срочное, то Светлана дозвонилась бы и на выключенный телефон.

Он не торопясь собрался, заехал за обручальным кольцом к Семену, который напоил его свежесваренным кофе и расспросил все подробности работы с Иваном. Антон опустил в рассказе встречу с Завулоном, он и в своей голове предпочитал блокировать все мысли об этом. Он хотел просто поехать домой и убедиться, что все нормально, что у него есть его семья, которую он действительно любит.

По пути домой он с удивлением заметил, что украшенные елки то тут, то там начали его радовать. Антон рассмеялся в голос, жизнь снова стала казаться ему прекрасной. Когда он переступил порог, первым делом к нему кинулась обниматься Надя. Он прижимал к себе свое светловолосое чудо и чувствовал себя самым счастливым человеком.

— Пап, тебя долго не было, — тихо сказала она.

— Я не специально, Надюш, — пробормотал Антон, целуя ее в макушку, — целитель просил остаться под его наблюдением, еще и телефон разрядился.

— Ты заболел? — смущаясь, спросила она.

Антон понимал, что Надя могла придумать что угодно, пока он две ночи не был дома без всяких объяснений, и вряд ли Светлана стала бы ее обманывать, говоря, что он на работе. Он повесил куртку на вешалку и разулся.

— Немного. Попал под проклятье, — пояснил Антон, улыбаясь, и, увидев недоуменное выражение ее лица, добавил: — Сейчас уже все хорошо.

Светлана, все это время стоявшая прижавшись к косяку двери, ожила:

— Беги собираться и позвони Кеше, через полтора часа нам надо быть на вокзале.

— Привет, — сказал Антон, подходя к жене.

— Здравствуй, Городецкий, — все еще злилась.

Антон обнял ее и изо всех сил прислушался к своим чувствам. Все, что он хотел ощутить, — любую эмоцию, на основе которой можно было сказать ей «люблю». Его затопили беспросветные нежность, благодарность, уверенность в ней и в завтрашнем дне, тепло и, убивающая все его надежды, светлая грусть. Он легко коснулся ее щеки целомудренным поцелуем.

— Что с тобой успело стрястись, пока мы не виделись? — с иронией произнесла она.

— Долгая история. — Антон начал в третий раз пересказывать происшествие недельной давности, а также отрепетированную с Семеном версию событий.

— Завтракать будешь? — неожиданно спросила Светлана, когда он закончил.

— Угу, — кивнул Антон. За стеной раздавался голос Нади, она уже созвонилась с Кешей, и, как показывала практика, это было надолго.

Светлана поставила перед ним тарелку с омлетом и налила кофе в две чашки. Она плавно опустилась на стул напротив Антона и спокойно сказала, глядя ему в глаза:

— Твоя история многое объясняет — кроме того, что послужило спусковым крючком, чтобы стало возможным проклятие снять. — Антон открыло было рот, но Светлана отмахнулась: — Но про это я знать не хочу.

Антон кивнул, он был благодарен ей за понимание, которого он сейчас совсем не заслуживал.

— А что ты хочешь знать? — вопросительно посмотрел он на Свету. Он мог предсказать ответ, и, как бы ему ни хотелось избежать этого разговора, он не желал оставлять его до возвращения Светланы и Нади с каникул.

— Ты меня любишь? — честный вопрос.

— Люблю, — нечестный ответ, если не добавить к нему пояснений. Антон прислушался к бушующим внутри него эмоциям и дополнил: — Как друга, как мать Нади, как одного из самых близких мне людей, как человека, на которого я всегда мог и могу сейчас положиться, как ту, кому я доверяю больше самого себя.

Из его глаз покатились слезы; прямо сейчас он был готов прожить еще лет сто, не испытывая большего, если бы только это сделало ее счастливой, если бы только она согласилась. Но Светлана печально покачала головой, не принимая его ответа.

— Вы ругаетесь? — явно смущаясь, что прервала их, спросила Надя, заходя на кухню.

— Нет, — ответила за двоих Светлана. Надя подалась к матери и вопросительно посмотрела на Антона.

— Конечно, нет, — подтвердил Антон, шмыгнув носом и утирая соленые капли, докатившиеся до небритого подбородка.

— Кеша спрашивает, можем ли мы его забрать, Ольга Юрьевна приболела.

— Да, без проблем, — ответил Антон и вернулся к остывшему омлету. Надя кивнула и пошла перезванивать своему другу.

Светлана пила кофе, молчание повисло в кухне, и она собиралась с силами, чтобы его нарушить.

— Формальности уладим, когда закончатся выходные, — спокойна произнесла она, забивая последний гвоздь в крышку гроба их супружества.

— А ты? — невпопад спросил Антон; внутри скреблись кошки размером со слона.

— И я, — просто ответила она, и до Антона, наконец, дошло, что никакой жертвенности от него не требовалось. Ей так же, как и ему, было невыносимо жаль несбывшихся планов, устроенной жизни, несостоявшихся отношений, но вместе с тем она почувствовала себя освобожденной. Словно давно склонялась к этому решению, но все было слишком хорошо, чтобы на что-то жаловаться.

Поездка прошла спокойно, и в целом ничто не напоминало о разговоре, состоявшемся менее часа назад. На вокзале Антон приметил несколько цыган, но среди них не было той, что встретилась ему перед новым годом. Видимо, так уж они поделили территорию, но в голове все равно прозвучал голос нестарой еще женщины: «…И не поздней Рождества», только теперь ему перестало казаться это смешным.

Светлана едва коснулась губами его щеки и вместе с детьми села в электричку. Антон помахал им в окошко и нога за ногу поплелся к машине. Его ждала пустая квартира и полный раздрай в собственных мыслях и чувствах. Дома он сразу же зашел в ванную, с четким намерением помыть голову с мылом изнутри.

Антон стоял под душем минут сорок, надеясь, что это поможет смыть тоску, поселившуюся в его душе. Жалеть себя — это вообще очень увлекательное занятие, за ним можно провести даже годы, если постараться. Когда он заметил золотое кольцо Светланы, которое она оставила на полочке в ванной, то круговорот мыслей начался по новой. Он успел уговорить себя, что семью надо сохранять для Нади, потом: что сможет возродить их чувства со Светой, затем: что это просто кризис, который надо пережить. Антон переходил от отрицания к гневу, затем к торгу, и так по несколько раз.

Вышел из ванной Антон абсолютно разбитым, руки мелко тряслись, он уже десять раз пожелал недоброго бабушке-ведунье, потом проверил, не подвесил ли воронку над ее головой, и развеял остаточные эманации злости и обиды, которые успел на нее прицепить. Взгляд уцепился за сигареты, лежавшие на подоконнике. В этом доме вообще все осталось так, как и было, кроме его семьи.

Он прикурил от язычка пламени, который зажал между большим и указательным пальцами, ровно так, как это делал Завулон. Жадно затянулся, выдохнул горький дым и сел на стул. Картина не складывалась. Судя по тому, что рассказал Иван, у него должны были быть чувства к Завулону на момент наложения проклятья, и Антон попытался проанализировать прошедший год.

Ок, он мог смело признать, что после истории с пророком между ними не осталось и капли вражды. Мог сказать, что за последнее время они стали общаться гораздо больше в околодружеском ключе и иногда видеться в неформальной обстановке. Антон даже согласен был с тем, что порой восхищался Завулоном, когда тот рассказывал ему интересные истории из своего прошлого. Но говорить о каких-либо чувствах было просто неуместным.

Антон убеждал себя, что вчерашние события не имеют никакого значения. Да, Завулон ему помог, пусть и не самым обычным способом, но в этом не было двойного дна.

«Напоминаю, что ты говоришь о главе Дневного Дозора», — язвительно вклинился внутренний голос. Антон затушил сигарету и сжал виски руками, словно его голова пыталась разорваться от переполняющих ее мыслей. То, что он не представлял для Завулона интереса, было очевидным, но при одной мысли о его губах по телу проходила недвусмысленная дрожь.

«Значит, тебя останавливает только то, что для Завулона это был всего лишь обыденный эпизод долгой жизни?» — спросил он сам себя.

«Ну просто мастер отрицания очевидного», — выдал Антон себе диагноз.

Из кухонного шкафчика заманчиво поблескивала бутылка водки, в холодильнике нашлась закуска, которую предусмотрительно подготовила Света. Он выпил пару рюмок, ему все же нужен был трезвый разум, чтобы разобраться с тем, что делать дальше.

До вечера он маялся в пустой квартире, куря в форточку на кухне и гоняя все те же мысли по кругу. По крайней мере, ему необходимо было выяснить, что он теперь должен Завулону. Антон, конечно, тогда сразу обозначил, что пришел не от лица Ночного Дозора, но ожидать можно было чего угодно. На кресле нашлись выглаженные Светой темно-бордовые брюки и тонкий черный свитер. Ее способности к спонтанному прорицанию неоднократно спасали Антона, но сейчас его это не радовало.

Он открыл перед внутренним взором Линии Вероятностей. Считалось, что в среднем Иные способны просматривать их для себя, своих друзей и родных на несколько часов вперед. Когда на его карте образовался еще один «близкий человек», Антон не знал. Одна из линий наливалась цветом, показывая, что буквально в течение часа они с Завулоном встретятся в том же месте.

Антон все-таки побрился, отгоняя от себя все недобрые мысли на этот счет, и вызвал такси. Переехал Завулон, что ли, в этот стрипушник, или правильно было назвать его борделем для Иных? Антон помотал головой и пообещал себе навести справки об этом заведении.

Он зашел тем же путем, что и в первый раз; ладони стали влажными, а в животе поселилось сладкое щекочущее чувство.

«Ну как будто на первое свидание с девушкой идешь», — мысленно одернул он себя, но его сердцебиение еще сильнее участилось.

Уже рядом с комнатой, в который должен был находиться Завулон, Антон услышал окрик кого-то из Темных:

— Шеф просил его не беспокоить!..

Антон мысленно усмехнулся, что, к счастью, Завулон не был его шефом, и сотворил сферу, укрывающего его и вход в помещение от любого внимания. Он скинул куртку на вешалку и услышал недовольный голос Завулона, который на шум приподнялся с дивана:

— Вадик, я, кажется, велел убираться к чертям?

«Вадик, значит, — мысленно хмыкнул Антон. Он даже представлять не хотел свое тело, одетое лишь в тонкие полоски черной кожи, развратно двигающееся в приватном номере. — Еще один метаморф, похоже, точно надо будет разузнать подробнее».

— А если я не хочу? — пошел Антон ва-банк.

— Так гораздо лучше, — рассмеялся Завулон и, смирившись, добавил: — Ну, тогда танцуй.

Антон не ожидал такого поворота событий, но отступать было некуда. Незаметный взмах кончиками пальцев, и трек сменился на «(I've Had) the Time of My Life», а Антон попытался воскресить в памяти финал «Грязных танцев». До пластики незабвенного Патрика Суэйзи ему, конечно, было далеко, но это всяко лучше, чем пытаться изображать стриптиз.

Он сделал характерную проходку и встал за столом напротив Завулона. Антон начал входить в роль, призывно двигал бедрами и сделал вполне грациозный оборот вокруг своей оси. Завулон поманил его пальцем, и Антон, принимая правила игры, присел к нему на колени, занимая позу наездника и не прекращая танца. Мгновенно руки Завулона оказались в задних карманах брюк Антона, вынуждая притереться ближе.

— Очень похоже, — признал Завулон и прижался носом к впадинке между ключицами, — даже пахнешь так же.

Одно резкое движение, и Антон оказался зажатым между диваном и Завулоном. Тот мгновение смотрел на его ауру, подтверждая свои подозрения.

— Черт, — улыбнулся он и утвердительно произнес, — Городецкий.

Ответить он Антону, конечно, не дал, закрывая приоткрытый рот поцелуем. Антон отдался на волю умелых губ и языка Завулона, возбуждение отключало любые связные мысли. Спустя пару минут они провалились в любезно развернутый портал, направляющий прямиком, как понял Антон, на кровать в спальне Завулона. Тот ненадолго отвлекся для того, чтобы стянуть с Антона мешающий свитер, Антон в ответ стащил с него рубашку и прижался торсом к голой коже. Прикосновения обжигали и заставляли желать все большего. Ощущения были настолько яркими, что сводили с ума, лихорадочные поцелуи, поглаживания и ласки помогали забыть о том, что в мире существует кто-то, кроме них двоих.

Когда между ними не осталось преград в виде одежды и Завулон скользнул стоящим членом вдоль его напряженного ствола, Антон застонал в голос. Он чувствовал себя подростком, который наконец дорвался до секса; гормоны бушевали в нем с утроенной силой. Когда Завулон обхватил оба их члена, Антону пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не кончить в то же мгновение от остроты ощущений. Завулон покрывал его поцелуями и укусами, ловя удовольствие от хриплых вскриков Антона. Антон и забыл, что его тело может быть настолько чувствительным, и старался вернуть ласку. Он присоединил свою ладонь к руке Завулона, подведя их к краю в несколько движений. Краски и ощущения были выкручены на максимум. Оргазм накрыл Антона словно цунами, даря ни с чем не сравнимое чувство высвобождения. Завулон, толкаясь бедрами, выплескивался вместе с Антоном, как заведенный повторяя: «Да-да-да».

— Если ты думаешь, что я засчитаю это за возврат долга, то ты ошибаешься, — со смешком произнес он, отдышавшись.

Антон чувствовал себя нереально счастливым и даже думать не хотел о том, что это может быть лишь эффектом от снятия проклятья. Он потянулся к его губам и, прежде чем снова поцеловать, ответил:

— Позже обсудим.

---

Новогодний фестиваль. Работа 5

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Волшебство
Автор:  Z-I
Канон: Дозоры
Размер: драббл, 214 слов
Категория: преслэш
Пейринги/Персонажи: Егор, Антон
Жанр: повседневность, драма
Рейтинг: PG-13

Волшебство для Егора навсегда связано с одним человеком. Волшебство с самого первого раза, когда он с ним столкнулся, с первого соприкосновения — это не столько чудо, сколько холод Сумрака, липкий страх, проникающий в каждую клеточку тела, запах не пролившейся крови. И как якорь — голос Антона. Якорь, который позволил удержаться.

Волшебство для Егора не в заклинаниях, не в цветном калейдоскопе шариков в руках фокусника. Волшебство — это что-то светлое, но он лишен этого света. Он может его только отражать, как зеркало. Он и отражает. И ему этого долгое время вполне достаточно. Ему этого даже много, слишком много, когда в тебе отражается кто-то, гораздо сильнее тебя самого. Иногда ему даже кажется, что лучше бы он отражал тьму — густую, вязкую, даже более страшную в зеркале, чем на самом деле.

Волшебство для Егора не в случайной встрече в узком проходе самолета, не в замках Эдинбурга, не в огнях Москвы. Волшебство всегда было с ним, просто он не замечал этого. От окружающего его волшебства пахнет суетой и сигаретами. Волшебство кружит голову — достаточно лишь прикрыть глаза и прищурившись, поймать тень от собственных ресниц. Этой тени хватит на двоих. В ней не спрятаться, но Егор и не собирается больше прятаться.

Волшебство для Егора всегда в одном человеке. И ему все равно, что отражать. В конце концов, Егор еще никогда раньше не отражал человечность.

---

Новогодний фестиваль. Работа 4

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Новогоднее благословение
Автор:  Bullina Lineata
Канон: Дозоры
Размер: мини, 1282 слова
Категория: джен, преслэш
Пейринги/Персонажи: Антон/Светлана, намёк на Гесер/Антон
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Примечание: таймлайн Ночного Дозора

Весь Дозор под Новый год стоит вверх дном. Кто-то носится по коридорам с отчётами, кто-то с гирляндами, а кто и с весело позвякивающими, как колокольчики на сбруе тройки запряжённых в сани коней, пакетами. Тридцать первое декабря единственный день, в который каждый год одинаково неожиданно наступает время закрывать квартал, очевидным становится отсутствие украшений в офисе (ведь раньше их повесить никак не хватает времени), а начальство благосклонно закрывает глаза на разгульное пьянство («мы только пригубили, Борис Игнатич, честное дозорное»). Если б хоть раз у Тёмных в этот день назрел план по уничтожению миропорядка, далеко не факт, что их было бы кому останавливать. Но мир существует благодаря балансу, а потому в Дневном Дозоре в сочельник творится точно такой же бардак.

Антон, слегка оглушённый количеством навалившейся ни с того ни с сего бумажной работы, только что оставив на столе Гесера очередную партию отчётов, распахнул дверь ногой и едва не врезался в замершую на пороге Юлю. Девочка ойкнула, уронив на пол какой-то предмет. Антон заторможено кивнул ей, поднял то, что при ближайшем рассмотрении оказалось омелой.

– Ой, Антон, помоги, пожалуйста. Никак не могу закрепить, а стремянку взять забыла, – девочка умоляюще сложила руки у груди, глядя на него снизу вверх.

– А, – пытаясь осознать проблему, глубокомысленно выдал Антон, – ты её магией прицепить хотела?

Конечно, у дверей кабинета Пресветлого любая магия будет глючить. Тем более у такой неопытной малышки.

Антон вопросительно взглянул на секретаршу. Та со вздохом и явным неодобрением подала Юле скотч. Они в два счёта приклеили омелу прямо на косяк. Антон хмыкнул, представив, как какая-нибудь парочка, самозабвенно целуясь в дверном проёме, мешает Гесеру пройти. Юля горячо поблагодарила его, подхватила коробку с маленькими зелёными веточками (их там было, как с удивлением отметил Антон, не меньше тридцати штук) и понеслась развешивать украшения по всему офису. Антон снова неопределённо хмыкнул. Такими темпами в здании Дозора все праздники нельзя будет и в щёчку кого-нибудь чмокнуть, чтобы не попасть под благословение древней традиции. Традиция, конечно, рождественская, а не новогодняя, но Сумраку в сущности всё равно на такие мелочи. А благословения, они как и проклятия, имеют вполне реальную силу, и от того не менее страшны.



Негромкий стук отвлёк Антона от очередного, и далеко не последнего в этот день отчёта. Он поднял на вошедшую усталые глаза. И тут же встрепенулся. Приветливо улыбающаяся Светлана была одета по-уличному.

– Уже собираешься? – с ноткой наигранной зависти спросил Антон.

– Да вот, пары закончились, решила забежать, – Светлана присела на край его стола.

– Эх, мне освободиться раньше полуночи не светит, – с облегчением отодвигая отчёт, сообщил Антон.

– Ну ты уж постарайся. А то обидно будет, если опоздаешь на ужин.

Антон замер.

– Новогодний ужин?

– Он самый.

Ужин, это не вечеринка. Ужин, это когда вы только вдвоём. Глаза Антона забегали.

– Ты меня приглашаешь?

– Приглашаю. Раз уж ты сам не соизволил.

Антон сконфуженно пожал плечами. Что скрывать, он до сих пор боялся подступиться к девушке своей мечты. Слишком быстро для него развивались их отношения. Слишком пугала предопределённость.

– Рада, что тебе хватает совести выглядеть виноватым. Но у тебя есть шанс реабилитироваться, если успеешь купить подарок и прийти вовремя.

– Зря ты так, – ухватился за этот шанс Антон, – подарки я всегда выбираю заранее.

Жестом фокусника он вытащил из воздуха небольшую коробочку, перевязанную лентой. Светлана ахнула. Антон приподнял уголки губ. Для неё такие маленькие чудеса всё ещё оставались магией. Они ею, в сущности, и были, но очень скоро Светлана научится куда большему, так что Антон старался использовать любую возможность впечатлить её. Он торжественно протянул девушке коробку, и та с восторженным писком начала снимать обёртку.

– Нет-нет! – запротестовал Антон, останавливая её руки, – Посмотришь дома, ладно? А чтобы узнать твою реакцию, я буду спешить на ужин.

Светлана подняла на него глаза. Оба замерли. Она медленно наклонилась и поцеловала его в губы. У Антона на мгновение перехватило дыхание. Они ещё минуту или две сидели так, уже разорвав поцелуй, просто глядя друг на друга. Светлана ждала каких-то слов, наверное, но Антону все они в этот момент виделись недостаточно правдивыми. Он коснулся её щеки, заправил за ухо выбившуюся из причёски прядь. Светлана поняла. Улыбнулась. Антон тоже улыбнулся. Украдкой взглянул на потолок. Нет, увы, над их головами омелы не было. Хотя почему же, увы. Будто этот союз и безо всяких благословений не был предначертан обоим.



Гесер проверял отчёты с какой-то не свойственной ему ленцой, иногда бросая на Антона странные взгляды. Тот в свою очередь ёрзал на стуле и тяжело вздыхал, пытаясь этими невербальными намёками дать понять, как сильно ему претит в новогоднюю ночь задерживаться в кабинете пусть и горячо любимого, но уже порядком поднадоевшего начальства. Гесер делал вид, что не понимает. У Антона начинало дёргаться правое веко. В голове его оформлялось смутное подозрение, что шефу в ночь 31 декабря просто напросто скучно, и развлекается он, как водится, за счёт сотрудников. С ужасом Антон представил, как на столе Пресветлого материализуется очередная стопка не терпящих отлагательства важных бумажек, и в конце концов, не выдержал:

– Борис Игнатьевич, почему ваша проницательность имеет столь избирательный характер?

Гесер поднял на него недоумённый, слегка осоловелый взгляд. Он, видимо, тоже сегодня устал, но домой как-то не торопился. Новогодняя ночь, на сколько помнилось Антону, никогда не была для него чем-то особенным, как и для большинства магов его возраста, вероятно. Может, они вообще годы не считают.

– Одиннадцатый час, Борис Игнатьевич, – терпеливо пояснил Антон. Стимул в виде ожидающей его на ужин Светланы торопил отставить в сторону политесы.

– Ах, неужели, – Гесер взглянул на часы, будто не мог поверить, что уже так поздно. Потянулся от души, до хруста в спине, покрутил головой, разминая шею.

– Борис Игнатьевич, пожалуйста, – с тоской взмолился Антон.

– Ладно уж, иди, герой-любовник, – добродушно усмехнулся Гесер, – но мог бы не затягивать так с отчётами, сам понимаешь, здесь ничьей вины нет.

Тот факт, что количество бумажной работы в канун нового года магическим образом увеличивалось как минимум втрое, и половина дозорных вынужденно остаётся в офисе, всегда казался Антону несколько странным, но высказывать своих мыслей на этот счёт он не стал. Вместо этого торопливо вскочил, подхватив со спинки стула куртку, которую прихватил с собой сразу, чтобы не бегать зря туда-сюда.

– Хотя постой.

Антон со вздохом замер. Гесер остановил его в дверях, прямо на пороге.

– Я, как ты верно заметил, праздников особо не отмечаю, но…

Он порылся в ящике стола, выуживая оттуда какую-то подвеску. Подошёл к Антону. Тот недоумённо следил за руками шефа и чувствовал некоторое смущение от того, что мнётся на выходе из кабинета. Гесер встал вплотную, надевая ему на шею простецкий на вид камушек на цепочке.

– Главное не подарок, а внимание, – улыбнулся он, не спеша почему-то отстраниться.

Антон фыркнул. Хотел было сострить, в том духе, что он бы тоже мог у себя дома в хламе старую бижутерию откопать, но слова застряли в горле, когда он заглянул учителю в глаза. Он, наверное, никогда не видел их так близко. И, не без удивления обнаружил, что глаза у Пресветлого тёплая притягательная бездна. Антон коротко вздохнул, пытаясь сбросить наваждение. Учитель приобнял его за плечи, мягко разворачивая к себе. Антон ещё ничего не понимал. А Гесер вдруг приблизил своё лицо к его, так что горячее дыхание коснулось Антоновых ресниц. Легко прижался губами к небритой щеке. Антон едва не вздрогнул, когда нагрелся и завибрировал на шее амулет. Гесер отстранился, скосил глаза на камешек. Антон тоже посмотрел. Подарок шефа сменил безжизненный серый цвет на праздничный, можно сказать по-новогоднему, ярко-алый.

– С наступающим.

Антон ошарашено хлопал глазами. Гесер смотрел на него с весёлой хитрецой.

– Ну всё, теперь точно иди, – он напутственно хлопнул Антона по плечу. Тот, не задерживаясь, прошагал мимо пустующего секретарского стола к дверям приёмной.

Уже удаляясь по коридору, он обернулся, чтобы поймать лукавый взгляд Гесера, всё ещё подпиравшего дверной косяк. Нахмурился, судорожно перебирая в голове все свои слова и действия. Да, вроде как, нигде не облажался. Почему же наставник смотрит так, словно измазал ему спину мелом? Неужели, зря принял подарок? Может такое быть, что шеф над ним как-то подшутил? И смеётся про себя, старый чёрт. Антон попал впросак, и поймёт, в чём дело только когда будет совсем поздно.

---

Новогодний фестиваль. Работа 3

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Зажигать
Цикл: Служить императору
Автор:  Любава21
Бета:  Xenya-m
Канон: Линия грез, Императоры иллюзий
Размер: драббл, 144 слова
Пейринг/Персонажи: Вячеслав Шегал, упоминается Шегал/Грей
Категория: джен, слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Звезды горят красиво.

Звезды горят красиво. На самом деле можно было обойтись и без подобного фейерверка, но сегодня Шегалу хочется пафоса, масштаба, красоты. Ладно, Шегалу просто хочется что-нибудь взорвать.

Он останавливает катер на границе системы и наслаждается видом. Наверное, он может провести так несколько дней. Или недель. Просто сидеть и смотреть на горящие звезды, пока не закончится кислород. Его не хватятся. Вернее, хватятся все, кроме императора.

Шегал не ревнует. Он никогда не считал роман с императором чем-то особенным и уж тем более вечным. Глупо, зная непостоянство Грея. Да и любви до гроба там не было. Шегала просто бесит, что его променяли на мелкую пигалицу. Его, человека, которому весь этот мир обязан своим существованием!

Шегал смотрит, как горят звезды. Точно так же сгорит очередная любовница императора. Не в прямом смысле, конечно. Просто очень скоро наскучит. А Шегал будет с ним всегда. Зажигать звезды.

Шегал разворачивает катер к Земле.

---

Новогодний фестиваль. Работа 2

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Банальная цель
Цикл: Служить императору
Автор:  Любава21
Бета:  Xenya-m
Канон: Линия грез, Императоры иллюзий
Размер: драббл, 123 слова
Пейринг/Персонажи: Вячеслав Шегал
Категория: джен, намеки на слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Играть просто так неинтересно.

Играть просто так неинтересно, а победа — самая банальная цель из всех возможных. Шегал ненавидит банальность, но именно в нее в итоге и скатывается. Похвала. Что может быть проще и банальней? Неважно, в чем она проявляется: новый орден на груди, ночь наедине или простое «молодец». Похвала императора становится для Шегала самой желанной наградой.

Похвала императора — то, чего Шегал не получает после ухода Грея. Император Кей не удосуживается даже сказать спасибо. Разве что ненависти в его взгляде с каждой удачной миссией становится все меньше. Поначалу Шегал бесится, а потом понимает: так и должно быть. Это словно выйти на новый уровень сложности.

Играть просто так неинтересно, а похвала — слишком банальная цель. Однако похвала императора Кея — цель почти недостижимая. «Почти», — напоминает себе Шегал, отправляясь на очередное задание.

---

Новогодний фестиваль. Работа 1

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Дорога
Автор:  Любава21
Канон: Линия грез, Императоры иллюзий
Пейринг/Персонажи: Кей, Артур
Категория: джен
Жанр: модернАУ
Рейтинг: G

---

Новогодний фестиваль. 8 января

[Миры Лукьяненко. Фест]

Дорогие друзья!

Мы долго думали, стоит ли проводить что-то в этом году, но в итоге решили, что в такой странный и сложный год тем более нужно время для праздника.

Приближается Новый год, и мы решили организовать Новогодний фест в прошлогоднем формате. Нам показалось, что он более простой и удобный для авторов, чем Новогодний календарь:
- вам больше не нужно записываться заранее! Вы можете принять решение об участии в любой момент до даты фестиваля;
- все работы выкладываются в один день, поэтому вам больше не надо переживать, что планы поменялись,и вы рискуете не успеть закончить работу в "свой" день.

Итак, предлагаем провести в этом году Новогодний фестиваль!

Новогодний фестиваль - это новогоднее фандомное мероприятие, в котором может принять участие любой желающий.
Задача мероприятия: поздравить фандом с праздниками и подарить всем софандомцам море радости.

Сроки и правила проведения:

Сроки проведения фестиваля: 8 января модератор в течение дня выложит ваши работы в сообщество. Прием работ проводится до 23.59 7 января

К участию принимаются авторские и переводные фики, рисунки, коллажи, клипы и другие виды творчества. Принимаются неопубликованные ранее работы, созданные специально для Новогоднего фестиваля.

Формы работы:
- авторский фик. Тексты размером от 200 слов. Верхний предел текста - без ограничений. Для цикла фиков количество слов в фиках может быть меньше 200 слов, если общее число слов в цикле превышает 200 слов.
- переводной фик. Принимаются тексты размером от 200 слов. Верхний предел текста - без ограничений. Количество слов считается по оригиналу.
- клипы. Продолжительность клипа - от 40 секунд. Для клипов-трейлеров - от 20 секунд.
- арты.
- коллажи. Коллажи "тумблер-формата" принимаются, если они имеют не менее 4 кадров.
- аналитические статьи, стихотворения, аватарки (сет - от 4 штук), пирожки (сет - от 3 штук), фанмиксы (от 5 песен), дизайны для дневников, аудиофики, косплей (от 2 фотографий), авторские песни.
- другие виды работ. Если у вас есть идея, которой нет в списке, пожалуйста, свяжитесь с администрацией для уточнения деталей. Мы уверены, что вы тоже сможете участвовать в мероприятии.

Работы на "Новогодний фестиваль" выполняются на свободную тему.
Напоминаем вам, что правилами @дневников запрещены работы, содержащие педофилию, зоофилию, некрофилию и пропаганду наркотиков и суицида.
Рейтинг работ не ограничен, однако работы высокого рейтинга будут закрыты от несовершеннолетних пользователей.

Количество работ от одного автора не ограничено.

код

<div align="center"><a href="https://festmirylukyanenko.diary.ru/p220270766_novogodnij-festival-8-yanvarya.htm" target="_blank"><img src="https://secure.diary.ru/userdir/3/1/8/5/3185542/86979317.jpg" width="500"></a></div>

---

Новогодний фестиваль. Работа 7

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Старый долг
Автор: ticklish
Канон: Дозоры
Размер: драббл, 600 слов
Пейринг/Персонажи: Завулон, Галя, Гесер
Категория: джен
Жанр: общий, пропущенная сцена
Рейтинг: PG-13
Примечание: таймлайн "Последнего Дозора"

От резкого приторного запаха духов мутило. Шлейф сладкой вони тянулся от первого этажа до самого кабинета Завулона. Гале мучительно хотелось выбраться из приемной Завулона на свежий воздух, но нельзя было. Важное задание.

Она отчаянно робела (шутка ли, сам Завулон) и потому, из чувства противоречия, смотрела на хорошенькую секретаршу-ведьму свысока. Ее мозг грыз один вопрос: почему она? В штате Дневного дозора было несколько опытных оборотней-боевиков, но выбор почему-то остановили на ней, неопытной девочке из Коломны. Ей и в голову не пришло отказаться. Особенно после случая с учительницей, когда темные из Дозора всеми правдами и неправдами отмазали ее серьезных неприятностей.

Тогда ей сказали «Будешь должна». Она кивнула, перепуганная. Время шло, и никто не спешил взыскивать с нее долг, она успокоилась и почти забыла. Но не забыли о ней. Вечерний звонок показался громом среди ясного неба.

Секретарша глядела на нее с откровенной брезгливостью. Гале захотелось щелкнуть у нее перед лицом зубами, но увы, было нельзя. Она плюхнулась на стул у стола секретарши и нагло на нее уставилась.

— Меня Завулон пригласил, — небрежно сказала Галя, словно такое с ней происходило чуть ли не каждый день. — Доложите.

— Вас вызовут, — процедила секретарша и отгородилась от Гали монитором, сморщив нос, словно от посетительницы пахло псиной.

Прошло минут десять в тишине, нарушаемой только кликаньем мыши, и секретарша буркнула: «Проходи», даже не удостоив ее взглядом.

Собрав последние остатки самообладания, Галя скользнула в кабинет. Дверь за ней бесшумно закрылась. Шеф Дневного дозора стоял у окна.

— Зд-д-равстуйте, — слегка запнувшись, сказала Галя.

— Садись, — не удостоил ее приветствием Завулон. — В настоящее время в Эдинбурге проводится международная операция дозоров и Инквизиции, и тебе выпала честь в ней участвовать.

Гале хоть и исполнилось всего пятнадцать лет, но для нее уже не было секретом, что в таком контексте «тебя выпала честь» обычно означает «ты в большой жопе».

— Я передаю тебя в помощь сотруднику Ночного дозора. У него есть амулет, который в нужное время подаст сигнал, по этому сигналу сработает настроенный на тебя портал, и тебя закинет прямо в место нахождения Городецкого.

— Городецкого? — отчего-то вспыхнула Галя.

— Да, Городецкого, — раздраженно проговорил Завулон. — Твоя обязанность — защищать его до последнего вздоха. Твоего вздоха, естественно. Если с ним что-то случится, а ты выживешь, я сам с тебя шкуру сдеру и заставлю ее съесть.

Галя сглотнула. Лучше бы она вчера не взяла трубку. Хотя это вряд ли бы помогло.

— Но ведь у вас есть более опытные бойцы. Почему я? — спросила она. Все равно терять было нечего.

— Не твоего ума дело, — отрезал Завулон. — Линии вероятностей показывают, что вызов, скорее всего, сработает в течение ближайших трех дней, так что будь наготове и не расслабляйся. Всё поняла?

— Да, — обреченно кивнула она.

Завулон вскинул руку, щелкнул пальцами, и ее омыло прохладной волной, а в носу засвербило.

— И не пытайся сбежать. Мое заклинание выдернет тебя даже со дна Марианской впадины, — предупредил Завулон. — Свободна.

Галя выскочила из кабинета и, тяжело дыша, прислонилась спиной к двери, не обращая внимания на секретаршу. «Ладно, — сказала она себе. — Городецкий — сильный иной, может, все еще обойдется. И Эдинбург заодно посмотрю».

***
В кабинете Завулона из тени, клубящейся в углу за книжным шкафом, вышел Гесер.

— Круто ты с девочкой. И у меня тот же вопрос — почему она?

— Она влюблена в Городецкого. Это гарантия, что в звериной форме она не станет беречь себя, если ему будет угрожать опасность.

— Зачем тогда была нужна эта накачка? — поморщился Гесер.

— На всякий случай.

— Ты нервничаешь, — констатировал Гесер.

Завулон неопределенно пожал плечами. — Не преувеличивай, — сказал он. Его серьезно беспокоила одна нехорошая ниточка в вероятностях, касающихся ближайшего будущего Антона, но Гесеру об этом он не хотел говорить. Если окажется, что Гесер ее не видит, а Завулон видит, это может подтолкнуть главу Ночного дозора к ненужным выводам.

Всему свое время.

---

Новогодний фестиваль. Работа 6

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Счастье
Автор: Z-I
Канон: Дозоры
Размер: драббл, 538 слов
Пейринг/Персонажи: Надежда Городецкая, Антон Городецкий, Кеша, Лас, Медведь, Завулон/Антон, намек на Лас/Медведь,
Категория: джен, преслэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Надя не любит, когда папа мрачнеет, глядя на экран собственного трезвонящего мобильного телефона.
Предупреждения: с учетом «Шестого Дозора»
Примечание: постканон

Надя не любит, когда папа мрачнеет, глядя на экран собственного трезвонящего мобильного телефона. Потом он много курит в форточку и улыбается, смущенно и немного жалко. Надя не задает вопросов: взрослые все равно рассказывают только то, что считают нужным. Конечно, Надя могла бы подсмотреть, да еще так, что Антон бы и не заметил: что может человек против Абсолютной волшебницы — да ровным счетом ничего; но она сдерживает собственное любопытство. Когда-то ей говорили об ответственности за свои поступки, может быть, это тоже немного ответственность.

Мобильник отца все чаще звонит в пустоту. Надя ничего не говорит, хотя раньше у них дома все было совсем иначе. Но все закончилось тем декабрьским днем, и Надя готова на многое, чтобы вернуть отцу силу, только вот способов таких нет, а если бы и были, возможно, цена за такое оказалось бы непомерно высокой. Но каждый раз, когда отец тушит сигарету каким-то неловким жестом в пепельнице, Надя думает, что не в магии дело. Во всяком случае, не только в ней.

Надя уверена, что ее отцу повезло с друзьями. Не с коллегами давно, что отвернулись бы от человека, а именно с друзьями, которым все равно, что их товарищ не может чего-то, что так легко и просто дается им самим.

Они сидят на кухне, и Надю с Кешей никто не гонит в другую комнату, потому что для Ласа и Медведя они — совсем не дети. Отцовский мобильник снова звонит: тоскливой мелодией, будто абонент давно уже отчаялся дозвониться, но все пробует и пробует снова, непонятно на что надеясь.

— Да поговорил бы ты, Антон, — наконец заявляет Медведь. — Может, так будет лучше.

— Не будет, — фыркает Антон и тушит сигарету в пепельнице, этим жестом, таким нелепым и неуверенным, жестом, на который Надя уже не может смотреть. Теперь у отца пепельница, а раньше он просто сжигал окурки файерболами, и руки еще помнят именно эти движения пальцами.

Они сидят на кухне, и чай в кружках давно остыл.

Медведь с Ласом вдруг начинают спор, должны ли маги вмешиваться в жизнь человека. И Лас уверен, что Светлые могут перевернуть весь мир, на то они и Светлые, правда?

Краем глаза Надя замечает, как отец выскальзывает из кухни, сжимая в руке мобильник. Его экран светится, но мелодия больше не играет. И Надя не знает, то ли папа решил наконец сдаться, то ли просто сказать звонящему, чтобы тот уже наконец удалил номер.

— Представь, что ты — тоже Абсолютный маг, — предлагает вдруг Ласу Медведь. — Что бы ты тогда сделал?

— Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным, — смеется Лас.

— А что, если счастье даром никому не нужно, — задумчиво спрашивает Кеша, глядя в окно. — Если оно досталось просто так, оно по-прежнему останется счастьем? Или счастьем оно будет только тогда, когда его добивались долго и упорно?

Лас замолкает, бурчит недовольно, переставляет чашки на столе.

— Мы на балкон, курить, — спасает Ласа Медведь. — Ведите себя хорошо.

Они выходят из кухни, но в дверях Медведь оборачивается:

— Я рад, что ты размышляешь о таких серьезных вещах, Кеша.

Надя походит к Кеше, который так и стоит у окна. Он осторожно берет ее за руку, переплетая пальцы.

— Счастье – это иногда очень много.

Надя не отвечает.

Там, под окном, на мокром асфальте о чем-то все спорят отец с Завулоном. Но, почему-то Надя совершенно уверена, что в этом споре победит Завулон. И, может быть, тогда, отец перестанет улыбаться виноватой и несчастной улыбкой.

---

Новогодний фестиваль. Работа 5

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Спасательные огни
Автор: Любава21
Канон: Дозоры
Размер: драббл, 414 слов
Пейринг/Персонажи: Антон Городецкий, Завулон
Категория: преслэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Антон сам плохо понимал, почему решил стать именно пилотом.
Предупреждения: с учетом «Шестого Дозора»
Примечание: автор вдохновился одной из сцен фильма «Елки 2»

Антон очень быстро осознал, что жить спокойной жизнью человека не сможет. Почему он решил стать именно пилотом, Антон сам не понимал. Ему просто нужно было что-то рискованное, опасное. Смертельно опасное.

Антон знал, что на новой работе может погибнуть в любой момент. «Лучше так, чем больным стариком в постели», — говорил он сам себе.

Однако сейчас, когда смерть была по-настоящему близка, Антон изо всех сил боролся. Отчасти, потому что на нем лежала ответственность за жизни двух сотен пассажиров. Отчасти, потому что он банально не хотел умирать. Прожив насыщенную жизнь Иного, потеряв ее, начав все сначала и вновь прожив нескучную жизнь, он все еще не хотел умирать.

Стакан на приборной панели — все равно, что соломинка для утопающего. Шанс был бы днем и на шоссе. Но ночью, в заснеженном поле... Антон прищурился, пытаясь поймать тень от ресниц. Привычка, от которой он так и не избавился. Внезапно впереди вспыхнуло два ряда огней — посадочная полоса. Антон ахнул, на мгновенье ему показалось, что силы вернулись. Однако второй пилот тоже удивленно воскликнул.

Времени на раздумья не было. Антон повел самолет на посадку. Спустя несколько минут напряжения и страха он обессиленно откинулся в кресле. Из салона доносились аплодисменты пассажиров, второй пилот стирал пот со лба.

Авиабаза не походила на базу. Единственное, что здесь имелось — это собственно полоса, которая оказалась на удивление в хорошем состоянии, и домик дежурного, который правильно было бы назвать избушкой. Впрочем, увидев дежурного, Антон забыл обо всем на свете. Ему улыбался Завулон.

Второй пилот и бортпроводники суетились, успокаивали пассажиров, вызывали спасателей. Антон же все стоял рядом с Завулоном и не мог прийти в себя. Тот нисколько не изменился за прошедшие годы. Антон давно не общался с Иными и не был в курсе дел Дозоров. Особенно не хотел знать о Завулоне.

— Почему ты здесь? — наконец спросил он.

— Жду тебя, — просто ответил Завулон.

Их прервали. Спасательные вертолеты уже были в пути, и требовалось руководство капитана. Антон отдал все распоряжения, поговорил с диспетчерской, отчитался о ситуации.

— Удивительно, что вы на старую военную базу наткнулись, — сказали на том конце. — Дежурного хотели еще лет десять назад перевести, а он отказался. Говорит, вдруг экстренная ситуация.

Вертолеты прибыли оперативно, пассажиров быстро погрузили, экипаж поднялся последним.

— Вы идете? — спросил второй пилот.

Антон глянул на Звулона, стоявшего у своей избушки с, казалось, безразличным выражением лица, и покачал головой.

— Я останусь. Это мой... друг. Из прошлой жизни.

Вертолеты поднялись в воздух, а Антон зашагал к Завулону.

— Давно ждешь?

— Лет десять, — пожал плечами Завулон.

— Был уверен, что я приду?

— Была вероятность. И я ждал.

— Дождался, — нехотя признался Антон и обнял его.

---

Новогодний фестиваль. Работа 4

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Камень снаружи и внутри
Автор: Кристиания
Канон: Дозоры
Размер: 1 309 слов, мини
Пейринг/Персонажи: Гесер/Завулон
Категория: слэш
Жанр: драма, AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Собирая силу для удара Белым Маревом, Гесер всё ещё пытается разглядеть в толпе врагов фигуру Завулона.

Он вбивает в кровать смуглое тонкокостное тело порывистыми торопливыми толчками, и где-то на периферии сознания ворочается тревога: вдруг тому неудобно, больно? Но – остро-сладкий травяной запах из-под шерстяного покрывала, запрокинутая узкая шея, выступивший кадык, капля пота, медленно скатывающаяся в ямочку между ключицами, солоная сухая кожа под языком, жаркая сладость, стиснувшая низ живота – этого слишком много, чтобы он мог ещё о чём-то рассуждать, и он спешит взять, утолить жажду, захлёбываясь, задыхаясь… От рывков вздрагивают короткие чёрные пряди, чужой жадный тягучий стон прошивает его от паха к макушке и кончикам пальцев. Он стискивает зубы до скрипа, чтобы не закричать, изливаясь в горячее нутро своего –
любовника? У этого любовника на спине косой рваный шрам от его, Гесера, заклятия. И когда Гесер, едва отдышавшись, приподнимается, тянется к кувшину с водой, лопатки скручивает болью – памяткой от плети Шааба, которой его вытянул по спине тот, кто сейчас лежит рядом, разбросав руки, облизывая тонкие пересохшие губы.

Глотнув, Гесер, не дожидаясь просьбы, протягивает кувшин ему, и тот жадно присасывается губами, причмокивает, а потом с тихим смехом ставит кувшин на пол.

- В следующий раз ты приходи ко мне. Ты не так молод, Светлый, чтобы барахтаться на подстилке в сарае. Колени собьёшь.

- Говори за себя, - бросает Гесер.

Но растущая луна ещё не успевает пойти на убыль, как он приходит к дому у реки, облицованному серым мрамором, распластывается на гладких скользких простынях, и тонкие прохладные пальцы мучительно медленно ласкают его, проникают в него, пока он беззвучно хватает ртом воздух.

Скорей бы, пожалуйста, ради дня и ночи, давай уже, войди, отымей так, чтобы в глазах потемнело, чтоб наконец сорваться в крик, забывая свою гордость, свою силу, себя самого… но Завулон только посмеивается и целует бережно, будто невинную перепуганную девчонку, и шепчет: «У нас всё впереди».

Ближе к рассвету, отпивая хозяйского вина из узорной чаши, пробуя охрипший голос, Гесер произносит сквозь зубы:

- Я знаю, что готовят Тёмные.

- Тогда, может, просветишь меня? – Завулон лениво пожимает плечами, словно вспыхнувшая с новой силой война – последнее, что его волнует. – Мы не адепты Света, чтобы всякий раз делиться друг с другом своими планами.

- Ты там будешь, - Гесер слишком устал и выдохся для настоящей, царапающей нутро злости, где-то в желудке вяло ворочается досада. – На плато. Не надейся, что вы сможете провести жертвоприношение.

- А кто нам помешает? – Завулон смакует вино мелкими глотками, с сонным вздохом вытягивается на подушках. – Отважный Джору?

Гесеру удаётся не поморщиться.

- Если сомневаешься во мне, спроси Рустама, даст ли он вам хозяйничать в горах.

- Рустам, - задумчиво роняет Завулон, узкая длиннопалая ладонь подпирает щёку. – Если включить в наше уравнение ещё и Рустама, о жертвоприношении, безусловно, не может быть и речи. Но вот незадача: для того, чтобы поднять Тени Владык, жертвоприношения не требуется… во всяком случае, до вызова, - тонкая улыбка трогает сухие губы. – Лучше не приходи на плато, Джору, - пальцы легонько поддевают его подбородок. – Я не прочь увидеть тебя мёртвым, но, поверь, мне будет невесело, когда демоны начнут заживо рвать с костей твою кожу.

- А если вы не успеете? Если мы отыщем заклятие, которое защитит нас?

Гесер смотрит Завулону в глаза, но не видит в них ничего, кроме привычной поддразнивающей насмешки.

Трое суток спустя, вздрагивая от колющего ветра, Гесер пытается разглядеть Завулона в скалящейся ревущей толпе. Завулон, конечно, и не спешит в первые ряды, он наверняка где-то сбоку, на каменном уступе. В Сумраке всё смазывается, затирается туманом – острые гребни, клыки, чешуя. Гесер только выхватывает взглядом плеть Шааба, готовую к бою, и ему кажется – вот-вот она засвистит, раскатится в полнеба, и на сей раз уж он не сумеет выставить щит – но Рустам хватает его за руку:

- Они поднимают Тени Владык! Скорей!

И Гесер жмурится, как когда-то, мальчишкой, впервые запрыгнувшим на спину коню. Он выбрасывает руку вперёд и бьёт изо всех сил, и чувствует, как его Сила сливается с Силой Рустама, накрывает сотни Тёмных, тысячи пошедших за Тёмными людей.

Несколько мгновений чистого, сладкого восторга: он только-только узнал формулу заклятия, он никогда ещё не применял её, и вот же – работает, работает!..

Небо, скалы, демоны – всё выцветает, схлопывается ослепительно-белой вспышкой, и Гесера прошибает холодом.

Шатаясь, он делает шаг, другой – он уже не в Сумраке. И каменные морды, искажённые страхом, гневом, изумлением – они тоже не в Сумраке, они здесь, с ним, в реальности.

Они смотрят на него.

Они живы. Они не смогут видеть, слышать, осязать, они даже умереть уже не смогут.

Восторг на лице Рустама выцветает так же стремительно, как только что выцветал Сумрак.

«Дитя, - в подкорку бьётся тонкий скрипучий голос наставника, - когда же ты уразумеешь, что нельзя произносить заклятие, последствия которого ты не изучил от начала и до конца?»

А что он мог сделать? Дать Тёмным призвать Тени Владык, покорно подставиться под смертельный удар? Позволить Тёмным захватить эти земли, а с ними, возможно, весь мир?

Гесер встряхивает головой. Смех рвётся, как вода из забившейся трубы – булькающий, хриплый.

Пепел валит сверху крупными серыми хлопьями.

Тёмные не отводят невидящих каменных глаз.

Завулон. Надо найти Завулона.

Для чего? Попросить прощения? Он не услышит, и он не простит.

Гесер всё-таки делает шаг, и другой, и третий. Он идёт к Тёмным. Рука Рустама, пытающегося задержать его, сползает с локтя.

«Джору, - бесцветный голос в голове заставляет запнуться на полшаге. – Что вы такого, Тьма вас подери, учудили, что Сумрак аж здесь тряхнуло?»

«Где? – мысленно спрашивает Гесер. – Где ты?»

«Дома, где ж мне ещё быть. Так увлёкся разгадыванием одной мелкой вероятностной линии, которая меня категорически не устраивала, что пропустил вашу утреннюю прогулку на плато».

«Пропустил».

«Если ты жив, стало быть, силы Света одержали победу. А раз силы Света одержали победу, значит, они сотворили нечто такое, по сравнению с чем жестокость Тьмы – детская забава».

Гесер проводит ладонью по лбу. Волосы хоть выжимай.

«Так что ты сделал, Джору?»

«Я сделал то, что должен был сделать», - отвечает Гесер и поворачивается к Рустаму:

- Пошли. Здесь уже ничем не поможешь.

Годы за годами, лица за лицами, клубок распутывающихся улочек – Кам, Аккад, Анкара, Самарканд, Москва… Он оставляет Рустама позади, в песках, среди лошадей и костров. Рустам хочет остаться, а Гесер идёт дальше и ни разу не возвращается на плато демонов.

Дел хватает: ученики, планы, Договор, который никто не хочет соблюдать. Изредка, когда выдаётся свободная минутка, он устраивается в кресле подремать и просит Ольгу почитать ему… да хоть что угодно, лишь бы тишину заполняли какие-то звуки. Лишь бы на что-то отвлекаться.

Он почти не вслушивается в глубокий и низкий напевный голос, скользящий по строкам. Погибшие корабли, брат, предавший брата, девушка, дождавшаяся любимого – всё это повторяется от века к веку и не стоит особенного внимания. Но пусть оно будет, пусть время течёт. Время не должно застывать.

А потом Городецкий, добывший Венец Всего, так, между делом проговаривается в рапорте, что отпустил в Сумрак всех, кто не находил покоя на шестом слое – и тех, кто застыл в камне на плато демонов, тоже отпустил.

Гесер кивает, тихонько щёлкает колпачком ручки.

Он отпускает Городецкого с премией и с приказом об отпуске, привычно жмёт ему руку. Как всегда, сидит в кабинете до вечера, разбираясь с инквизиторской волокитой, а потом едет за город, в особняк, где был от силы пару раз.

Завулон обнимает его у двери, дрожащего, притискивает к себе. У Гесера сухо в глазах и в глотке, он вжимается в Завулона так, словно хочет слиться с ним на всех слоях Сумрака. Сухощавая ладонь накрывает его затылок, поглаживает.

- Всё, - негромко произносит Завулон, - уже всё кончилось, всё.

Гесер отодвигается совсем немного – чтобы произнести глаза в глаза тихо и отчётливо:

- Прости меня.

Завулон пожимает плечами, пальцы всё так же бережно касаются затылка Гесера.

- Это Светлые могут прощать один за всех, - усмехается он. – А я тебя никогда не винил. Заклинание, кстати, полезное, жаль, что Тёмным оно не даётся.

Гесер наклоняет голову:

- Я советовал Антону ударить этим заклинанием Саушкина.

Завулон усмехается. Затекшие пальцы Гесера сжимаются и разжимаются на ручке портфеля.

- Я коньяк привёз.

- Пошли, - Завулон кивает на приоткрытую дверь. Там оранжерея, а за ней спальня.

Гесер кивает, но они не торопятся идти. И руку друг друга выпустить не спешат.

---

Новогодний фестиваль. Работа 3

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Не заскучаешь
Автор: Кристиания
Канон: Дозоры
Размер: 1407 слов, мини
Пейринг/Персонажи: Завулон/Антон Городецкий
Категория: слэш
Жанр: романтика, драма, юмор, AU
Краткое содержание: Антон может многое рассказать о преимуществах свободных отношений.

Уходить надо вовремя, философствует Антон с бокалом шампанского в руке. Чувствуешь, что отношения теряют смысл, больше не греют, не щекочут воображение – скажи об этом прямо и распахни дверь. Партнёр тебе ещё спасибо скажет – даже если вот прямо сейчас он с тобой категорически не согласен и готов порвать тебя на мелкие кусочки.

Переливчатый звон разносится по залу, Светлана одобрительно улыбается Антону, легонько стукая бокалом о его бокал. Именно так они пять лет назад и разошлись: откровенно поговорив, заполнив все белые пятна. Там, у Светиной мамы на даче, они сидели на ступеньках крыльца, и их колени почти соприкасались, и пальцы Светы как-то вдруг хрустнули, сжимаясь в замок, и он потянулся дотронуться, беззвучно охнул – холодные-холодные… Он метнулся на веранду, притащил плед, из головы вылетело то, что они оба Высшие и без труда могут согреться заклинаниями. Он укутывал её, озябшую, обнимал поникшие плечи, и под ложечкой трусливо покалывало: может, не надо? может, стерпится и снова слюбится, а? И Надюшка, опять же, ей-то как сказать…

Надюшка, к слову, прямо в офисе Дозора подошла к «дяде Игнату» и спросила, когда же он собирается прийти к ним с мамой домой: это ведь, наверное, ужасно надоедает – всё время играть в прятки… Да, в тот день Надюшка как раз приходила навещать его, Антона, и хитро улыбалась, шептала ему на ухо, чтобы он не расстраивался из-за дяди Игната и мамы, ведь ему Сумрак тоже готовит подарок.

Да уж, Сумрак – тот ещё Дед Мороз. Во всяком случае, если судить по Тигру, чувства юмора у него более чем специфическое.

Антон делает глоток – во рту, в носу, даже в ушах сразу делается горячо и колко. Что ж за сорт такой. Выпивку, говорят, заказывали Тёмные, Светлых попросили позаботиться о закусках. Юбилей Инквизиции, как-никак. Надо отметить с размахом.

Краем уха он прислушивается к разговору, поглядывая за соседний стол, оккупированный Тёмными. Там Шагрон как раз толкает длинную прочувствованную речь, от которой, кажется, готовы прослезиться заслуженные инквизиторские вампиры. Его начальник не спешит высказаться: слушает, слегка откинувшись на высокую спинку стула, в уголках тонких губ угадывается усмешка. Взгляд светлых глаз, рассеянно скользящий по залу, встречается со взглядом Антона, и тот спешно делает ещё глоток. Не поморщиться от щекотки в горле – вершина его самоконтроля на сегодня.

Света негромко смеётся, ей вторит густой, мягкий смех Игната. Судя по заинтересованным восклицаниям за столом, кто-то вспомнил давний вечер на даче у Тигрёнка. Антон улыбается, хотя внутри поскрёбывает: тогда Тигрёнок была с ними, смеялась, сердилась, и он сам был всего только магом третьего уровня, самой тяжкой бедой которого оставалась мальчишеская ревность и такой же мальчишеский бунт против начальства…

Антон подливает себе шампанского и громогласно рассуждает о преимуществах свободных отношений. Наскучило с одним, не хватает искорки, крохотного импульса, того, что сродни магии – ты идёшь и получаешь его где-то ещё. И не нужно обманывать, вы ведь обо всём договорились, и невозможно ведь Иным прожить свою долгую-долгую жизнь вместе, не заглядываясь на кого-то на стороне?..

Кое-кто оборачивается из-за стола Тёмных, оборотень Гэллемар ухмыляется во весь рот, показывает большой палец. Антон салютует бокалом. Во имя Сумрака, кто из них всё-таки притащил сюда эту сладкую отраву? И зачем он её хлещет, вот же рядом бутылка виски, если уж так надраться хочется.

Негромкая музыка плывёт, обволакивает. Антон подавляет усмешку, исподволь наблюдая за вампиром на вид старше стен этого вырубленного в скале зала, бережно ведущим в танце юную Светлую волшебницу. Вот же Кощей… Глава Дневного Дозора поднимается из-за стола, с лёгким кивком подаёт руку черноволосой ведьме в лиловом струящемся платье, и беззвучный смех застывает, вязнет в глотке.

Узкая ладонь Завулона с длинными сильными пальцами лежит на талии ведьмы, кажется, в любой момент готовая скользнуть на бедро, но всё ещё обманчиво-целомудренная. Другая рука мягко придерживает округлое плечо, едва прикрытое полупрозрачной тканью. По граням перстней, вспыхивая, рассыпаясь, пробегают огни, матово поблескивает овал амулета в распахнутом вороте чёрной рубашки.

Антон с усилием разжимает пальцы, на ладони горит чёткий след впившейся ножки бокала.

Хватит пить. Шампанское, коктейли, опять шампанское… Завулон, может, утром и снизойдёт до того, чтобы избавить тебя от похмелья, но перед этим успеет рассмотреть твою опухшую помятую морду во всей красе. И волнующий аромат перегара он точно оценит.

Да какая, к Сумраку, разница? В тебе нет власти надо мной, Завулон: хочу напиться и напьюсь.
Шампанское, кажется, уже вылакали, а вот виски почти нетронуто. Колебания – добирать или не добирать – прерывает тоненькая фигурка Юли, как по волшебству выросшая возле стола.

Разрешите вас пригласить, Антон Сергеевич? Да отчего же нет, Юленька. Согласен, музыка – древнющая древность, но ты подумай, сколько лет прожил тот Инквизитор, на которого взвалили почётные обязанности диджея. Юль, а как ты думаешь, среди этих Инквизиторов есть хоть один, который прожил со своей половинкой многие лета, не бросил её от скуки?

Не бери в голову, Юль. Просто так спросил. Да нет, всё нормально. Артефакт? С ним всё в порядке, мы справились. Гесер говорит, ещё несколько недель будет наблюдаться побочное действие, но мне уже легче… надеюсь, и Гесеру легче… ишь как он Ольгу к себе притиснул в танце. Боится, улетит?

Проводить Юлю к столу, поцеловать ручку. Добраться до своего места. Ещё пару тостов и домой. Не забыть забрать пальто и шапку.

Твёрдая рука на локте, непроницаемый серый взгляд. Тоже домой? Вот и отлично… Хочешь, я портал проложу? Ладно, твой так твой, какая разница, сила ночи, сила дня – одинакова фигня…

А в спину бить нехорошо, Завулон. Даже если это протрезвляющее заклятие. И зачем оно сейчас, всё равно – спать, десятью минутами раньше или позже…

Подушка какая мягкая. Ох, хорошо. Да не надо, не надо ботинки, брюки оставь, я сам… Затейники эти Инквизиторы, правда?

Открыв глаза, Антон встречается со спокойным, всё взвесившим взглядом Завулона. Тёмный сидит в изголовье в костюме, при галстуке, придерживая на колене тонкую чёрную папку. Он уже готов отправляться в офис Дневного Дозора, но вот решил дождаться пробуждения Антона.

Зачем решил дождаться? Ну, ты ведь и сам, Антон, без сомнения, догадываешься, что эти отношения изжили себя. Разница вкусов, привычек, взглядов на жизнь – раньше она была не столь важна в сравнении со страстным спонтанным сексом, но согласись, Антон, даже и в сексе твои пристрастия не отличаются ни разнообразием, ни изысканностью. Разумеется, винить тебя нет смысла – у тебя ещё впереди годы и годы взросления, но с высоты двухтысячелетнего опыта всё, что мы делали в постели, выглядит несколько… блекло?

Антон шевелит губами: нет же, всё не так, ты же чувствуешь, ведь мы, ведь у нас… Из горла не вырывается ни звука под насмешливо-понимающим взглядом Завулона.

И Антон вскрикивает, рывком садится на постели – в темноте. Рубашка липнет к спине – та же, в которой он напивался на Инквизиторском приёме. Голые ноги скользят по простыне.

Худощавое угловатое тело рядом издаёт глухой недовольный звук, поворачивается набок. Встрепанная голова отрывается от подушки:

- Ну что ты, Городецкий?

- Ничего, - шёпотом отвечает Антон. Пульс только-только успокаивается, наконец-то удаётся сглотнуть.

Завулон придвигается ближе, тёплые ступни трогают Антонову пятку. Сжимают друг меж друга, потирают, ладонь проходится по коленке Антона:

- Ты весь ледяной. Ну-ка…

Дверца шкафа распахивается, на кровать падает пижама – плотная, мягкая на ощупь.

- Надевай.

Антон не спорит, стаскивает рубашку через голову, не сразу попадает в рукава. Безнадёжный вздох над ухом трудно не услышать.

- Городецкий, тебе кошмары, что ли, снятся?

- С чего ты взял? – буркает Антон, натягивая штаны. Колеблется, надевать ли носки, но нога Завулона ощутимо пихает его под коленку – он решает послушаться ещё раз.

- Ты меня во сне хватаешь, - невозмутимо объясняет Завулон, и Антона обдаёт жаром стыда. – Прижимаешься, стискиваешь – аж плечу больно.

- Будил бы, - цедит Антон, залезает под одеяло.

Рука Завулона обнимает его сверху, ладонь подныривает под край пижамы, медленно ведёт по спине.

- Не убегай, Антон, - спокойно, мягко произносит он, губы слегка касаются его влажной шеи под затылком. – Не прячься. Что тебе снится?

- Ерунда всякая, - бормочет Антон, тело невольно расслабляется под рукой Завулона. – Это после того, как мы с Гесером Коготь Ночи обезвреживали. Я наткнулся на него в старом хранилище… случайно. Гесер помог справиться, один бы я не вытянул.

Завулон негромко усмехается.

- Случайно наткнуться на единственный в своём роде артефакт, вытягивающий наружу самые потаенные страхи, - он качает головой. – От кого другого услышал бы – не поверил. С тобой, Антоша, не соскучишься.

Антон приподнимается, резко поворачивается к Завулону. Пальцы стискивают запястье Тёмного:

- Не соскучишься? Правда? – вырывается само собой.

- Разумеется, - роняет Завулон с ноткой удивления. – Полегче, Антош, руку больно.

Антон заставляет себя разжать хватку, сползает ниже, прижимается губами к шее Завулона. Несколько секунд тишины – и Завулон негромко смеётся, тёплое дыхание ерошит Антону волосы.

- Сразу бы спросил, Городецкий, - ладонь вкрадчиво проходится по его бедру. – Я бы тебе сказал, что ходячее безобразие, баламутящее Сумрак – именно то, что нужно истинному Тёмному магу, чтобы не потерять вкуса к приключениям.

---

Новогодний фестиваль. Работа 2

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Сон
Автор: Любава21
Бета: Xenya-m
Канон: Осенние визиты
Размер: драббл, 378 слов
Пейринг/Персонажи: односторонний Слава/Ярослав Заров, упоминается Мария/Анна
Категория: слэш, фэмслэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Во сне Слава видит других визитеров, в том числе Марию и Анну. Это рождает странные мысли.
Предупреждения: селфцест

Слава объясняет Ярику, что во сне видит остальных. Ярик поначалу пристает с расспросами, но быстро сдается: Слава не может нормально объяснить, да и не особо хочет.

Когда он засыпает, то не просто видит других визитеров. Они словно сливаются в коллективный разум, при этом оставаясь собой. Слава не только знает, как прошел день каждого, но и чувствует их эмоции.

Проходит всего несколько ночей, и Слава понимает, что ждет очередного сна не только для того, чтобы узнать планы противников и понять, насколько они продвинулись в этой борьбе. Ему хочется увидеть девушек.

Ночью он наблюдает, как Мария ласкает Анну, слышит ее довольные стоны и ощущает возбуждение. Однако одновременно он скитается по московским улицам вместе с Кириллом, отдает поручения подопечным голосом Визиря, пишет записку рукой Аркадия и пытается уловить присутствие кого-то нового.

Днем же, когда сумбур смешения разумов отпускает, Слава может сосредоточиться только на одном образе. Девушки, похожие друг на друга, словно близнецы, сплетенные в объятиях. Слава понимает, что завидует Марии. Даже не потому, что она не спешит вступить в игру и тратит время на развлечения. Он сам находится дальше всех от центра событий, времени у него предостаточно. Он завидует смелости Марии, ведь ему хочется того же — быть со своим прототипом. Вот только Слава на это не решится.

Он наблюдает за Яриком, ловит его взгляды, ненароком касается пальцами, изучая реакцию. Если Ярику и приходят в голову мысли о близости, то виду он не подает. Порой Славе кажется, что он думает не о том, отвлекается на пустяки. Нужно продумать тактику, нащупать тот путь, что приведет его к победе. Но следующей ночью он видит Марию, целующую Анну, и желание накрывает с новой силой.

Девушка в поезде милая и, что удивительно, готовая на все. Ярик сначала злится, а потом сдается и уходит, уступая ее Славе. А тот, вместо того чтобы завалить девицу, идет за ним.

— Хочешь, мы будем вместе? — спрашивает он, вставая рядом с угрюмым Яриком.

Звучит двусмысленно, но так и задумано. Ярик какое-то время пялится в окно и курит, потом оборачивается к Славе и молча кивает. Этого достаточно. Его взгляд красноречивее всех слов. Слава сдерживается, чтобы не прижать его к стене прямо в тамбуре.

Этой ночь они вместе, пусть даже между ними случайная попутчица. Это не меняет факта — они вместе.

Во сне Мария понимающе ему ухмыляется, и Слава не знает: благодарить ее или бояться.

---

Новогодний фестиваль. Работа 1

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Друг
Автор: Любава21
Канон: Мальчик и Тьма
Форма: хендмейд (скрапоткрытка)
Пейринг/Персонажи: Данька, Солнечный Котенок
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: рисунок из свободного доступа
Размер: 1 фото

---

Ждем ваши работы!

[Миры Лукьяненко. Фест]

---

Новогодний фестиваль. 5 января

[Миры Лукьяненко. Фест]

Дорогие друзья!
Приближается Новый год, и по традиции очень хотелось бы провести какое-то мероприятие.
Однако в этом году мы решили существенно упростить правила участия. Давайте опробуем такой вариант, есть предположение, что так будет авторам удобнее.

Итак, предлагаем провести в этом году Новогодний фестиваль!

Его ключевые отличия от Новогоднего календаря:
- вам больше не нужно записываться заранее! Вы можете принять решение об участии в любой момент до даты фестиваля;
- все работы выкладываются в один день, поэтому вам больше не надо переживать, что планы поменялись,и вы рискуете не успеть закончить работу в "свой" день.


Новогодний фестиваль - это новогоднее фандомное мероприятие, в котором может принять участие любой желающий.
Задача мероприятия: поздравить фандом с праздниками и подарить всем софандомцам море радости.

Сроки и правила проведения:

Сроки проведения фестиваля: 5 января модератор в течение дня выложит ваши работы в сообщество. Прием работ проводится до 23.59 4 января

К участию принимаются авторские и переводные фики, рисунки, коллажи, клипы и другие виды творчества. Принимаются неопубликованные ранее работы, созданные специально для Новогоднего фестиваля.

Формы работы:
- авторский фик. Тексты размером от 300 слов. Верхний предел текста - без ограничений. Для цикла фиков количество слов в фиках может быть меньше 300 слов, если общее число слов в цикле превышает 300 слов.
- переводной фик. Принимаются тексты размером от 300 слов. Верхний предел текста - без ограничений. Количество слов считается по оригиналу.
- клипы. Продолжительность клипа - от 40 секунд. Для клипов-трейлеров - от 20 секунд.
- арты.
- коллажи. Коллажи "тумблер-формата" принимаются, если они имеют не менее 4 кадров.
- аналитические статьи, стихотворения, аватарки (сет - от 4 штук), пирожки (сет - от 3 штук), фанмиксы (от 5 песен), дизайны для дневников, аудиофики, косплей (от 2 фотографий), авторские песни.
- другие виды работ. Если у вас есть идея, которой нет в списке, пожалуйста, свяжитесь с администрацией для уточнения деталей. Мы уверены, что вы тоже сможете участвовать в мероприятии.

Работы на "Новогодний фестиваль" выполняются на свободную тему.
Напоминаем вам, что правилами @дневников запрещены работы, содержащие педофилию, зоофилию, некрофилию и пропаганду наркотиков и суицида.
Рейтинг работ не ограничен, однако работы высокого рейтинга будут закрыты от несовершеннолетних пользователей.

Количество работ от одного автора не ограничено.

код

<div align="center"><a href="https://festmirylukyanenko.diary.ru/p218734358.htm" target="_blank"><img src="https://secure.diary.ru/userdir/2/6/5/6/2656441/86578481.png" width="500"></a></div>

+1

<div align="center"><a href="https://festmirylukyanenko.diary.ru/p218734358.htm" target="_blank">
<img src="https://secure.diary.ru/userdir/2/6/5/6/2656441/86578482.png" width="500"></a></div>

---

Новогодний календарь. День 10. Авторский текст

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Особые заслуги
Автор:  ticklish
Канон: Дозоры
Размер: 1300 слов
Пейринг/Персонажи: Антон, Лас, Семен, Медведь, Шагрон и Завулон
Категория: преслэш
Жанр: ретеллинг
Рейтинг: R
Краткое содержание: следование традициям иногда приводит к самым неожиданным результатам.
Предупреждение: бородатые шутки, заезженные сюжетные ходы, частичное нарушение законов канона.

В последние дни перед Новым годом Семен ходил довольный и загадочный. Антон собрал ребят, и они втроем приперли друга к стенке. Оказалось, что Семен наконец отыскал женщину, в которую когда-то был влюблен, но потерял во время войны. Ее инициировали уже после их расставания, и она так и жила в Петербурге, не подозревая, что дорогой ей человек — вовсе не человек, а Иной, и у них есть шанс встретиться и жить вместе долго и счастливо.

В середине декабря московский дозор проводил совместную операцию с питерцами, и Семен случайно узнал от коллег из северной столицы, что в ленинградском подразделении еще с 1954 года работает некая Надежда Васильевна Шевелева…

Семен упорно называл Питер Ленинградом и переучиваться не собирался. «Я так привык, и точка. С городом Ленинградом у меня связаны самые счастливые воспоминания», — говорил он. Новый год Семен собирался встречать с любимой и взял авиабилет на 31 декабря, потому что отпроситься раньше у начальства не получилось.

— Предлагаю устроить нашему дорогому другу торжественные проводы. Как в кино! — сказал Лас и загадочно подмигнул. От такого предложения невозможно было отказаться.

***

В середине декабря одной не в меру деятельной ведьме пришла светлая идея устроить на работе «Тайного Санту». Мужчины-темные ворчали — кому охота ломать голову над дополнительным подарком — но Завулон, выплыв из кабинета и выслушав жалобы подчиненных, лишь изрек:

— Чего хочет женщина, того хочет бог. Французская народная мудрость, господа, — и удалился.

Присутствующие здраво рассудили, что под богом шеф подразумевал себя (ибо все знали, что креативная ведьма — его последняя фаворитка), а, значит, проведение «Тайного Санты» из разряда необязательного развлечения перешло в разряд обязательного мероприятия. Повздыхав, они разошлись по рабочим местам.

Шагрон обо всем узнал последним. Он отвез мрачного шефа на вокзал, три раза перекрестился (фигурально выражаясь) и вернулся в офис, считая, что больше никаких неприятных неожиданностей в этом году, от которого осталось-то всего три дня, уже не случится. О как он ошибался!

Всю силу и неотвратимость закона подлости он постиг, когда вынул из зачарованной шапки-ушанки с размахрившимися завязками сложенный вчетверо клочок бумаги и прочитал там имя «Завулон». Во-первых, в этом году шеф уже не собирался появляться в родной конторе, а во-вторых, извечный вопрос: что можно подарить двух тысячелетнему магу вне категорий, у которого всё есть и который всё (ну почти всё) может?

Просто сделать вид, что не доставал записки с именем шефа? Не вариант. Кто-нибудь обязательно дознается и разыграет карту во вред Шагрону. Многие завидовали его положению приближенного к шефу лица. И действительно, водители и секретарши часто знают о своем начальстве больше, чем те подозревают. Даже тысячелетние Иные не всегда контролируют выражение своего лица, если считают, что никто на них не смотрит. Водитель, который возит тебя каждый день, через какое-то время воспринимается как неодушевленный фон. Его можно не принимать в расчет. Даже если он неплохой боевой маг третьего уровня. И довольно наблюдателен.

***

Местом проводов Семена в Ленинград оказалась сауна. Они поржали над Ласом, обвиняя того в плагиате, но Лас гордо сказал, что это не плагиат, а просто хорошая традиция. За предновогодние дни Антон так умотался, что в тепле и от «Посольской» его быстро развезло. Он помнил, как Лас говорил какие-то тосты, они с чем-то поздравляли Семена, а потом кто-то столкнул Антона в бассейн, и он чуть не захлебнулся, потому что перепутал, куда надо выныривать — вверх или вниз.

Впрочем, Семен был не лучше. Он полулежал на деревянной скамье и блаженно улыбался, в последний час почти не принимая участия в разговоре.

***

Медведь почесал волосатую ляжку и вспомнил, что кто-то из них собирался сегодня вечером лететь в северную столицу.

— Вряд ли это я, — задумчиво проговорил он, — я летать боюсь, предпочитаю на машине.

Лас сказал, что у него нет знакомых в Питере, и гешефтов там никаких не намечается, а, значит, это не он, и вообще у него есть смутное подозрение, что он собирается встречать Новый год в ресторане Останкинской башни.

Антон болезненно поморщился, Ласовы слова напомнили ему что-то неприятное, но от усталости он не мог вспомнить, что именно.

— Значит, ни ты и ни я в Ленинград не летим, — резюмировал Медведь. — А кто тогда?

Лас посмотрел на Антона, потом на Семена и сказал:

— Предлагаю пойти логическим путем. Семен недавно говорил, что нашел замечательную женщину, значит, в Ленинград летит не он, а Антон.

— Почему? — моргнул Медведь.

— Ну сам подумай: если бы ты нашел замечательную женщину, ты бы улетел от нее на Новый год в Ленинград?

Медведь отрицательно помотал головой.

— Ну вот видишь, — сказал Лас. — Путем исключения невозможных вариантов мы пришли к единственно правильному: в Ленинград летит Антон. И, кажется, он вот-вот опоздает.

***

Когда весь день следивший за Городецким Шагрон увидел из припаркованной машины, как изрядно подвыпившая компания Светлых вывалилась из сауны, таща бездыханное тело лучшего аналитика Ночного дозора, он понял, что ему наконец повезло.

***

Сквозь сон Антон смутно чувствовал, что его куда-то ведут, потом везут, потом усаживают в неудобное узкое кресло в помещении с маленькими круглыми окнами. Затем был краткий промежуток пронизывающего холода, а затем снова тепло. Кажется, это было такси.

Антон взял себя в руки, хотя его мутило от усталости, и назвал свой адрес. Таксист обернулся и как-то странно ухмыльнулся. Его лицо показалось Антону знакомым, но сейчас он не мог вспомнить, где видел этого человека. Почему-то это лицо ассоциировалось у него с главой Дневного дозора (в последнее время мысли о Завулоне часто приходили ему в голову), но Антон решил не заморачиваться, мало ли что покажется с… с усталости. За окном машины в темноте уютно мелькали праздничные огни, и Антон снова заснул.

***

Заботливый таксист со смутно знакомым лицом бережно достал его из салона, завел в подъезд, вызвал лифт и даже проводил до квартиры.

«Когда мама успела поменять дверь?» — подумал Антон и шагнул вперед, но натолкнулся на невидимую преграду. «Надо же, как я набрался, даже собственные охранные чары не узнают… Все-таки надо меньше пить». Заботливый таксист сделал какие-то пасы руками, отчего воздух вокруг двери перестал сопротивляться Антону, и он смог войти.

В первый момент Антону показалось, что он попал в чужую квартиру, но потом он догадался, что это его так разыграли ребята — навесили иллюзий, да как умело: он не совершенно не представлял, как его пятнадцатиметровую комнату можно превратить в такую огромную гостиную. В камине весело потрескивал огонь, от трехметровой живой ели пахло свежестью. Все было так натурально сделано, что Антон чуть не прослезился от умиления: такое преобразование реальности его ребятам было не под силу, наверняка, они задействовали Бориса Игнатьевича. Тут даже потолки метра четыре…

От камина веяло теплом, и Антону стало жарко. Он снял свитер и брюки, явив миру веселенькие боксеры в клеточку. «Стопроцентный египетский хлопок!» — гордо сказала мама, три дня назад вручая ему упаковку с трусами. Антон посмотрел на часы — была половина одиннадцатого. В одиннадцать к нему должна была прийти Света, чтобы вдвоем («Только вдвоем, глупенький!») встречать Новый год. Антон собирался сказать ей в эту ночь что-то важное, но сейчас он не помнил, что. Его отчаянно тянуло в сон. «Полчасика посплю и буду свежим как огурчик», — решил он и оглянулся на шикарный кожаный диван цвета топленых сливок. «Это ребята перестарались — на такой ложиться-то боязно». Немного подумав, он взял аккуратно сложенный плед в шотландскую клетку, лежавший на диване, и расстелил его под елкой. «Назад, к природе», — сонно подумал он, обнимая шершавый ствол…

***

Входя в подъезд своего питерского дома, Завулон неожиданно столкнулся в дверях с Шагроном. Он вопросительно поднял бровь, на что подчиненный, кривовато усмехаясь, сказал:

— Шеф, я вам там подарок оставил, — и сбежал.

Завулон лишь пожал плечами. Видимо, Алита все-таки претворила в жизнь свою идею насчет Тайного Санты. Интересно, на что хватило фантазии у Шагрона, лениво подумал Артур, поднимаясь в квартиру.

***

Подарок лежал под елкой и сладко сопел во сне. Завулон остановился над ним, сложив на груди руки. Судя по оттопырившимся трусам, Городецкому снилось что-то приятное. Артур присел на корточки и положил ладонь на выпуклость. Городецкий забавно охнул во сне, подался навстречу и вдруг открыл глаза. Некоторое время он мутным взглядом смотрел на Завулона, а потом, покраснев, хрипло спросил:

— Что ты делаешь… в моей квартире?

— А то и делаю, — туманно отвечал Завулон, решив не затевать сейчас дискуссию о том, в чьей именно квартире они находятся. Он наклонился еще ниже и, подцепив зубами стопроцентный египетский хлопок, стянул его вниз.

«Ну нефига себе иллюзия!» — ахнул Антон и устроился поудобнее.

***

Именно после этой истории Шагрон получил разрешение официально пользоваться сумеречным именем. «За особые заслуги перед Тьмой» — гласил приказ Завулона.

---

Новогодний календарь. День 9. Авторский текст

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Мечты сбываются
Автор:  Svanilda
Канон: Дозоры
Размер: мини, 1126 слов
Пейринг/Персонажи: Завулон/Антон/Гесер
категория: слэш
Жанр: недопвп
Краткое содержание: Мечты сбываются. И не важно, чьи эти мечты были изначально.
Примечания: АУ и ООС, Антон — светлый маг третьего уровня, событий ни одного из Дозоров не было, тройничок, намек на несколько нездоровые отношения

Чувствовали ли вы когда-нибудь стыд и сожаление из-за того, что ваши мечты сбываются? Страх, почти переходящий в лишающий разума ужас, из-за того, что сегодня, сейчас, ваши давние фантазии превратятся в реальность?

Вот и я до сего дня считал, что такое невозможно. Что о моих темных, потаенных мыслишках, никто и никогда не узнает. А если узнает… Бррр! В моем представлении такое развитие событий всегда оборачивалось катастрофой. В воображении меня разоблачал шеф, а дальше… о, дальше следовали десятки, если не сотни вариантов кошмаров. Самым легким наказанием тут выступало немедленное увольнение с последующим изгнанием из мира Иных, самым суровым — передача меня Завулону. О жестокости Темного ходили легенды, и я боялся даже предположить, что бы он со мной сделал с молчаливого согласия и одобрения шефа.

Но реальность превзошла самые худшие из опасений. Прежде всего потому, что я никогда всерьез не рассматривал варианта их заинтересованности моим… ну, пусть, будет —предложением.

Но они заинтересовались. Оба. И тем самым напугали меня до полусмерти. Сейчас я даже думаю: а не было ли это злым розыгрышем? Не пытаются ли они таким образом меня проучить? Продемонстрировать мне, что я недостаточно смел для своих же фантазий?

Недостаточно смел… да, я боюсь! Боюсь так, как не боялся, только узнав о мире Иных, как не боялся, выходя в свои первые дозоры. Боюсь до комка в горле, до подкашивающихся коленей, до сбившегося дыхания.

И все-таки я здесь. Стою перед массивной дубовой дверью, которая отделяет меня от неизвестности. Что ждет меня там, за ней? Наказание или награда? Унижение и боль или наслаждение? И чего я на самом деле боюсь больше: что Борис Игнатьевич пошутил, отправляя меня на территорию извечного врага? Или что сказал правду, и они сейчас ждут меня там? Оба?

Ну да что гадать. Осталось сделать последний шаг, и все прояснится.

Глубоко вздохнув, я нажал на кнопку дверного звонка, и услышал, как за дверью раздалась мелодия моего окончательного грехопадения. Все. Дороги назад теперь нет. Мне дали несколько дней на то, чтобы передумать. У меня была возможность остаться сегодня дома, сделать вид, что я шефа неправильно понял. Уверен, он не стал бы меня преследовать или хоть как-то притеснять из-за проявленной слабости.

Но я сам бы себя не простил, если бы не попробовал. Такие шансы если и даются, то единственный раз в жизни.

Щелкнул дверной замок, и дверь открылась. На пороге квартиры стоял Завулон. В строгом сером костюме, бледно-голубой рубашке, при галстуке, он казался воплощением официоза и власти. Я невольно поежился. Так… похоже, вариант с наслаждением отменяется.

— Здравствуй, Антон, — низкий, вкрадчивый голос прозвучал неожиданно тепло, и я окончательно растерялся. Собственное имя в исполнении главы Дневного Дозора обожгло изнутри жаркой волной. И этот взгляд — наглый, раздевающий — о, так не смотрят на случайных сотрудников противоборствующего Дозора. Так не смотрят на людей, которых хотят немедленно уничтожить.

— Здравствуйте, — я улыбнулся. — Могу я войти?

— А не боишься? — не дожидаясь ответа, Завулон сделал шаг вперед и чуть вбок, оттесняя меня вглубь квартиры. Теперь он стоял между выходом и мной, и улыбался хищно, довольно.

— Боюсь, — не стал я отрицать очевидного. — А… Борис Игнатьевич здесь?

Завулон абсолютно не серьезно хихикнул и кивнул в сторону куда-то уходящего коридора.

— О да. Ждет тебя. Он был уверен, что ты не передумаешь.

— А… вы? Вы меня ждали?

— А как же. Только я, в отличие от твоего шефа, никакого «передумал» и не признал бы. С того самого мгновения, как Гесер рассказал мне о своем сотруднике с весьма занимательными эротическими фантазиями, ты себе не принадлежишь. Ты теперь мой. Наш. Наш…

— Ну все, хватит запугивать мальчика. Он пришел, а ты, вместо того, чтобы предложить гостю выпить, с порога на него нападаешь. Здравствуй, Антон.

Я повернулся на голос шефа, благодарный ему за то, что он избавил меня от необходимости отвечать Завулону. Я бы не нашелся со словами. Как вообще реагировать на подобные заявления? Пугающие, но и порочно-волнующие, неправильные… и единственно-правильные одновременно. Ведь это было именно то, чего я хотел. Именно то, за чем пришел сюда.

Где-то год назад я, прежде любивший лишь женщин, вдруг начал заглядываться на собственного шефа. Причем поначалу я сам не понимал природы возникшего интереса. Мне казалось, что восхищаться Пресветлым Гесером абсолютно естественно и нормально. Все новички в Дозоре им восхищались.

Но далеко не все видели горячие, липкие сны с его участием. Вот, честное слово, я, как подросток, снова стал просыпаться на влажных простынях. А когда осознал, от чего именно кончаю… сказать, что я испытал шок — значит не сказать ничего. И отнюдь не сразу я принял подобные вывихи своего подсознания. Первым делом я нашел себе девушку… потом — еще и еще одну, но ничто не помогало. Гесер по-прежнему был моим наваждением.

А когда с месяц назад я впервые увидел Завулона… о, тогда мои фантазии окончательно приобрели свой теперешний извращенный вид. Я хотел их обоих. Сразу, одновременно. Хотел принадлежать им, чувствовать себя не отдельным Иным, а быть частью триединой сущности. Стать их. Полностью, безоговорочно. Раствориться в их телах, в их желании, в их силе.

Хотел услышать эти слова: «ты мой», «ты наш». Хотел прикасаться, и чтобы они трогали, щупали бы меня в ответ. Чтобы… о да!

Словно бы в ответ на мои мысли, Завулон привлек меня к себе, приобнял за талию. Обжог ухо горячим дыханием.

— Ладно. Побуду гостеприимным хозяином. Удовлетворю желания гостя. Ты хочешь? Выпить?

Я сперва кивнул, а затем помотал головой отрицательно. Я хотел. Ох, как же сильно хотел! Но вовсе даже не выпить.

Завулон и Гесер обменялись взглядами и многообещающими улыбками. Шеф шагнул к нам и, поймав мою руку, огладил ее от локтя до ладони.

— Хорошо, — кивнул он. — Хотя я и не люблю спешку, пусть сегодня все будет по-вашему.

— Прямо здесь? У стены? Ты не устаешь поражать меня, о Пресветлый!

— Прямо сейчас. В спальне. И я не раз еще поражу тебя сегодня, о Всетемнейший.

И он поразил. Не знаю, как Завулона, а меня точно. Даже в самых моих горячих фантазиях Гесер не был таким затейником. Друг к другу они не прикасались, но меня заласкали до изнеможения. И ах, как же идеально они дополняли друг друга! Когда один был напорист и груб, другой топил меня в нежности. Они брали меня по очереди, а затем и одновременно, понимая друг друга с полуслова, полувзгляда, полудыхания. И я чувствовал себя глиной в руках Мастера. Удивительного, четырехрукого двухголового Мастера. Я горел и сгорал в том пламени, что они зажгли друг для друга. Нет, не так. Не только друг для друга. Я, как и хотел, стал частью чего-то огромного, мощного, неповторимого. Прекрасного, как сам мир.

Совершенного настолько, что наутро я решил не задумываться над тем, откуда в моих снах и фантазиях возникли некоторые пикантные детали их тел. Откуда я, никогда до той ночи не видевший Великих без одежды, заранее знал о родинке на бедре Гесера, о почти не заметном шраме возле правого соска Завулона…

Хотя, о чем это я. Конечно, однажды я начну задавать им вопросы. Много, много вопросов! Но до того я хочу насладиться ими сполна. Их силой, их страстью. Их… кажется, не совсем здоровой одержимостью мной и друг другом.

---

Новогодний календарь. День 8. Авторский текст

[Миры Лукьяненко. Фест]

Название: Свидания
Автор:  Z-I
Канон: Дозоры
Размер: драббл, 346 слов
Пейринг/Персонажи: Антон/Света, Завулон/Антон
Категория: гет, преслэш
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Антон собирается пойти на свидание со Светой. Но разные случайности мешают этой встрече состояться. Или все-таки не такие уж и случайности?
Примечание: таймлайн между "Ночным Дозором" и "Дневным Дозором", АУ

Первое свидание Антона со Светой сорвалось по неудачному стечению обстоятельств. Антон уже даже выбрал галстук, но позвонивший Илья велел срочно бросать все дела и в свой законный выходной как можно быстрее ехать в офис Ночного дозора. Где-то в глубине души Антон даже счастливо вздохнул, ведь как бы обидно в этой ситуации ни было, правда оставалась правдой: галстуки он завязывать не умел и за оставшиеся до встречи полчаса вряд ли бы научился. Справедливости ради Антон мог бы сказать, что их свидание со Светой даже прошло успешно, если можно назвать свиданием совещание душ так на тридцать.

Второе свидание Антона и Светы не состоялось потому, что Антон в тот день задержался на дежурстве. Сидя в штабе Темных наблюдателем, первые минут двадцать он все время поглядывал на часы. А потом перестал. Все равно Света не стала бы его столько ждать. А у Темных в это время прошло что-то типа пересменки, и расследование возглавил лично Завулон. Так что Антону сразу стало не до личной жизни.

На третье свидание не пришла сама Света. Как потом случайно услышал Антон в офисе, в тот день Завулон предложил Гесеру обменяться стажерами, чтобы те посмотрели, как работает противник. Мол, противостояние противостоянием, но порой, надо быть открытыми и готовыми к сотрудничеству. Мало ли что в мире может случиться.

От четвертого свидания Антон уже думал отказаться, но все-таки поехал. Он уже ни на что не рассчитывал особо, просто было интересно посмотреть, во что все в итоге выльется. Спустившись в метро, Антон дождался своего поезда и с удовольствием присел на свободное сидение: неделя выдалась напряженной, хотелось спать и никуда не ездить.

Когда Антон поднял глаза, напротив сидел Завулон.

Антон вздохнул.

Протер глаза.

И снова вздохнул.

— Я амулет оставил дома, — сразу честно сказал он.

Завулон пожал плечами.

— Можем вернуться. Хотя я даю слово, что никак не собираюсь на тебя воздействовать.

— Разве что совсем чуть-чуть, — пробормотал Антон, когда Завулон пересел на место рядом с ним.

— Выходим, — скомандовал Завулон. — Все равно я сделаю все, чтобы это твое свидание снова не состоялось.

— Выходим, — согласился Антон. — Я так понимаю, у меня все равно свидание сегодня будет. Просто не со Светой.

— Правильно понимаешь, — усмехнулся Завулон.