Название Сегодня, завтра и всегда
Автор: ticklish
Бета: Анонимный доброжелатель
Канон: Дозоры
Размер: мини, 1820 слов
Пейринг: Завулон, Антон
Категория: то ли джен, то ли преслэш.
Жанр: драма
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: послешестой постканон. Хотя насчет каноничности не уверена.
…По дому опять кто-то ходил. Кошки у него не водилось, да и кошки не умеют так шумно вздыхать, а, тем более, кашлять. Антон не сделал попытки встать и посмотреть — он сам был в этом доме гостем, как и тот, кто сейчас скрипел половицами на втором этаже. Да, это совершенно точно не его дом — он не поклеил бы такие обои в розочках, он бы по-другому поставил мебель, и от фотографий, стоящих на комоде в рамочках, внутри вообще ничего не ёкало.
Он помнил, как сошел с электрички — что-то словно подпихнуло его в спину, заставило подняться с нагретого сиденья и в последний момент выскочить на платформу. Его взгляд уперся в щит с надписью «пл. Дачная-4». Антон пожал плечами, название ничего ему не говорило. И почему «4»? Есть еще три другие?
Он застыл на месте, не имея представления, куда дальше. Мимо него прошли две женщины, одна бросила на него опасливо-внимательный взгляд и нахмурилась. Антон провел ладонью по подбородку. Так и есть — щетина. Кто-то там, в прежней жизни, тоже не любил его небритость. Попытка вспомнить конкретнее, как обычно, отозвалась острым спазмом в районе правого виска.
Поежившись от порыва ветра, он поднял воротник пальто и побрел вслед за женщинами. Они-то уж знают, куда здесь надо идти, что бы куда-нибудь попасть. Других критериев для выбора пути у него все равно не было.
Но, увы, сойдя с платформы, женщины быстренько юркнули в крохотный привокзальный магазинчик (хлеб, пиво, сникерсы, орбит-без-сахара, сигареты и кошка под прилавком) — то ли погреться, то ли спрятаться. Антон огорченно вздохнул и пошел вперед по улице. Смеркалось, было как-то зябко и неуютно. Модельное пальтишко продувало насквозь, начищенные туфли на тонкой подошве среди подгнившей, прихваченной заморозками влажной листвы смотрелись неуместно.
Из-под ближайшей калитки его облаяла собака, и он пошел быстрее. Заборы, заборы… Некоторые — глухие, сквозь другие виднелись участки разной степени ухоженности. В окнах домов уже зажегся свет.
Улица вдруг резко закончилась любительским футбольным полем с соснами вместо трибун. Антон в нерешительности остановился. Холодало, в рукава пальто пробирался стылый воздух. На другой стороне поляны кто-то запустил китайский фонарик. Светящийся цилиндр проплыл в нескольких метрах у Антона над головой и, благополучно избегнув кончины в ветвях близстоящего дерева, стал опускаться на забор какого-то участка.
Антон вдруг забеспокоился — судя по темным окнам, хозяев дома нет, вдруг загорится, и потушить будет некому.
Он поспешил туда. Фонарик уже скрылся за забором, сквозь промежутки между деревянных реек было видно, что он медленно снижается.
Не задумываясь, Антон толкнул калитку. Она оказалась не заперта, но изрядно перекосилась, цепляя углом по земле. К дому вела дорожка, обсаженная высокими голыми кустами с кое-где сохранившимися темно-красными ягодами. Фонарик приземлился на пустой площадке перед домом, огонек внутри еле теплился, но Антон на всякий случай затоптал остатки пламени. Он огляделся. Слева виднелось несколько кривых деревьев и кусты, похожие на смородину — оттуда сладко тянуло гниющими яблоками. Справа, у забора, рядом с березой, темнел осевший на одну сторону сарай с покатой крышей, покрытой толем. Все вместе производило впечатление легкой заброшенности.
Внезапно пошел мелкий противный дождь, к нему добавились порывы ветра, и Антон инстинктивно прыгнул под козырек крыльца. Он наступил на синтетический коврик и подошвой почувствовал, что под ним что-то лежит. Антон неверяще покачал головой. Надо же, кто-то еще так делает — прячет ключи под половик…
Он ожидал, что в доме будет сыро, но на него повеяло теплом. Он скинул промокшие ботинки и в одних носках пошел обживаться.
И худо-бедно обжился. Тут было тихо, спокойно. Никто не интересовался его спонтанным заселением, соседние участки пустовали — видимо хозяева с началом осени перебрались в город.
***
Дни проходили однообразно. Промучившись полночи от муторного полуcна-полуяви, где Антон постоянно кого-то догонял, куда-то не успевал, мучительно искал неизвестно что, под утро он засыпал, а утром его будил голод. Днем и вечером он забывал поесть, с пяти уже смеркалось, и он всё пялился в окно, гипнотизируя взглядом калитку. Ждал что ли кого… Через четыре дня он уже смутно помнил, как попал в этот дом. Кажется, пришел с железнодорожной станции. Но как она называлась? Словно какие-то зубастые ненасытные лангольеры резво подъедали его воспоминания, и на расстоянии нескольких дней назад уже устрашающе чернел провал забвения.
Он пробовал вести дневник. «Проснулся, вскипятил чайник, погрыз баранок, найденных в шкафу, выпил чаю, пытался починить крыльцо, жег листья, долго смотрел в небо. Промок». Записи держал на виду, на обеденном столе. Но через пару дней попытавшись их перечитать, он не смог понять, что написано. Буквы разбегались и в слова не складывались.
На какой-то по счету день закончились баранки, а последняя банка тушенки оказалось испорченной. Антон пообещал себе разобраться с этим утром и лег спать. Сквозь сон снова слышал скрип половиц и вздохи, но вставать и что-то делать было лень — его уже сладко качало в колыбели дремы. «Пусть ходит, если хочет. Я вот все баранки чужие съел, а он только ходит, вреда дому никакого». Антону нравилось думать, что он тут сторож, что у его присутствия в этом доме есть какая-то причина. Это придавало его существованию хоть какую-то осмысленность.
***
Утром очень требовательно напомнил о себе пустой желудок. Антон пошарил в карманах своего пальто, во всяком случае, он надеялся, что своего (он смутно помнил такие детали), и нашел там две пятитысячные купюры. Одевшись, он отправился искать магазин, забрел на какой-то пустырь с ржавым остовом жигулей, вернулся к развилке и остановился, задумавшись. Где-то вдалеке прогудела электричка, и он пошел на звук.
На пороге привокзального магазина сидела кошка с раздутыми беременностью боками. Антон осторожно обошел ее и остановился у прилавка. К счастью, ему не нужно было мучится с выбором: ржаной, один сорт колбасы, печенье-курабье, тушенка, заварка, банка с солеными помидорами, молоко и яблоки. Гречневый продел и бутылка «Посольской». Продавщица с большим сомнением посмотрела на хрусткую пятитысячную банкноту. Антон зачем-то, глядя ей в глаза, стал повторять про себя: «Бери-бери, вполне нормальная купюра» — словно это могло помочь...
— Вы тут недавно? Что-то я вас здесь раньше не видела, — пробормотала продавщица, рассматривая деньги.
— Я дом сторожу, — веско сказал Антон.
— Ааа, ну понятно тогда. Не скучно одному? — игриво спросила она, отсчитывая сдачу.
— Нет, — отрезал Антон.
То, что он испытывал, было больше и обширней, чем скука. И безнадежней. К тому же нельзя сказать, что в доме он жил совсем один.
— Ну если вдруг всё же заскучаете, заходите, — ничуть не смутившись, сказала продавщица. — Я живу здесь, в поселке, на Полевой, тридцать два. Тем более что скоро Новый год…
— При чем здесь новый год? — хмуро спросил Антон.
— Праздники лучше встречать в компании, — кокетливо улыбнулась она.
Антон что-то буркнул и поскорее убрался из магазина.
***
Сегодня тот-кто-ходит-наверху пришел засветло. Антон как раз вернулся из магазина и поставил чайник. Он сидел за столом, смотрел на облысевшую к зиме березу за окном и привычно прислушивался к тому, что происходит на втором этаже. Сам он ни разу туда не поднимался. А зачем? Всё, что ему надо, было внизу. К тому же второй квартирант тоже имел право на личное пространство.
Но сегодня гость (а гость ли?) вздыхал как-то особенно громко и печально, будя в Антоне сочувствие. На плите засвистел чайник. Антон встал из-за стола и пошел к лестнице.
Когда он поднялся на второй этаж, шаги прекратились. Он открыл дверь в большую комнату и увидел средних лет высокого худощавого человека, стоящего у зеркала, в котором отражалась какая-то муть, напоминающая голову с рогами. Должно быть, в зеркало попала влага, и серебряная амальгама почернела, искажая изображение.
— Не хотите чайку? — спросил он незнакомца. — Как раз вскипел.
Человек наклонил голову и испытующе посмотрел на Антона, словно ожидая какого-то подвоха.
— Но к чаю только печенье. Баранки закончились, — Антон развел руками.
— Отлично. Я как раз люблю… — незнакомец сделал паузу и задумался, — …курабье.
Антон просиял: разговор худо-бедно складывался.
— О, как раз сегодня такое купил — как знал!
Человек кривовато улыбнулся и кивнул.
Они сошли вниз. Антон от души сыпанул заварки в чайничек, нашел вазочку — положить печенье, выставил на стол сахарницу. Незнакомец молча следил за его приготовлениями.
— Давайте, что ли, познакомимся, — предложил Антон. — Меня зовут… — он вдруг завис; нужное слово вертелось на языке, но ускользало, не желая быть произнесенным. Он в панике взглянул на тетрадь, в которой вел дневник, и к огромному облегчению прочитал сверху «АНТОН ГОРОДЕЦКИЙ», выведенное печатными буквами. Он мысленно похвалил себя за предусмотрительность. — Антон Городецкий. А вас?
Человек смотрел на него с болью в глазах.
— Ты, правда, совсем-совсем меня не помнишь? — тихо спросил он.
Антон понял, что рано радовался: его попытка изобразить здорового человека провалилась.
— Нет. А должен? — резко спросил он. Но резкость эта проистекала от злости на самого себя.
— Мы уже знакомы, — мягко пояснил человек. — Я — Артур.
Антон перекатил имя на языке:
— Ар-тур. Артур.
Этот набор звуков совершенно точно не рождал в Антоне никаких даже отблесков чувства. Он пожал плечами.
— Может, я тебя раньше называл как-то по-другому? По фамилии, прозвищем или как-нибудь еще? — предположил он. — Или… — он прикинул возраст этого Артура, — «дядя»? «Отец»?
— Издеваешься? — обиженно протянул Артур, но потом вскочил и принялся шагами мерить кухню. — Если издеваешься, значит, тебе стало лучше, — быстро заговорил он. — Всё-таки я не зря отправил тебя в этот дом. Уникальное место!
Антон нахмурился. Он мало что понял из сказанного, но, похоже, он дал этому человеку ложную надежду.
— Дело в том, что я помню только то, что было вчера. А завтра буду помнить только сегодня, — признался он. — В лучшем случае… — почти неслышно выдохнул он. Произнесенное вслух, это казалось страшнее, чем мысленные прогнозы.
У Артура вытянулось лицо.
— Вот, видишь, — Антон показал ему свой дневник. — Это я писал, чтобы не забывать. Но первые записи уже не могу прочитать. В общем, живу одним днем, о будущем не думаю, прошлого не ведаю, — грустно усмехнулся он.
— Значит, не помогло, — пробормотал Артур, запуская пальцы в волосы. — Может, еще мало времени прошло? — спросил он сам себя.
— Рассказывай, — потребовал Антон.
— Как бы это получше объяснить… В общем, у тебя была опасная работа. В правоохранительных органах, скажем так. И во время одной облавы в тебя угодило… ну, в общем, ты получил по голове. Но последствий не было — здоровый организм иного… я хотел сказать, молодой здоровый организм не дал заболеванию развиваться. Но потом ты был уволен из… органов по причине несоответствия занимаемой должности, и на почве стресса от потери любимой работы тот удар по голове дал о себе знать — ты начал терять память. Поэтому я направил тебя сюда. Этот дом построен в середине прошлого века после того, как старый дом сгорел, а тот был возведен на месте снесенного древнего капища. Всегда считалось, что в таких местах легче происходит исцеление. Вот как-то так…
— Почему за «несоответствие»? Я что, взятки брал или преступников прикрывал? — обиделся Антон, хотя ничего из рассказанного Артуром не помнил.
— Нет-нет, ничего такого! Просто не прошел медкомиссию. У вас там строго, — Артур неодобрительно покачал головой.
— Ты сказал, что направил меня сюда. Мы с тобой родственники?
— Нет, — поспешно сказал Артур, и Антон понял, что он соврал. Но Антон был не в том положении, чтобы кого-то уличать во лжи, тем более Артура. Кем бы Артур ни был, именно он пришел сюда.
— Ладно, — поставил точку Антон. — Давай чай пить. Уже должен был завариться.
Артур с облегчением сел за стол. Во всяком случае, Антону показалось, что с облегчением.
— Хорошо тут у тебя… — проговорил Артур, размешивая сахар в чашке. — Спокойно.
— Ты… ты, знаешь что, если хочешь, живи здесь, — выпалил Антон. — Ты же всё равно каждый вечер приходишь, я слышал. Тем более что скоро Новый год, — добавил он для убедительности.
Артур улыбнулся и кивнул.
Автор: ticklish
Бета: Анонимный доброжелатель
Канон: Дозоры
Размер: мини, 1820 слов
Пейринг: Завулон, Антон
Категория: то ли джен, то ли преслэш.
Жанр: драма
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: послешестой постканон. Хотя насчет каноничности не уверена.
…По дому опять кто-то ходил. Кошки у него не водилось, да и кошки не умеют так шумно вздыхать, а, тем более, кашлять. Антон не сделал попытки встать и посмотреть — он сам был в этом доме гостем, как и тот, кто сейчас скрипел половицами на втором этаже. Да, это совершенно точно не его дом — он не поклеил бы такие обои в розочках, он бы по-другому поставил мебель, и от фотографий, стоящих на комоде в рамочках, внутри вообще ничего не ёкало.
Он помнил, как сошел с электрички — что-то словно подпихнуло его в спину, заставило подняться с нагретого сиденья и в последний момент выскочить на платформу. Его взгляд уперся в щит с надписью «пл. Дачная-4». Антон пожал плечами, название ничего ему не говорило. И почему «4»? Есть еще три другие?
Он застыл на месте, не имея представления, куда дальше. Мимо него прошли две женщины, одна бросила на него опасливо-внимательный взгляд и нахмурилась. Антон провел ладонью по подбородку. Так и есть — щетина. Кто-то там, в прежней жизни, тоже не любил его небритость. Попытка вспомнить конкретнее, как обычно, отозвалась острым спазмом в районе правого виска.
Поежившись от порыва ветра, он поднял воротник пальто и побрел вслед за женщинами. Они-то уж знают, куда здесь надо идти, что бы куда-нибудь попасть. Других критериев для выбора пути у него все равно не было.
Но, увы, сойдя с платформы, женщины быстренько юркнули в крохотный привокзальный магазинчик (хлеб, пиво, сникерсы, орбит-без-сахара, сигареты и кошка под прилавком) — то ли погреться, то ли спрятаться. Антон огорченно вздохнул и пошел вперед по улице. Смеркалось, было как-то зябко и неуютно. Модельное пальтишко продувало насквозь, начищенные туфли на тонкой подошве среди подгнившей, прихваченной заморозками влажной листвы смотрелись неуместно.
Из-под ближайшей калитки его облаяла собака, и он пошел быстрее. Заборы, заборы… Некоторые — глухие, сквозь другие виднелись участки разной степени ухоженности. В окнах домов уже зажегся свет.
Улица вдруг резко закончилась любительским футбольным полем с соснами вместо трибун. Антон в нерешительности остановился. Холодало, в рукава пальто пробирался стылый воздух. На другой стороне поляны кто-то запустил китайский фонарик. Светящийся цилиндр проплыл в нескольких метрах у Антона над головой и, благополучно избегнув кончины в ветвях близстоящего дерева, стал опускаться на забор какого-то участка.
Антон вдруг забеспокоился — судя по темным окнам, хозяев дома нет, вдруг загорится, и потушить будет некому.
Он поспешил туда. Фонарик уже скрылся за забором, сквозь промежутки между деревянных реек было видно, что он медленно снижается.
Не задумываясь, Антон толкнул калитку. Она оказалась не заперта, но изрядно перекосилась, цепляя углом по земле. К дому вела дорожка, обсаженная высокими голыми кустами с кое-где сохранившимися темно-красными ягодами. Фонарик приземлился на пустой площадке перед домом, огонек внутри еле теплился, но Антон на всякий случай затоптал остатки пламени. Он огляделся. Слева виднелось несколько кривых деревьев и кусты, похожие на смородину — оттуда сладко тянуло гниющими яблоками. Справа, у забора, рядом с березой, темнел осевший на одну сторону сарай с покатой крышей, покрытой толем. Все вместе производило впечатление легкой заброшенности.
Внезапно пошел мелкий противный дождь, к нему добавились порывы ветра, и Антон инстинктивно прыгнул под козырек крыльца. Он наступил на синтетический коврик и подошвой почувствовал, что под ним что-то лежит. Антон неверяще покачал головой. Надо же, кто-то еще так делает — прячет ключи под половик…
Он ожидал, что в доме будет сыро, но на него повеяло теплом. Он скинул промокшие ботинки и в одних носках пошел обживаться.
И худо-бедно обжился. Тут было тихо, спокойно. Никто не интересовался его спонтанным заселением, соседние участки пустовали — видимо хозяева с началом осени перебрались в город.
***
Дни проходили однообразно. Промучившись полночи от муторного полуcна-полуяви, где Антон постоянно кого-то догонял, куда-то не успевал, мучительно искал неизвестно что, под утро он засыпал, а утром его будил голод. Днем и вечером он забывал поесть, с пяти уже смеркалось, и он всё пялился в окно, гипнотизируя взглядом калитку. Ждал что ли кого… Через четыре дня он уже смутно помнил, как попал в этот дом. Кажется, пришел с железнодорожной станции. Но как она называлась? Словно какие-то зубастые ненасытные лангольеры резво подъедали его воспоминания, и на расстоянии нескольких дней назад уже устрашающе чернел провал забвения.
Он пробовал вести дневник. «Проснулся, вскипятил чайник, погрыз баранок, найденных в шкафу, выпил чаю, пытался починить крыльцо, жег листья, долго смотрел в небо. Промок». Записи держал на виду, на обеденном столе. Но через пару дней попытавшись их перечитать, он не смог понять, что написано. Буквы разбегались и в слова не складывались.
На какой-то по счету день закончились баранки, а последняя банка тушенки оказалось испорченной. Антон пообещал себе разобраться с этим утром и лег спать. Сквозь сон снова слышал скрип половиц и вздохи, но вставать и что-то делать было лень — его уже сладко качало в колыбели дремы. «Пусть ходит, если хочет. Я вот все баранки чужие съел, а он только ходит, вреда дому никакого». Антону нравилось думать, что он тут сторож, что у его присутствия в этом доме есть какая-то причина. Это придавало его существованию хоть какую-то осмысленность.
***
Утром очень требовательно напомнил о себе пустой желудок. Антон пошарил в карманах своего пальто, во всяком случае, он надеялся, что своего (он смутно помнил такие детали), и нашел там две пятитысячные купюры. Одевшись, он отправился искать магазин, забрел на какой-то пустырь с ржавым остовом жигулей, вернулся к развилке и остановился, задумавшись. Где-то вдалеке прогудела электричка, и он пошел на звук.
На пороге привокзального магазина сидела кошка с раздутыми беременностью боками. Антон осторожно обошел ее и остановился у прилавка. К счастью, ему не нужно было мучится с выбором: ржаной, один сорт колбасы, печенье-курабье, тушенка, заварка, банка с солеными помидорами, молоко и яблоки. Гречневый продел и бутылка «Посольской». Продавщица с большим сомнением посмотрела на хрусткую пятитысячную банкноту. Антон зачем-то, глядя ей в глаза, стал повторять про себя: «Бери-бери, вполне нормальная купюра» — словно это могло помочь...
— Вы тут недавно? Что-то я вас здесь раньше не видела, — пробормотала продавщица, рассматривая деньги.
— Я дом сторожу, — веско сказал Антон.
— Ааа, ну понятно тогда. Не скучно одному? — игриво спросила она, отсчитывая сдачу.
— Нет, — отрезал Антон.
То, что он испытывал, было больше и обширней, чем скука. И безнадежней. К тому же нельзя сказать, что в доме он жил совсем один.
— Ну если вдруг всё же заскучаете, заходите, — ничуть не смутившись, сказала продавщица. — Я живу здесь, в поселке, на Полевой, тридцать два. Тем более что скоро Новый год…
— При чем здесь новый год? — хмуро спросил Антон.
— Праздники лучше встречать в компании, — кокетливо улыбнулась она.
Антон что-то буркнул и поскорее убрался из магазина.
***
Сегодня тот-кто-ходит-наверху пришел засветло. Антон как раз вернулся из магазина и поставил чайник. Он сидел за столом, смотрел на облысевшую к зиме березу за окном и привычно прислушивался к тому, что происходит на втором этаже. Сам он ни разу туда не поднимался. А зачем? Всё, что ему надо, было внизу. К тому же второй квартирант тоже имел право на личное пространство.
Но сегодня гость (а гость ли?) вздыхал как-то особенно громко и печально, будя в Антоне сочувствие. На плите засвистел чайник. Антон встал из-за стола и пошел к лестнице.
Когда он поднялся на второй этаж, шаги прекратились. Он открыл дверь в большую комнату и увидел средних лет высокого худощавого человека, стоящего у зеркала, в котором отражалась какая-то муть, напоминающая голову с рогами. Должно быть, в зеркало попала влага, и серебряная амальгама почернела, искажая изображение.
— Не хотите чайку? — спросил он незнакомца. — Как раз вскипел.
Человек наклонил голову и испытующе посмотрел на Антона, словно ожидая какого-то подвоха.
— Но к чаю только печенье. Баранки закончились, — Антон развел руками.
— Отлично. Я как раз люблю… — незнакомец сделал паузу и задумался, — …курабье.
Антон просиял: разговор худо-бедно складывался.
— О, как раз сегодня такое купил — как знал!
Человек кривовато улыбнулся и кивнул.
Они сошли вниз. Антон от души сыпанул заварки в чайничек, нашел вазочку — положить печенье, выставил на стол сахарницу. Незнакомец молча следил за его приготовлениями.
— Давайте, что ли, познакомимся, — предложил Антон. — Меня зовут… — он вдруг завис; нужное слово вертелось на языке, но ускользало, не желая быть произнесенным. Он в панике взглянул на тетрадь, в которой вел дневник, и к огромному облегчению прочитал сверху «АНТОН ГОРОДЕЦКИЙ», выведенное печатными буквами. Он мысленно похвалил себя за предусмотрительность. — Антон Городецкий. А вас?
Человек смотрел на него с болью в глазах.
— Ты, правда, совсем-совсем меня не помнишь? — тихо спросил он.
Антон понял, что рано радовался: его попытка изобразить здорового человека провалилась.
— Нет. А должен? — резко спросил он. Но резкость эта проистекала от злости на самого себя.
— Мы уже знакомы, — мягко пояснил человек. — Я — Артур.
Антон перекатил имя на языке:
— Ар-тур. Артур.
Этот набор звуков совершенно точно не рождал в Антоне никаких даже отблесков чувства. Он пожал плечами.
— Может, я тебя раньше называл как-то по-другому? По фамилии, прозвищем или как-нибудь еще? — предположил он. — Или… — он прикинул возраст этого Артура, — «дядя»? «Отец»?
— Издеваешься? — обиженно протянул Артур, но потом вскочил и принялся шагами мерить кухню. — Если издеваешься, значит, тебе стало лучше, — быстро заговорил он. — Всё-таки я не зря отправил тебя в этот дом. Уникальное место!
Антон нахмурился. Он мало что понял из сказанного, но, похоже, он дал этому человеку ложную надежду.
— Дело в том, что я помню только то, что было вчера. А завтра буду помнить только сегодня, — признался он. — В лучшем случае… — почти неслышно выдохнул он. Произнесенное вслух, это казалось страшнее, чем мысленные прогнозы.
У Артура вытянулось лицо.
— Вот, видишь, — Антон показал ему свой дневник. — Это я писал, чтобы не забывать. Но первые записи уже не могу прочитать. В общем, живу одним днем, о будущем не думаю, прошлого не ведаю, — грустно усмехнулся он.
— Значит, не помогло, — пробормотал Артур, запуская пальцы в волосы. — Может, еще мало времени прошло? — спросил он сам себя.
— Рассказывай, — потребовал Антон.
— Как бы это получше объяснить… В общем, у тебя была опасная работа. В правоохранительных органах, скажем так. И во время одной облавы в тебя угодило… ну, в общем, ты получил по голове. Но последствий не было — здоровый организм иного… я хотел сказать, молодой здоровый организм не дал заболеванию развиваться. Но потом ты был уволен из… органов по причине несоответствия занимаемой должности, и на почве стресса от потери любимой работы тот удар по голове дал о себе знать — ты начал терять память. Поэтому я направил тебя сюда. Этот дом построен в середине прошлого века после того, как старый дом сгорел, а тот был возведен на месте снесенного древнего капища. Всегда считалось, что в таких местах легче происходит исцеление. Вот как-то так…
— Почему за «несоответствие»? Я что, взятки брал или преступников прикрывал? — обиделся Антон, хотя ничего из рассказанного Артуром не помнил.
— Нет-нет, ничего такого! Просто не прошел медкомиссию. У вас там строго, — Артур неодобрительно покачал головой.
— Ты сказал, что направил меня сюда. Мы с тобой родственники?
— Нет, — поспешно сказал Артур, и Антон понял, что он соврал. Но Антон был не в том положении, чтобы кого-то уличать во лжи, тем более Артура. Кем бы Артур ни был, именно он пришел сюда.
— Ладно, — поставил точку Антон. — Давай чай пить. Уже должен был завариться.
Артур с облегчением сел за стол. Во всяком случае, Антону показалось, что с облегчением.
— Хорошо тут у тебя… — проговорил Артур, размешивая сахар в чашке. — Спокойно.
— Ты… ты, знаешь что, если хочешь, живи здесь, — выпалил Антон. — Ты же всё равно каждый вечер приходишь, я слышал. Тем более что скоро Новый год, — добавил он для убедительности.
Артур улыбнулся и кивнул.
Вопрос: Сказать автору "Спасибо"?
1. Спасибо! — 57 (100%)
Всего: 57
@темы: Новогодний календарь 2017
10.01.2017 в 20:45
10.01.2017 в 21:08
спасибо
10.01.2017 в 21:14
10.01.2017 в 21:38
10.01.2017 в 21:45
Aquamarine_S, у меня все время (когда думаю о З.) эта картинка стоит перед глазами...
10.01.2017 в 21:46
10.01.2017 в 21:50
Такой, типа, день сурка... Но надеюсь, что З. что-нить придумает.
10.01.2017 в 23:28
11.01.2017 в 08:28
Спасибо.
11.01.2017 в 10:10
tara_dea, если честно, я пока не знаю, что там было дальше.
совсем-совсем ничего не понятно, но пусть будет так.
Anna-Mouvi, прям уж так совсем?
11.01.2017 в 18:11