2.24

[Миры Лукьяненко. Фест]

Дозоры.
Завулон/Городецкий , а что если бы в 1 книге Антон все таки стал вампиром (когда пил свиную кровь и выслеживал вампиров по заданию Гессера)

Comments

[Гость]

***

Утром я проснулся один, и на миг засомневался, не приснилось мне все это. Но легкая боль в некоторых местах убедила меня, что эта сумасшедшая ночь была на самом деле.

На тумбочке лежал костяной кулон. Вечером его тут не было, и я понял, что мне предлагается его надеть.

Отдернув штору, я обнаружил, что на улице вовсю сияет солнце. Жаль, что теперь мне приходится остерегаться слишком яркого света. Но, может быть, когда-нибудь всё изменится. Всякое случается… Кто бы мог поверить, например, что я буду готов на все, лишь бы доставить удовольствие темному Иному, что я позволю ему такое, что никогда мне не снилось даже в мокрых снах.

От этих мыслей я сбежал в душ и долго стоял под холодной водой, сам над собой посмеиваясь: словно вернулись мои семнадцать…

***

Жил Завулон в одном из переулков, отходящих от Остоженки. Двухэтажная квартира с высокими потолками была заставлена мебелью разных эпох, но при всей эклектике обстановки присутствовал во всем этом единый дух. Удивительно, но здесь не было ни одной случайной вещи. Разные стили чудесным образом уживались, создавая атмосферу уюта, но уюта не расслабленного, а деятельного.

Осматриваясь, я невольно улыбнулся: в этом главы Ночного и Дневного дозоров были удивительно похожи, только Борис Игнатьевич стаскивал сувениры к себе в офисный кабинет, а Завулон — домой. У меня глаза разбегались — сколько любопытных вещей вокруг.

Завулон с утренней газетой сидел за столом, накрытым белоснежной скатертью, матово поблескивало столовое серебро, алели пионы в прозрачной вазе… Я слегка устыдился, что у себя дома кормил Артура на кухне.

— Доброе утро.

Он поднял голову и кивнул мне.

— Давно ты живешь в этой квартире? — полюбопытствовал я, усаживаясь. Вполне подходящая тема для преодоления утренней неловкости.

— С самого начала — я был пайщиком при строительстве дома. Этот район стал интенсивно застраиваться, когда поблизости, возле Крымского брода, в 1825 году открылась единственная в Москве клиника Лодера с искусственными минеральными водами и парком. Место сразу вошло в моду. После октябрьского переворота меня пытались «уплотнить», в тридцатых годах квартира приглянулась какому-то нквдешнику, в пятидесятых здесь хотели сделать библиотеку — мне настойчиво предлагали съехать.

— Не завидую предлагавшим, — хихикнул я, наливая себе кофе.

— И правильно делаешь.

Завулон аккуратно сложил газету, отпил из чашки и бесшумно поставил ее на фарфоровое блюдце. Строгий, застегнутый на все пуговицы, неужели это он был вчера со мной…

Я поймал его вопросительный взгляд и отвел глаза. Надо срочно что-нибудь сказать, иначе он догадается, о чем я думаю, если уже не догадался.

— Все эти вещи… — я покрутил рукой, — странно, их много, но, в то же время, я бы не сказал, что есть лишние… У меня же дома по сравнению с этой комнатой пусто, но мне все время хочется чего-нибудь выбросить.

— Ты пока не умеешь узнавать свои вещи и покупаешь первые попавшиеся. Поэтому они быстро надоедают. Умение выбирать приходит с возрастом… Попробуй вот этот сыр с виноградом. У тебя же сейчас нет жажды? Почувствуешь вкус?

Оказывается, он помнит даже малозначительные подробности, о которых мы говорили за завтраком у меня дома. С одной стороны, приятно, но с другой — немного тревожно.

— Нет — я ж только вчера кормился, — сказал я как можно беззаботней, боясь увидеть в его глазах отвращение. Но ничего такого там не было.

— Хорошо. Тогда ешь, а после поговорим.

Сыр действительно оказался вкусным. Как приятно было завтракать, не опасаясь, что за тобой в любую минуту придут сотрудники Дозора…

Завулон положил сцепленные в замок пальцы перед собой, и моя приятная расслабленность сразу куда-то подевалась.

— Ты хорошо помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились? — спросил он. — Это важно.

— Еще бы! — хмыкнул я. — Боюсь, мне его не забыть никогда.

— Расскажи очень подробно всё, что случилось с того момента, как ты вошел в квартиру Светланы Назаровой. Ничего не пропускай — даже самые незначительные детали могут иметь значение. Больше всего меня интересует поведение проклятия.

Я пожал плечами: воронка неподвижно висела над Светланой, пока мы разговаривали. О том, что она меняется в размерах, я знал только со слов Ольги. Хотя… А ведь был момент, когда смерч дрогнул! Я б и не вспомнил, если бы Завулон не спросил.

— Когда мы заговорили о матери Светланы, воронка качнулась в мою сторону, и у меня на какую-то долю секунды отказало зрение — как при резком перепаде артериального давления.

Взгляд Завулона сделался цепким, и он едва заметно подался вперед.

— Воронка потянулась к тебе? А мой амулет нагрелся в тот момент?

Я задумался, вспоминая.

— М-м-м, кажется, да. Точно. Нагрелся. А что?

Завулон кивнул сам себе и откинулся на спинку стула. Долго молчал. Я занервничал.

— И что это значит? Поделись, — с нажимом сказал я.

— Действие этого амулет сложнее, чем ты думаешь, — вздохнул Завулон. — Он защищает своего временного хозяина от сильного магического воздействия. Любого.

Он выжидательно посмотрел на меня, надеясь, что я догадаюсь сам. Снова вздохнул, когда этого не произошло.

— Картина видится мне следующим образом: амулет сработал, когда Назарова едва не поделилась с тобой своим проклятьем. Смерч качнулся к тебе — это ключевой момент. Почувствовав угрозу, кулон сработал, закрыв тебя от воздействия Сумрака, заодно перекрыв доступ к Силе. А чем мощнее воздействие, тем мощнее реагирует амулет.

— Твой амулет перекрыл мне чакры?!

— Похоже на то. Некоторое время ты существовал на накопленной энергии, когда же она стала проходить к концу, организм запаниковал и начал перестраиваться на новый способ пополнения запасов.

Я вспомнил, что костяной кулончик некоторое время провалялся у меня в кармане джинсовой куртки, которую я не надевал с зимы.

— Что-то тут не сходится: я месяца два не носил эту штуку не то что на шее, а даже с собой.

— Это сильный амулет, — слегка смущенно заметил Завулон. — Одного раза достаточно.

Видимо, что-то нехорошее отразилось на моем лице, потому что он поспешно добавил:

— Я не говорю, что это необратимые изменения, но они долговременные.

— То есть благодаря «заботе» твоего кулона я стал вампиром? Ну спасибо!

— Не совсем так. Ты жив, а значит, ты не вампир в полном смысле этого слова. Однако питаешься ты, как они. А бытие, как сказал классик, определяет сознание. Все остальные признаки — психосоматического характера: боязнь спиртного, яркого света, крылья и так далее. Ты сам себе это нафантазировал, а послушное тело Иного реализовало твои выдумки.

Я внезапно осознал, с кем разговариваю. С Высшим Темным несколько сотен лет от роду, начальником московского Дневного дозора, который неофициально контролирует одну шестую часть мира. Неприятное озарение не заставило себя ждать.

— Ты знал, что так будет, и все равно всучил мне его! — воскликнул я. — Это часть какого-то плана по ослаблению Ночного дозора?

Завулон обратил на меня свои большие темные глаза, в которых плескалась такая печаль, словно моя подозрительность рвала ему душу на части. Но на этот раз я не купился.

— Если помнишь, я не хотел отдавать тебе амулет, но Борис настаивал. Так что если это и был план, то не только мой, но и твоего любимого шефа. К тому же точно я не знал, мог только предполагать возможность такого эффекта.

— Предполагал, но не предупредил, — проворчал я.

Завулон пожал плечами.

— Момент был неподходящий. У тебя на лице отражалась такая тяга к самопожертвованию, что я не стал омрачать твой звездный час досадным мелочами. Как бы это выглядело, если бы я отказался отдать амулет? Борис сразу бы заподозрили меня во всех смертных грехах.

Я не мог не согласиться с ним — в той ситуации все выглядело бы так, будто глава Дневного Дозора не хочет сотрудничать в чрезвычайной ситуации. Он был прав, но во мне всё равно кипела обида на весь белый свет.

— Посмотри на это с другой стороны, Антон: амулет сработал, значит, ты был в опасности. Фактически я тебя спас, а ты опять чем-то недоволен. Думаешь, с проклятием тебе жилось бы лучше, чем сейчас?

— Его бы сняли.

— Если бы ты дожил до этого. Неизвестно еще, смог бы ты с чужой воронкой над головой вообще довести дело до конца. Так что считай, что тебе повезло, и цени.

Вот же зараза, всё вывернул наизнанку! Он, значит, вроде как мой спаситель. Сам устроил бяку, сам спас — очень удобно! Мне ведь прекрасно известно, кто и зачем спровоцировал Светлану на проклятье. И теперь этот интриган еще и смотрит на меня с укором, как на неблагодарную скотину… Спас меня от воронки. А кто ее устроил, спрашивается?!

— Из-за твоего амулета за мной по все стране гоняются оба Дозора, — сухо сказал я.

— Положим, Дневной Дозор больше симулирует бурную деятельность, чем всерьез пытается тебя найти. Я дал понять своим сотрудникам, что дело это хотя и важное, но далеко не первоочередное. Подозреваю, что Борис тоже спустил этот вопрос на тормозах.

— Не знаю, какие распоряжения дал Гесер, но били меня заклятьями вполне убедительно.

— Но не на поражение же, — пожал плечами Завулон. — К тому же мой амулет опять неплохо сработал. Если б он не нейтрализовал частично действие Серого молебна, лежал бы ты носом в травку, а не бегал кроссы по набережной.

Я молча снял кулон с шеи и положил перед ним.

— Спасибо. Возвращаю.

— Надень, не дури, — потребовал Завулон. — Ничего еще не закончилось. Пусть пока у тебя побудет, мало ли что.

— Ты ж сказал, что мне ничего не угрожает.

— Всегда найдется какой-нибудь плохо информированный идиот, который захочет выслужиться перед начальством, ликвидировав опасного вампира. Я не смогу предусмотреть все. Так что надевай обратно.

Я хмуро смотрел на него.

— Надевай. Ты обещал меня слушаться, помнишь?

— Разве я тебя не слушался? — многозначительно спросил я.

— Антон, давай не смешивать личную жизнь с работой, — ровно сказал Завулон. — Так будет лучше. Надевай амулет, а я пока кое за чем схожу.

[Гость]

Кое-чем оказалась бумага и ручка. Я вопросительно посмотрел на Завулона.

— Сейчас ты задним числом напишешь заявление о приеме на работу, — пояснил он.

— Куда? В Дневной дозор не пойду!

— Я б тебя и не взял, — фыркнул Завулон. — В Инквизицию.

Я на секунду подумал, что ослышался.

— В Инквизицию? Зачем?!

— Вампирам-инквизиторам не требуется регистрироваться, поэтому тебе нельзя будет вменить нарушение регистрационных правил — это раз. У них там все хорошо с поставкой крови, — это два. Ты формально войдешь в клан Витезслава, и больше не будешь под юрисдикцией Иштвана, поэтому он тебя не посмеет тронуть — это три. Но самое главное, что став Инквизитором, ты получишь защиту от претензий по поводу твоих жертв.

— А если бы я их совсем высосал? Тоже бы с рук сошло? — горько спросил я.

— Тогда бы тебя не приняли, а если бы даже приняли, то Борис заявил бы протест и был бы прав — Инквизиторам позволено многое, но не все.

— Артур, с чего ты вообще взял, что меня возьмут в эту Инквизицию? У меня всего третий уровень, опыта практически нет, да и скорее всего, там обо мне и не слышали.

— Ошибаешься. Ты засветился в деле Назаровой и произвел на кого надо определенное впечатление. Так что не такой уж ты безымянный герой, каким себе кажешься. Кроме того, мне известно, что в Инквизиции открылась вакансия.

— Что ж ты не порекомендуешь кого-нибудь из своих?

— В последние годы в Инквизиции образовался перекос в сторону Темных иных, и в этот раз возьмут только Светлого.

Кажется, я начал что-то понимать.

— А я, стало быть, с твоей точки зрения, наименьшее зло?

Он кивнул, и я поздравил себя с догадкой. Но многое еще мне было непонятно.

— Борису Игнатьевичу известно о вакансии?

— А как ты думаешь? — усмехнулся Завулон. — Разумеется, известно. На то мы и главы Дозоров, чтобы знать такие вещи.

— Тогда я снова ничего не понимаю, — вздохнул я. — Если ты хотел предложить мою кандидатуру, зачем подсунул амулет? Если Гесер знал о вакансии, почему он отправил меня в бега?

— Так это он тебя отправил? Я догадывался, но не был уверен.

Кажется, я сболтнул лишнее…

— Вот и подумай сам, — вкрадчиво сказал Завулон, — почему твой шеф избавился от тебя, хотя мог бы посоветовать то же самое, что и я — написать заявление в Инквизицию.

Почему-то именно сейчас я окончательно пал духом — не тогда, когда узнал, кому и чему обязан своим вампиризмом, а именно сейчас. Я отчаянно гнал от себя мысль, что Борис Игнатьевич мог со мной так поступить. Ладно Завулон — от него можно ждать всего, но Гесер… Он же мой учитель. Или для Высших это ничего не значит? Нет, наверняка его поведению имеется какое-то объяснение. А Завулон просто хочет настроить меня против него.

— Не знаю. Но, думаю, у него были серьезные причины так сделать.

— Определенно, причины у него были! — хохотнул Завулон. — Даже не сомневаюсь! Он никогда ничего просто так не делает.

— Можно подумать, ты делаешь… — буркнул я. — Зачем тебе понадобилось превращать меня в нежить? Это все подстроено ради того, чтобы я согласился идти в Инквизицию?

При иных обстоятельствах я бы отказался даже думать об этом. Судить — это не моё, я не чувствую себя достойным и способным вершить чужие судьбы, отправлять кого-то на развоплощение. Я и сейчас не представляю себя в роли Инквизитора.

Завулон поджал губы и холодно сказал:

— Еще раз говорю: я не знал, как именно сработает амулет и не мог предугадать, как поведет себя воронка. В момент нашей встречи имелось несколько вариантов дальнейшего развития событий — Борис тебя об этом предупреждал. Я не Господь Бог, чтобы предугадать все на свете — не надо меня идеализировать. Подумай, наконец, головой — если бы ты сорвался в первый же раз и убил жертву, мой гипотетический план продвинуть твою кандидатуру полетел бы в тартарары. Наоборот, мне гораздо выгодней, чтобы ты оставался законопослушным Иным.

Его объяснения звучали вроде бы убедительно, но что-то мне не позволяло поверить ему до конца.

— Допустим, все так, как ты говоришь. Но ты как-то узнал о моем состоянии и явился к нам на Сокол в отсутствии Гесера, изображая благородное негодование по поводу уничтожения мною незарегистрированного вампира. Что-то мне не верится, что судьба этого несчастного так уж волновала тебя. Думаю, ты хотел проверить, как себя чувствует подопытный кролик Городецкий.

— Совершенно не волновала. Мне действительно хотелось посмотреть на тебя.

Он как-то так сказал это, что я невольно вспомнил прошлую ночь. Дурак озабоченный!

— Откуда ты вообще узнал о том происшествии? Мы там все зачистили.

Завулон лукаво улыбнулся.

— Так уж и быть, скажу – я получил сообщение.

Все-таки мы тогда не ошиблись, подозревая, что в Дозоре завелась крыса.

— И кто он?

— Я не знаю — сообщение было анонимным, но если мы вместе подумаем, то вычислим его. Я буду задавать наводящие вопросы, а ты — отвечать. Можешь не вслух.

— Ладно, давай попробуем.

— Сколько человек знало о происшествии?

Я стал мысленно перечислять: Илья, Ольга, Гарик, возможно, аналитики — Юля или Толик, Медведь, который наверняка рассказал всё Тигренку, значит, и она. И дежурный. Кто у нас тогда дежурил? Вроде бы Игнат. Плюс мы трое.

— Получилось десять, включая меня.

— Если в твоем списке есть Ольга, можешь ее сразу вычеркнуть — она меня почему-то очень не любит, — печально вздохнул Завулон.

— И с чего бы это… — пробормотал я. — Но и без нее народу много, и в то же время — никого. Никого из них я не могу заподозрить.

— Так уж и никого? Этот Иной решился на очень рискованный поступок, лишь бы убрать тебя с дороги. Такую ненависть невозможно не заметить, Антон, и она не возникает на ровном месте. Подумай как следует, вспомни. Кому ты мог помешать?

— По твоей теории — Гесеру. Хотя даже не представляю, чем.

— Оставим Бориса в покое — это смешно. Может быть, ты препятствуешь развитию чьей-нибудь карьеры в своем Дозоре?

— Мне кажется, нет. Да я уверен, что нет! Ерунда какая-то. Я не начальник отдела, не заместитель Гесера — обычный рядовой сотрудник. И Борис Игнатьевич никогда не упоминал, что хотел бы как-нибудь меня продвинуть. Переход из аналитиков в оперативники — это горизонтальное перемещение. В общем, маловероятно. И вообще, мы — не Темные, чтобы идти по трупам.

Завулон с сомнением поднял бровь.

— Интимные отношения с сотрудницами? — спросил он. Я отрицательно помотал головой. — С сотрудниками?

Похоже, он надо мной смеялся. Сам-то, если верить слухам, никого в своей конторе не пропустил. На его фоне я выглядел почти монахом. Ну и ладно!

— Ты — первый мой опыт в этом плане.

— Я рад, — очень серьезно сказал Завулон. — Хорошо, зайдем с другой стороны. С кем ты поддерживаешь приятельские отношения на работе? По пятницам пьешь пиво? Обедаешь в столовой? Ходишь курить?

— Я не курю, пиво пью в основном с Семеном, обедаю когда с кем… С Ольгой, с тем же Семеном, с Медведем и Тигренком, в последнее время иногда со Светланой.

— Назаровой? Она учится на подготовительных курсах или уже работает у вас? — как бы между прочим спросил Завулон.

— Неважно. Ты спрашивал, с кем я обедаю. Так вот, в последнее время — с ней.

— Так между вами что-то есть? Тебе она нравится? Как женщина?

— Нет. Скорее я — ей, — сказал я смущенно. Как-то не по-джентльменски я себя сейчас веду по отношению к даме.

— Ага! — хмыкнул Завулон. — Красивая девушка оказывает тебе знаки внимания… Неужели никто не завидует?

Я хотел ответить отрицательно, но вдруг вспомнил, как мы разговаривали со Светой о моей ауре, и я случайно перехватил недобрый взгляд Игната. Тогда я слегка удивился и сразу забыл об этом. Были проблемы поважнее.

— По твоему лицу я вижу, что мы на верном пути. Кто?

— Игнат. Но я могу и ошибаться.

— Инкуб, который не справился с Назаровой? Кстати, очень может быть. Уязвленное самолюбие у такого существа — страшная штука, а ты побил его на его собственном поле. Сумел завоевать доверие девушки, а он показал себя некомпетентным.

— Игнат дежурил в тот вечер, и к нему попал мой рапорт.

— Наверняка, рапорт был гораздо скучнее, чем рассказ того мальчика в интернете.

Я вспыхнул.

— Ты тоже читал это безобразие?

— Да у нас весь офис им зачитывался! У мальчика явно талант, — усугубил мое смущение Завулон. — Любишь групповой секс?

— Нет! Просто у меня крышу снесло от запаха крови, я не соображал, что делаю.

— Не пугайся ты так, я просто спросил…

Мой взгляд упал на чистый лист бумаги, лежащий на столе.

— А где находится офис Инквизиции?

Никогда раньше не задумывался об этом. Да я вообще о существовании Инквизиции узнал только на второй год работы.

— Это конфиденциальная информация, только для глав Дозоров. Инквизиция скрывает свое местонахождение: их мало, и далеко не все они — сильные маги.

Вот оно как…

— Значит, если бы я сам захотел попроситься к ним, то не смог бы это сделать без тебя или Гесера?

— Не совсем так. Иногда Инквизиция сама находит себе сотрудников и делает соответствующее предложение. Мы с Борисом имеем право выдвигать и оспаривать кандидатуры будущих инквизиторов. Я бы на твоем месте поторопился с заявлением, пока Гесер не пронюхал, что ты вернулся в Москву, и не выдвинул свою креатуру. Кроме того, я не могу прятать тебя тут долго, рано или поздно все всплывет, мне заявят протест за сокрытие нарушителя Договора, а после этого я уже не смогу тебя защитить. Даже если захочу.

— Ты утверждаешь, что Борис Игнатьевич не хочет отпускать меня в Инквизицию. Не понимаю — не такой уж я со своим третьим уровнем и ценный кадр для Ночного дозора. Другое дело — Светлана или Ольга, да тот же Илья.

— Вопрос стоит по-другому, Антон, — вздохнул Завулон. — Дело не в уровне, дело в том, что он не уверен, будешь ли ты отстаивать интересы Светлых в Инквизиции…

— Почему? — недоуменно спросил я. — Он мне не доверяет? И вообще, я всегда считал, что Инквизиция не представляет Темных или Светлых, а стоит на страже исполнения Договора.

[Гость]

Завулон с сожалением посмотрел на меня.

— Вот в том-то и дело. Ты слишком наивен. Гесера интересует выгода Светлых, а не соблюдение Договора. Он может долго и пространно рассуждать на публике о необходимом балансе сил, но на самом деле ему нужен инквизитор, который будет голосовать за решения, благоприятные для светлой стороны. Это инстинкт — тянуть одеяло на себя.

Я не знал, что и думать. Мысль, что я могу быть неудобен Гесеру, стала для меня ушатом холодной воды. Нет, не может быть. Завулон морочит мне голову.

— Всё это одни догадки, — сказал я уклончиво. — Прости, но я…

— Не веришь мне? — спросил Завулон. — Правильно. В твоем положении никому нельзя верить. Хорошо, допустим, я лгу тебе. Гесер ничего не имеет против тебя в Инквизиции. Тем лучше. Тогда ты можешь с чистой совестью написать это заявление, не казнясь тем, что идешь против воли своего начальства. Кстати, бывшего начальства.

— А могу и не писать, — заметил я. — Это дело, насколько я знаю, добровольное.

Завулон поскучнел.

— Разумеется. Но в этом случае я больше ничего не могу для тебя сделать. Поступить в Инквизицию — это единственный способ уйти от наказания. Других вариантов нет. Гесер тоже их не видел, раз отправил тебя в бега… Жаль.

— Мне твоя жалость не нужна, — отрезал я.

— Ты не понял: мне жаль потраченного на тебя времени, — жестко сказал Завулон. — Ну что ж… Можешь еще дня три пожить здесь, подлечиться, но потом уходи.

«Вот и всё», — с чем-то очень похожим на сожаление подумал я.

Почему-то я был уверен, что он не сдаст меня Дозорам, и я смогу скрыться. Всё-таки Завулон — Иной не того масштаба, чтобы так мелко мстить.

Я встал из-за стола и побрел к лестнице. Имеет ли смысл оставаться здесь еще на три дня? Вроде бы я себя неплохо чувствую…

— Антон, подожди, — окликнул меня Завулон. — Если я открою карты, может быть, ты еще раз подумаешь над моим предложением?

В груди вспыхнула иррациональная надежда, что всё еще может закончиться хорошо. Я медленно обернулся.

— Да?

— С твоей помощью я хочу избавиться от Иштвана. Ты, как обиженная сторона, сможешь добиться его развоплощения. Все, на кого я там имею влияние, будут на твоей стороне. Но обязательно нужен ты, как пострадавший. Должна быть весомая причина, чтобы Трибунал собрался. Покушение на жизнь инквизитора — это как раз такая причина; я рассчитываю, что тебя примут задним числом — уж на это моих возможностей хватит.

— За что ты так ненавидишь его?

Завулон пожал плечами.

— Я терпеть не могу вампиров, этого не достаточно?

— Ты опять не договариваешь, — возразил я. — Чтобы так ненавидеть, должна быть причина повесомей. Говори, Артур, или я пойду.

— Лет триста тому назад я взял себе ученика. Вообще-то я редко это делаю, но парень подавал большие надежды, понимал меня с полуслова, был талантлив и все схватывал на лету. Я думал о нем, как о своем преемнике, и вкладывал в него много времени и сил. И ни разу не пожалел об этом — он был благодарным учеником. Но он ухитрился чем-то помешать Иштвану и долго после этого не прожил. Я такого не прощаю.

Я молчал, не зная, что сказать. Посочувствовать? Завулону не нужно было мое сочувствие, он хотел мести. Хотел вот уж три сотни лет. Никакие привязанности не живут так долго, а вот ненависть живет… Как ни мерзок был Иштван, служить слепым орудием мести мне не хотелось.

— Прости, но я пока знаком только с твоей точкой зрения, — тихо сказал я. — Мне надо разобраться.

Завулон стиснул зубы, от едва сдерживаемой злости у него заходили желваки.

— Делай, что хочешь! Только не забудь, что мальчику было всего пятнадцать, когда эти твари выпили его досуха!

Я молча смотрел на него, в глубине души спрашивая себя, будет ли мой учитель помнить меня через триста лет. Что-то мне подсказывало, что нет.

И тут я имел возможность увидеть, как Завулон берет себя в руки. Лицевые мышцы расслабились, бешенство в глазах потухло, он глубоко вздохнул и сказал уже гораздо спокойнее:

— Давай так: ты помогаешь мне поквитаться с Иштваном, а я тем временем разбираюсь, как восстановить твой энергообмен с Сумраком.

— Твой лекарь не знал, как меня лечить.

— Карл Львович — не единственный лекарь на свете. Если есть возможность тебе помочь — я найду её. Клянусь Тьмой.

Во мне боролись осторожность и желание сделать все возможное, чтобы стать прежним Антоном Городецким, который не сходит с ума при виде крови. Если я упущу свой шанс, то буду потом жалеть. А из Инквизиции можно уволиться, если совсем будет невмоготу.

— Клясться не буду, но обещаю приложить все усилия, чтобы поприжать Иштвана. На чье имя писать заявление?

***

Через день Завулон сообщил, что мое заявление принято к рассмотрению, и Инквизиция назначила встречу на территории Ночного дозора. Что, если расчеты Завулона не верны, и меня завтра просто возьмут тепленьким? Может, все это ловушка? Но нет, Артур действительно хочет с моей помощью расквитаться с Иштваном. В этом сомнений не было. Но настолько ли хорошо он может прогнозировать поведение инквизиторов? Еще и Борис Игнатьевич… Я так и не пришел ни к какому выводу относительно его поведения. Помог ли он мне в тот день, когда отправил в бега, или преследовал исключительно свои цели?

Я взглянул на Завулона. Он лежал на боку, глаза тепло мерцали. Ну почему я становлюсь безвольной тряпкой, когда он вот так смотрит на меня?

— Антош, хватит трепыхаться! Успокойся. Я бы очень хотел, чтобы в ближайшие два часа ты думал только обо мне. Это возможно? — спросил он, погладив меня по плечу.

— Всё зависит от тебя, — невольно улыбнулся я.

***

Утром мы поспорили, в чем мне идти на встречу. Завулон настаивал на строгом костюме и хотел отвести меня в магазин, но я категорически отказался. И так живу у него бесплатно, ем-пью, не хватало еще одеваться за его счет. Он не понял моих метаний и пренебрежительно фыркнул, увидев, как я очищаю заклинанием свои джинсы, побывавшие в речной воде и испачканные травой и илом. Пришлось, правда, одолжить у него рубашку с короткими рукавами; моя футболка превратилась в драную тряпку еще в костромском парке.

Завулон порылся в одном из ящичков секретера и выудил оттуда темные очки. От них я тоже не стал отказываться — день обещал быть солнечным.

В машине, которую подали к подъезду в половине первого, я молчал, настраиваясь на решительный лад. Честно говоря, я мандражировал перед встречей с Гесером. Что он подумает, увидев, с кем я приехал? Запоздало в голову пришла мысль, что, пожалуй, стоило бы хотя бы сделать вид, что я сам по себе. Хотя добираться с Остоженки до Сокола в одиночку я бы не рискнул. Не хотелось попасться патрулю.

Завулон, пока мы ехали, время от времени озабоченно посматривал на меня, а потом сказал:

— Антон, если ты передумал, скажи лучше сейчас.

— Не в этом дело. Вдруг они меня всё-таки не примут. Что тогда? Арестуют прямо там?

Артур успокаивающе погладил меня по коленке:

— Если назначили встречу, значит, примут. Выше нос, Городецкий! Верь мне, и я сделаю твою жизнь сказкой.

— Ты уже сделал. Спасибо, хватит.

Завулон поджал губы, отвернулся и уставился в окно.

***

Взяв себя в руки, я бодро поднялся по ступеням, демонстрируя несуществующую уверенность в себе. Завулон одобрительно хихикнул у меня за спиной.

Знакомый охранник, Николай, вполне благожелательно поздоровался и пропустил меня, даже не просканировав ауру. Значит, можно рассчитывать, что хотя бы часть ребят продолжают считать меня своим.

Зато к моему спутнику Коля проявил заслуженное внимание:

— Назовитесь, — потребовал он.

Завулон скучным голосом отчитался:

— Темный Иной вне категорий, сумеречное имя — Завулон, представляю московский Дневной дозор… Антон, подожди меня.

Коллеги, словно почувствовав мое появление, повыползали в коридор. Со мной здоровались, я немного нервно улыбался в ответ, чувствуя спиной Завулона. На него настороженно косились; хотя большинство из рядовых сотрудников и не знало, что перед ними глава Дневного дозора, но они ощущали его темную ауру и магическую мощь. Артура, похоже, такое внимание забавляло, а меня смущало, что он следует за мной по пятам, как привязанный.

В какой-то момент из-за поворота выскочила запыхавшаяся Светлана. Увидев меня, она вспыхнула радостной улыбкой.

— Антон! Ты насовсем вернулся?!

— Боюсь, что нет.

Тут она заметила Завулона.

— У тебя всё хорошо? — неуверенно спросила она.

— У него будет все хорошо, если мы сейчас не опоздаем, — со значением сказал Завулон. — А мы уже близки к тому, чтобы опоздать. Пойдем, Антон. Нехорошо заставлять ждать господ инквизиторов.

Глаза Светланы расширились — видимо, никто здесь не знал, кто сегодня в гостях у Гесера.

— Свет, это не то, что ты думаешь, — быстро сказал я, уже подталкиваемый Завулоном вперед. — Мне ничего не угрожает.

Она кивнула, но видно было, что не поверила.

***

Оказалось, что все, кроме нас уже в сборе. Гесер сидел не на своем привычном месте во главе стола, а сбоку, спиной к окну; он что-то рисовал в блокноте. Когда мы вошли, он поднял голову, и по его лицу пробежала тень.

Я поздоровался. Замешкался, не зная, где лучшее сесть. Завулон подтолкнул меня к ближайшему стулу, уселся рядом и зачем-то положил руку на спинку моего стула. Гесер проследил его движение, поднял бровь, но промолчал.

Инквизиторов было двое. Первый, высокий Иной, которому можно было дать как тридцать лет, так и триста, представился Витезславом Грубиным. Поляк или чех? Я повнимательней пригляделся и оторопел: инквизитор оказался вампиром. Его коллегу звали Оскар Лапиньш, и он был Светлым.

— Поскольку все заинтересованные стороны собрались, можно приступать, — сказал Витезслав, тщательно выговаривая слова чужого ему языка. — Как вы знаете, в Инквизиции в конце прошлого года образовалась вакансия. К нам поступило два заявления о приеме — от Антона Городецкого и от Андрея Рукавишникова. Изучив кандидатуры претендентов, Инквизиция остановила свой выбор на Городецком.

Завулон посмотрел на меня с улыбкой типа «а что я тебе говорил?!»

[Гость]

— Есть ли у глав Дозоров мотивированные возражения? — спросил Витезслав.

— У меня есть, — отозвался Гесер. — Как вы знаете, Городецкий неоднократно охотился без лицензии. Поскольку существенного вреда здоровью жертв он не нанес и в некоторых случаях даже пытался возместить ущерб, в данном случае, разумеется, не может идти речь о серьезном наказании. Но разумно ли брать Иного, не уважающего закон, в Инквизицию, которая призвана следить за соблюдением Договора? Как Городецкий будет судить Иных за преступления, если сам небезгрешен? Как это отразится на авторитете Инквизиции и доверии к ее решениям?

— Авторитет Инквизиции зиждется на Договоре и неотвратимости наказания за его нарушение, — отчеканил Витезслав. — Что же касается нашего выбора, то могу сказать следующее: в своих сотрудниках мы ценим выдержку, а Городецкий обладает этим качеством — далеко не каждый вампир способен прервать кормление… Твое возражение услышано, но не принято, пресветлый Гесер. – Витезслав кивнул своему коллеге: — Оскар, тебе слово.

Светлый инквизитор встал и сделал объявление:

— За нарушения режима лицензирования охоты Инквизиция моими устами выносит Антону Городецкому строгое предупреждение. Повторное нарушение будет считаться рецидивом со всеми вытекающими последствиями.

Я облегченно выдохнул. Всего лишь предупреждение! Можно расслабиться — до следующей жажды. Надеюсь, она будет не такой сильной, как предыдущие, и я смогу ей сопротивляться — сейчас в приступе эйфории я мог убедить себя в чем угодно. Кошмар, что преследовал меня последний месяц, закончился. Больше не надо ничего скрывать от друзей, шарахаться от патрулей Дозоров, думать, как добыть себе кровь.

Восторг немного поутих, и я вдруг подумал, что сейчас еще не поздно дать задний ход: Инквизиция уже вынесла приговор, и независимо от того, пойду я к ним работать или нет, развоплощение мне больше не грозит. Эта мысль заставила меня задержать дыхание. Как удачно все складывается, глупо бы было не воспользоваться. Я взглянул на Гесера. Сильно расстроенным он не выглядел.

— Витезслав, позволь переговорить с Городецким с глазу на глаз, — попросил он. — Хотя Антон формально уже не мой сотрудник, но все еще мой ученик, и я несу за него ответственность.

— Протестую! — сразу среагировал Завулон. — Мы все должны ждать, пока Гесер наговорится? Отеческие наставления он может дать Городецкому и после собрания.

Витезслав бесстрастно кивнул Гесеру.

— Не возражаю. Но постарайтесь уложиться в десять минут. Мы с коллегой стеснены во времени.

Хочу ли я разговаривать с Гесером, разумеется, никого не интересовало. Впрочем, рано или поздно это все равно придется сделать.

***

Мы прошли в кабинете Гесера. Борис Игнатьевич уселся на свое привычное место за письменным столом, я, как водится, напротив. Привычная диспозиция: начальник-подчиненный, вызов на ковер.

Гесер молчал. Ждал, когда я начну оправдываться? Я б, наверное, и начал, если бы не помнил, как он лихо удалил меня из Москвы, запугав развоплощением. Кстати, Артур тоже не спешил меня разубеждать в том, что надо мной нависла смертельная опасность.

Борис Игнатьевич сердито заскрипел стулом, перевернул страницу ежедневника и с неодобрением посмотрел на меня.

— Ну ты и наломал дров, Антон! Зачем тебя понесло в Инквизицию? Посмотри на этого Витязслава, посмотри на Оскара — вымороженные рыбы, не единого живого чувства в глазах. Они уже давно забыли, что когда-то были людьми. Думаешь, их интересует что-нибудь, кроме формального соблюдения Договора? Ты же совершенно другой, твое сердце еще не очерствело. Ну какой из тебя инквизитор?

— Витезслав считает иначе.

— Послушай-ка меня, Антон: не пори горячку. Я предлагаю тебе пока не трудоустраиваться, а некоторое время пожить в монастыре в Лхассе. Там есть монахи, сведущие в Аюрведе и тибетской медицине. С тобой позанимаются, научат методикам, как раскрыть чакры. Полгода не пройдет — станешь как новенький. И вернешься на работу в Ночной дозор.

Он сказал «чакры»? Так он знает, что со мной? И давно?

— Чакры? — переспросил я. — Это что-то из восточной медицины?

Видимо, мне удалось достаточно хорошо изобразить неведение — Гесер покровительственно улыбнулся и принялся объяснять:

— У тебя закрыты центры, принимающие энергию — чакры. Если весь мир представить, как паутину живых организмов, обменивающихся Силой через Сумрак, то твое тело сейчас отрезано от всеобщей энергосети. Тебе приходится получать энергию более примитивным способом — через чужую кровь, как это делают вампиры. Только они мертвы, а у тебя всего лишь закрыта часть чакр.

— Вы их видите?

— Я же родом с Тибета, научился кое-чему. Теоретически, чем больше ты расходуешь Силы, тем сильнее или чаще у тебя должна наступать потребность в кормлении, чтобы компенсировать потери. Отчасти поэтому я советовал тебе поменьше пользоваться магией…

— Эх, жалко, что вы сразу этого не разглядели, — сокрушенно сказал я. — Тогда бы мне не пришлось сбегать.

Где-то я сфальшивил: улыбка сползла с лица Гесера. Взгляд его стал колючим. Он наклонил голову и вкрадчиво спросил:

— Антон, ты в чем-то меня подозреваешь?

Я сделал удивленные глаза.

— Ну что вы, Борис Игнатьевич! Вряд ли вы стали бы отсылать меня под чужим именем из Москвы только из-за того, что в Инквизиции открылась вакансия.

Он нахмурился.

— Я смотрю, Завулон основательно промыл тебе мозги… Объясни тогда мне, почему я настолько не хочу видеть тебя в Инквизиции?

— Понятия не имею, — честно признался я. Завулоновские предположения насчет того, что Гесер считает меня недостаточно лояльным делу Света, казались сомнительными, но в чем причина, я не знал. Что на уме у пресветлого Гесера, знает только он сам…

— Вот видишь!

— Но признайтесь, Борис Игнатьевич, вы ведь с самого начала знали, что со мной происходит.

— Ну знал, — легко согласился он. — И, если помнишь, я просил, чтобы с любыми проблемами ты шел ко мне. А ты что делал вместо этого? Тайком соблазнял женщин бальзаковского возраста и устраивал оргии на территории детских садов. Нехорошо.

— Я боялся, что придется ставить печать и надеялся, что справлюсь с этим…

— Мда, — хмыкнул Гесер. — Эх, молодежь, молодежь — все вы думаете, что то, что с вами случилось, уникально и такого прежде ни с кем не происходило… Тебя ведь Артур в Москву переправил? — спросил он, резко меняя тему.

— Да, он нашел меня в Костроме.

— Понятно… А скажи-ка, документы, что я переделал, ты все разом потерял?

— Не то чтобы потерял — их пришлось бросить вместе с курткой, когда на меня напали патрульные.

— На паспорте и дипломе было моё заклинание против поисковых чар. Если б не оно, ты б дальше Московской области не уехал.

Полезное заклинание… А ведь всё сходится: амулет грелся несколько раз, но Артур явился только после того, как я бросил куртку, в кармане которой лежал диплом и паспорт. Если б не это, Завулон меня не нашел, и я бы и дальше мотался по городами, пока Гесер не пристроил в Инквизицию своего кандидата и не вспомнил обо мне.

— Конечно, чисто технически лучше было бы повесить «антипоиск» прямо на тебя, а не на документы, но я не был уверен, как это скажется на твоем состоянии... Любопытно, к чему Артур привязал поисковое заклинание? — пробормотал Гесер. — Нет предположений?

Он задумчиво оглядел меня.

— Только не говори мне, что ты не догадался снять амулет Завулона!

Я кивнул, опуская голову.

— Анто-о-он! — огорченно протянул Борис Игнатьевич. — Ну как так можно?! Ладно — что сделано, то сделано. Сейчас мы вернемся, Витезслав спросит о твоём окончательном решении, и ты откажешься.

Как у него все просто…

— Борис Игнатьевич, все же очень хочется услышать, ради чего вы все это затеяли, — упрямо сказал я. — Зная, как мне помочь, всё равно отправили из Москвы.

Гесер встал с кресла, прошелся по кабинету и сердито спросил:

— Ты считаешь, я обязан перед тобой отчитываться?

— Да, когда речь идет о моей судьбе, — твердо сказал я. «И если вы хотите, чтобы я вас слушался» — этого я не сказал, но оно подразумевалось, и Гесер это понял.

Он остановился, сел на угол стола и достал из кармана пиджака пачку Житана. Щелкнул пальцами, и на конце сигареты затеплился огонек.

— Через некоторое время после истории с воронкой я решил проверить линии развития твоей судьбы и судьбы Светланы. Получились очень любопытные варианты. Первый, самый вероятный: ты переходишь на службу в Инквизицию. Второй, чуть менее вероятный: ты остаешься в Ночном Дозоре, и у вас со Светланой рождается дочь, высшая или даже нулевая волшебница. Светлая.

— Ого!

— Да, вот именно, что «ого». Были там и другие возможности, маловероятные, но не менее: ты уходишь из Дозора и пропадаешь из моего поля зрения, ты развоплощен по решению Трибунала Инквизиции, тебя убивает вампир. Был даже чудной вариант, что ты утонешь в реке.

«Вы просто никогда не пробовали плыть с намокшими крыльями и раной в плече, а то бы так не удивлялись», — подумал я.

— А варианта, что я поступлю в Инквизицию и женюсь на Свете, не было?

— Не было — в том-то и дело! — огорченно сказал Гесер.

— Понятно. Вы хотели увеличить вероятность рождения абсолютной волшебницы, поэтому устроили весь этот спектакль.

— Спектакль? Могу поклясться Светом, что к блокированию твоих чакр никакого отношения не имею, — резко бросил Гесер. — Вот и подумай, если не я, то кто.

— На Завулона намекаете?

— Ты сам это сказал. И, как я погляжу, он почти добился успеха: изолировал тебя от меня и подсунул заявление в Инквизицию, разве не так? — с укором сказал Гесер, словно сам не пытался проделать то же самое. — Теперь ты понимаешь, что игра стоила свеч? Да и Светлана — прекрасная девушка, умненькая, красивая, симпатизирует тебе, и я заметил, что ты сам охотно с ней общаешься. Так что выбор очевиден.

Он затушил сигарету о край пепельницы и сказал:

— Ну что, пойдем? А то нас, наверное, заждались…

***

[Гость]

ХЭ

***

Когда мы вернулись, Витезслав с Оскаром о чем-то вполголоса переговаривались, а Завулон сидел, молча глядя перед собой. Он поднял голову и сразу опустил, увидев довольного Гесера. На меня он даже не посмотрел.

— Прошу прощения за задержку, — сказал Гесер.

Витезслав кивнул.

— Если ни у кого из присутствующих нет возражений, перейдем сразу к делу. Инквизиция считает возможным удовлетворить просьбу Антона Городецкого о приеме в ее ряды. Окончательное решение теперь за вами, Светлый, — он повернулся и уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Точно такой же был у Иштвана в ту памятную ночь. Я невольно поежился.

— Антон, что скажете? — подал голос Оскар. Должно быть, я слишком долго не отвечал.

Гесер ободряюще смотрел на меня, Завулон же гипнотизировал графин с водой.

— Мои намерения не изменились. Спасибо за оказанную честь и доверие, — сказал я, главным образом, Витезславу.

— Антон, как это понимать? — ахнул Гесер.

— Я выбрал наиболее приемлемый для меня вариант, Борис Игнатьевич.

На лице Гесера мелькнула растерянность. Он даже и предположить не мог, что кто-то может не желать стать отцом Иной, да к тому же абсолютной волшебницы. В принципе, детей я любил и даже собирался ими когда-нибудь обзавестись, но не хотел, чтобы мой будущий ребенок стал объектом интриг Дозоров. Как я сам последние несколько недель. Пусть лучше будет обычным человеком, чем пешкой в ловких пальцах Гесера или Завулона.

— Ты удивишься, Борис, но даже самые преданные делу Света дозорные хотят иметь самостоятельный выбор хотя бы в личных отношениях, — насмешливо сказал Завулон. — Мы, Темные, это понимаем, а вы — нет. Не случайно все ваши социальные эксперименты заканчиваются тоталитаризмом с присущим ему крайним пренебрежением к свободе частной жизни.

Если раньше у меня оставались сомнения, то после этой реплики всё стало на свои места. Глава Дневного дозора пытался помешать осуществлению интриги Гесера, а я послужил разменной монетой в их играх. Но Завулон, пусть не бескорыстно (но никто и не ждет от Темных бескорыстия), разыскал меня и предложил решение проблемы, а Борис Игнатьевич только сейчас «вспомнил», как мне можно помочь. Во всяком случае, с моей колокольни все выглядело именно так.

— Побереги свое красноречие для более подходящей аудитории, — бросил ему Гесер. — Антон, ты делаешь ошибку.

— Но это моя ошибка, — отрезал я.

Витезслав кашлянул, призывая нас к порядку.

— Позиция Городецкого ясна, согласие подтверждено. Представители Дозоров не высказали никаких заслуживающих внимания возражений против предложенной кандидатуры. Таким образом, от имени Инквизиции я объявляю, что Светлый Иной третьего ранга Антон Городецкий принят. Поздравляю, Антон!

Я через силу улыбнулся. Никакого воодушевления по этому поводу я не испытывал.

— Разъяснение своих служебных обязанностей вы получите завтра. Завулон, Гесер, я настоятельно рекомендую Дозорам прекратить преследование Инквизитора Городецкого. На этом все. Прошу извинить, господа, нам с коллегой пора, — Витезслав старомодно поклонился и, забрав с собой Оскара, ушёл.

Завулон тоже поднялся.

— Было очень приятно повидаться, Борис, — ровно сказал он. — Антон, я подожду тебя в машине.

— Спасибо, сам доберусь. Если ты хотел напомнить о моих обещаниях, не затрудняйся — я не забуду.

Завулон внимательно посмотрел на меня.

— Как знаешь.

Когда он ушел, Гесер вынул очередную сигарету и, повертев ее в пальцах, сказал мне:

— Ну что ж, Антон, удачи тебе на новом месте. Знай, что зла на тебя не держу, если понадобится совет или помощь — обращайся.

— Спасибо, Борис Игнатьевич. Мне очень жаль, что…

— Не надо лишних слов, — прервал он меня. — Иди. Можешь попрощаться с ребятами.

***

Коллегам я объяснил свой переход в Инквизицию тем, что мне там обещали помочь избавиться от тяги к крови, и большинство одобрило это решение. Они считали, что мое состояние что-то вроде производственной травмы, во всяком случае, открытой недоброжелательности я не почувствовал. Игната я проигнорировал — не знаю, верна ли была моя догадка о том, что он — автор доноса Завулону, но я не смог себя заставить зайти к нему.

Видя явственное огорчение Светланы по поводу моего ухода, я испытал неловкость, хотя, конечно, она и понятия не имела, что Гесер мысленно нас уже поженил и уложил в постель.

***

На следующий день я встретился с Витезславом в номере Националя. Он вел себя не так отстраненно, как на встрече в Ночном дозоре, и я подумал, что с ним можно иметь дело — не такой уж он и сухарь. Конечно, высший вампир — это высший вампир, и, что не говори, у них существует «расовая» солидарность, поэтому довести дело до рассмотрения в трибунале обвинение против Иштвана, главы могущественного московского клана, будет непросто. Однако дело не выглядело совершенно безнадежным. Впрочем, пока этот вопрос я не поднимал. Будет еще время.

— Мы, зная о твоей склонности к аналитической работе, предлагаем заняться схожей деятельностью и у нас. Со временем, конечно, ты станешь полноправным Инквизитором, но пока… — он виновато улыбнулся и развел руками.

Я горячо заверил его, что нахожу такое решение вполне справедливым.

— Еще один неловкий вопрос, Антон, — он замялся. — Ты сейчас, как бы это сказать, между небом и землей: и не вампир, и не обычный Иной. Наверняка, испытываешь от этого определенные неудобства. Если хочешь, я тебя инициирую. Или, если физиологически для тебя моя помощь неприемлема, мы найдем кого-нибудь еще.

Признаться, я был слегка шокирован его предложением, но постарался скрыть это.

— Спасибо, но меня больше бы устроил обратный процесс. Гесер считает, что проблему можно решить методиками тибетской медицины — раскрыть заблокированные чакры.

Если Витезслав и обиделся, то вида не показал.

— Думаю, что это можно будет организовать, — кивнул он. — В понедельник тебе надо быть в Цюрихе для принятия присяги. Билеты на самолет уже заказаны. А, вот еще что: сегодня вечером жди курьера, он доставит тебе несколько порций крови для кормления.

О, даже так? Неплохо живется инквизиторским вампирам...

***

Оставшуюся часть пятницы я провел в мелких хлопотах: убрался в квартире, проверил охранные заклинания и прикинул, в чем ехать в Цюрих. Джинсы на официальной церемонии точно не прокатят…

На электронную почту с адреса [email protected] пришли авиабилеты, обратный был с открытой датой, сроком на полгода. Неужели мне придется надолго там оставаться? Об этом я как-то не подумал. Конечно, Швейцария — красивая страна, но дома всегда лучше.

В восемь, как и было обещано, в дверь позвонил курьер. Витезслав не поскупился. Я отобрал пять пакетов с третьей положительной, засунул остальные в холодильник и пошел отдавать долги соседу. III+ его любимый вариант, мне больше по вкусу вторая отрицательная.

Я просидел у Кости до позднего вечера, рассказывая о своих приключениях. Особенно Саушкину почему-то понравился та часть, где я разгружал вагоны. Услышав, что с волжского островка меня забрал Завулон, Костя спросил:

— У вас с ним серьёзно?

Я не стал делать вид, что не понимаю вопроса.

— Нет.

Костя неопределенно покачал головой.

После этого разговор как-то сам быстро увял, и вскоре я заторопился домой.

***

Я проснулся от непонятного внутреннего беспокойства. Сперва испугался, что опять режутся крылья, но спина не болела. Потом понял, в чем дело: кто-то очень аккуратно трогал охранные заклинания квартиры, словно давая знать о своем присутствии.

Пришлось вставать. Я влез в штаны, натянул майку и пошел к входной двери. Cквозь Сумрак посмотрел на лестничную клетку и увидел там Завулона. Надо же, какая тактичность! Разбудить в три часа ночи — это пожалуйста, а вот войти без позволения мы стесняемся!

Я обреченно открыл дверь. Не оставлять же его там…

— Здравствуй, Антон. Извини за поздний визит, — меланхолично сказал Завулон.

— Да какие церемонии между своими! – ехидно сказал я и пошел на кухню включать чайник. Раз поспать не светит, надо хоть чаю попить. Не сказать, чтобы я был большим поклонником этого напитка, но сам процесс меня всегда успокаивал. А я сейчас нервничал — никак не мог определиться, что именно испытываю: радость или раздражение.

Завулон споткнулся о порожек между коридором и кухней, хмыкнул и безропотно уселся на уже знакомую ему табуретку.

— Антон, будь добр, включи свет, – попросил он.

— Свет? А, да, сейчас.

Совсем забыл, что Иные в темноте видят гораздо хуже, чем вампиры.

Я заварил чай и налил себе и ему, молча придвинул чашку к Завулону. Достал пакет с солеными крекерами и решил, что долг гостеприимства на этом можно считать исполненным.

Завулон не спешил объяснять причину своего визита. Он меланхолично грыз печенье, изредка отпивая из чашки. Ничего у него спрашивать я не собирался. Пусть молчит себе на здоровье, мне-то что…

Допив чай, я поставил чашку в раковину и объявил:

— Ты как хочешь, а я — спать.

— Хочу, — сказал он, улыбнувшись.

Я пожал плечами и отправился в комнату.

Лежа лицом к стенке, я слышал мягкий шорох одежды. Звякнула пряжка ремня, потом диван прогнулся, и ко мне прижалось длинное узкое тело.

— Обижаешься? — шепотом спросил он, обдав теплом мое ухо.

Я подумал, потом еще раз подумал. Обиды не было. Лишь ожидание: что дальше?

— Нет. Ты — это ты, по-другому не умеешь.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Завулон и обнял меня. — Тогда можно пропустить извинения и сразу переходить к приятному.

«А почему бы и нет?» — подумал я, повернулся и накрыл его рот своим.

fin

[Svanilda]

Ух ты, какая замечательная концовка! Значит, закрытые чакры? Интересненько! Но да, явно же от свиной крови вампирами не становтся, а то бы все Иные-любители плохо прожаренных стейков стали вампирами... А вот из-за того, что Гесер все знал, но продолжал гнуть линию с рождением Нади как-то грустно. Зато Завулон шикарен. И молодец, что не смешивает личное с работой. Красавец же! И очень понравился ход с Инквизицией... Спасибо, Автор! Это было здорово. Но как же жаль. что такой замечательный текст закончился.

Откроетесь?

[derrida]

а почему Гесер Антона сразу в Лхассу не отправил? это бы куда лучше способствовало его планам, чем "забег по городам и весям", в течение которого может произойти что угодно - и произошло ведь.

[FACeleSSSniper]

Красивая история. Антона вроде оба использовали, а злится на Артура не получается, а вот Гесер сволочь
Неизвестный автор огромное спасибо за доставленное удовольствие

[Aquamarine_S]

не надо меня идеализировать.

действительно ))
Жалко что уже закончилось. Так увлекательно читалось. Если бы еще Гесер и организовал спасение Антона Светланой Назаровой - тогда бы с нулевой всё получилось бы. Как это Гесер недоработал идею-то?
Завулон в своем стиле преподнести информацию так, чтобы свою вину минимизировать и заставить сделать нелестный вывод о главе НД.
Особое муррр-мерси за то, что Завулона кинкуют крылья симпатично получилось. Значит, Антон теперь инквизитор и никакой Надежды не предвидится? Вах-вах.
Завулон напросившийся в гости - мурррр! Как понимаю, он полночи боролся с желанием заявиться и разрулить всё в свою пользу и в итоге таки сдался? Прааавильно сделал. Куй железо пока горячо.
За идею с вампиризмом как способом закрытых чакр - отдельное спасиб. Очень интересное объяснение в итоге обозначилось. сама я решить проблему этого недовампиризма не смогла, как не крутила ее в мыслях.

Отличный получился текстик ))) Даже обижаться за такого Гесера не тянет - вполне утрированно-канонный. И Антон тут просто шикарен.
Я всю историю наслаждалась таким Антоном и деталями его быта в попытках выживания. Хотелось бы еще почитать, как Ишвана прижмут. Автор, может продочкой порадуете? Я б почитала бы.

Автор, спасибо что так порадовали своей увлекательной и верибельной историей!
Жду, когда автор раскроется )))))

[Incognit@]

Правильная концовка, очень правильная!
Автор, спасибо за увлекательную историю! Я бы еще почитала))) Про хвосты чакры)))

[ticklish]

Но да, явно же от свиной крови вампирами не становятся, а то бы все Иные-любители плохо прожаренных стейков стали вампирами...

Svanilda, в каноне от нее все же какие-то изменения у Антона происходят, клыки, Зов слышит; но не думаю, что какие-то радикальные изменения в организме могут быть от кровавой диеты, поэтому решила придумать другую причину.

И молодец, что не смешивает личное с работой. Красавец же!

О да!

а почему Гесер Антона сразу в Лхасу не отправил? это бы куда лучше способствовало его планам, чем "забег по городам и весям", в течение которого может произойти что угодно - и произошло ведь.

derrida, Гесер хотел изолировать Антона от Завулона (лечение Антона для него второстепенно), у него было два варианта: либо в Лхасу на лечение, либо в бега. В обоих случаях он повесил бы антипоисковое заклинание. Но Лхаса - одно из первых мест, где придет в голову искать, если знаешь биографию Гесера, это место стационарное (там наверное и темных полно среди монахов) и там больше вероятности его найти, а во втором случае Антон все время перемещается, потому что его ищут Дозоры, найти его труднее. Кроме того, перемещающийся человек (иной) всегда держит документы (на которых навешен антипоиск) при себе, так как должен иметь возможность в любой момент сбежать. Я не уверена, что в монастыре он таскал бы паспорт и диплом каждый день с собой.

Антона вроде оба использовали, а злится на Артура не получается, а вот Гесер сволочь

FACeleSSSniper, вот и у Антошки не получается, и у автора не получается ))))

Если бы еще Гесер и организовал спасение Антона Светланой Назаровой - тогда бы с нулевой всё получилось бы. Как это Гесер недоработал идею-то?

Aquamarine_S, Гесер, конечно, мог и такое устроить, но автор этот пейринг отказывается писать

Значит, Антон теперь инквизитор и никакой Надежды не предвидится? Вах-вах.

вот не знаю, как линии судьбы меняются под воздействием очередного свершившегося события.

Завулон напросившийся в гости - мурррр!

кинк!

Даже обижаться за такого Гесера не тянет - вполне утрированно-канонный.

Сначала - дело, потом межличностные отношения. Исключение делает только для Ольги и Тимура.

Я бы еще почитала))) Про хвосты чакры)))
Incognit@, дааа - как Завулон самолично раскрывает Антону чакры - это было бы почти порно!

Всем большое спасибо за отзывы!

[Incognit@]

ticklish, завултон - это праздник, хороший завултон - праздник вдвойне, завултон вхарактерный и с хвостами ХЭ - вообще УРА!!!

[derrida]

ticklish, да, логично
спасибо

[~Иньянна~]

ам-ням-ням! мы все-таки дождались окончания это замечательной увлекательной истории )
спасибо огромное автор, за проделанную работу и хорошее верибельное обоснование вампиризма.
только вот бы еще тему крыльев раскрыть... от чего они появляются, и связаны ли с состоянием чакр...
а про то, как Завулон открывает Антону чакры, я бы почитала

еще раз спасибо

[Aquamarine_S]

ticklish,
С ХЭ-дным финалом!

но автор этот пейринг отказывается писать

как я понимаю автора!

[ticklish]

завултон - это праздник

Incognit@, да! Жаль, что так много незаконченных завултонов на фесте (
derrida, спасибо за вопрос

только вот бы еще тему крыльев раскрыть... от чего они появляются, и связаны ли с состоянием чакр...

~Иньянна~, этим Завулон займется, его ж плющит от Тошиных крыльев ))))

С ХЭ-дным финалом!

Aquamarine_S, спасибо!

[Anna-Mouvi]

Шикарная концовка!!!! Фантастика! Вы меня безумно радуете!!! Зашибенный фанфик!
Интрига превосходная! Как Вы ее закрутили! Здорово! И раскрутили как! Превосходно!
Я радуюсь)))
Забрать к себе и перечитывать, перечитывать, перечитывать))))

СПАСИБО!!!!! *и можете стрелять за капс*

Такие прекрасные отношения с Завулоном у Антона) И это его "Хочу"))) Шикарное))) Такая игра слов) Браво! Завулон хорош) Припереться попрощаться перед отлетом да еще и в три часа ночи, это да)))

Пост скриптум: Хочу почитать про жаркую ночь "с крыльями"))) Хочется, чтобы Завулону успело достаться крылышек до того, как Антошка откроет чакры)))
И интересно, чем он его спровоцирует на эти крылышки)))

[ticklish]

Anna-Mouvi, спасибо вам за душевные отзывы )))

И интересно, чем он его спровоцирует на эти крылышки)))

Да, кстати, интересно - буду много думать, вдруг чего придумается...

[Anna-Mouvi]

Прошу прощения за дубли, я не нажимала по три раза, почему они прошли не знаю. Удалить смогла только последнее, прошу модераторов, если они заглядывают, удалить два предыдущих сообщения.
Заранее спасибо.

[Миры Лукьяненко. Фест]

Anna-Mouvi,

[Травалатор]

ticklish, спасибо огромное! Очень понравилось!)) Слов не хватает описать эмоции, просто ЗДОРОВО!
Паша-графоман - это ААААА)))))
Завулон лапушка, Антон вхарактерный, Костя, вот за Костю отдельная благодарность - он клёвый!
Очень-очень-очень!
Спасибо!

[ticklish]

Травалатор, ммм, спасибо) Хотелось очень Костю-друга прописать - рада, что вам понравилось

[Травалатор]

ticklish, и ава у вас классная, кстати!)))

А Костя очень здорово получился, цельным и настоящим - вам поклон!

[ticklish]

ава у вас классная

Я б приняла девушку в Калифорнийский Дневной дозор вне конкурса

[Svanilda]

ticklish, о да! Всем ведьмам ведьма! Простите за оффтоп... А кстати, интересный был бы кроссфовер. Про Калифорнийские Дозоры.

[ticklish]

Svanilda, она б наверное и возглавить смогла... Занялась бы делом и не приставала б к Дереку

[Травалатор]

ticklish, Svanilda, гыгыгы))))

Занялась бы делом и не приставала б к Дереку

А Дерек, кстати, был юы светлым или тёмным? Аааа)))) Хейл - маг-перевёртыш!!!
Ооооооо))))) Надумаете писать кроссовер - маякните, пожалуйста! Я б зачёл!

[Incognit@]

Кросс тинвафли и Дозоров???
ЫЫЫ! Мечта!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

[Гость]

Дорогой автор, спасибо что исполнили заявку.
Вы порадовали столько народу, но не меня ( к моему ) сожалению.

Хотелось серьезной работы, или же вхарактерных героев, и без привлечения ( ангелов итд итп), и той самой атмосферы 1ой книги дозоров.( но видимо заявку надо было конкретнее писать)
Вся история тянет на какой то подростковый рассказ. И Антон больше тянет на подростка с неустойчивым характером чем на взрослого мужчину, иобоснуя мало.
Еще раз спасибо. Вы сделали боьшую работу.

Заказчик.

[ticklish]

Заказчик, простите, если можете... Пишем, как умеем. Не хотел расстроить
Возможно, другой автор исполнит ближе к вашей задумке - с удовольствием почитаю ))
Исполнитель